Во власти зверя - Людмила Александровна Королева
Волки ринулись в атаку глубокой ночью, когда люди уязвимее всего. Тишину нарушил дикий крик и вопли умирающих. У меня душу сковало льдом, не хотелось, чтобы невинные страдали. Мэл же наслаждалась криками, словно симфонией, глядя на происходящее с гордо поднятой головой. Спустя несколько часов ожесточенных боев, оборотни одержали победу над Серафимом. Людей поставили на колени, приставив к их шеям острые лезвия мечей.
Мэл проходила мимо выживших мужчин, смотрела на раненных воинов с безразличием. Она остановилась напротив Серафима, посмотрела в его глаза. Этот человек, несмотря на то, что стоял на коленях, гордо вздернул подбородок. Смерть его не страшила.
– Ну, здравствуй. Уверена, что ты меня узнал, – сказала Мэл.
Если с оборотнями она общалась, не меняя ипостась, то для разговора с людьми ей пришлось стать человеком. Я попыталась захватить контроль над телом, но была слишком слаба.
– Ты та тварь, которую я держал в клетке, – злобно выплюнул он. – Может, мне рассказать твоим волкам, в чем твоя слабость? Ты ведь не бессмертна, как все считают.
Мэл ударила его по лицу рукояткой меча. Я чувствовала ее недовольство и злость.
– Держите его крепче, – обратилась она к своим воинам, и Серафима зажали так, что он не мог пошевелиться.
Мэл достала из сапога острый нож из черного стекла, повертела его в руках, ехидно улыбнулась.
– Ни ты, ни твои воины никогда не смогут сказать вслух о моей слабости, – зарычала она, сдавив пальцами щеки Серафима, заставив его открыть рот.
Быстрое движение руки и на землю упал язык этого человека. Мне хотелось зажмуриться, лишь бы не видеть происходящего. Серафим гордо терпел боль, лишь учащенно сопел и смотрел с ненавистью на Мэл. Она же спокойно вытерла лезвие ножа о свои штаны и спрятала оружие обратно в сапог.
– Проделайте тоже самое со всеми выжившими, – отдала она приказ своим псам.
В тот же миг оборотни отрезали всем пленным языки, лишив людей возможности говорить.
Мэл склонилась ближе к Серафиму и ласково промолвила:
– Теперь ты будешь сидеть в клетке, станешь моей ручной зверушкой до тех пор, пока добровольно не признаешь меня своей королевой. Я свергну Артура, престол будет мой. Тебя многие боялись, но увидев могущественного Серафима в клетке, людишки поймут, на что я способна. Страх окутает их души.
Серафим одарил ее таким убийственным взглядом, что мне стало не по себе. Этот воин зарычал, задергался, дав понять, что лучше сдохнет, чем признает ее своей королевой.
– Я так и думала, – хмыкнула Мэл, склонив голову на бок. – Видишь ли, я знаю, в чем твоя слабость. Мои волки следили за тобой день и ночь, – заявила она, а потом обернулась, глядя куда-то вдаль. – Маркус, я тебя чувствую. Покажись нам.
Я не могла понять, что происходило. Сколько же я находилась в забытье? Мой родственник, прихрамывая, тащил за собой закованного в цепь юношу. Худощавый, бледный, глаза впалые, вид у парня был болезненный. Сквозь тонкую кожу виднелись синие вены. Когда Серафим увидел пленного, его глаза расширились от ужаса. Грозный воин зарычал, задергался, глядя на парня, а потом обессиленно рухнул на колени и по его щекам покатились слезы. Губы Мэл растянулись в довольной ухмылке. Она любила ломать судьбы, причинять боль.
– Если не покоришься мне, то на твоих глазах разорву на части твоего единственного сына. Он ведь похож на мать? Не так ли? Поэтому ты не смог придушить его? Любовь не позволила избавиться от единственной нити, соединяющей тебя с покойной женой, – промолвила Мэл, одарив Серафима презрительным взглядом.
– Маркус, я не сомневалась в том, что ты справишься и найдешь этого мальчишку, – заявила она, кивнув родственнику в знак приветствия.
Королева оборотней подошла к пленному, нежно провела рукой по его щеке, приложила ладонь к сердцу, прислушиваясь к ровному ритму.
– Рафин… Так вот ты какой. В чем твой секрет? Почему твоя кровь лишает волков способности обращаться? – спросила она, смотря в безжизненные серые глаза юноши. – Не бойся меня. Я тебя не убью. Тебя никто пальцем не тронет, если признаешь меня своей королевой. Ты отличное оружие против моих врагов. На севере, знаешь ли, много сильных кланов, которые не хотят склониться передо мной. Но с твоей помощью, они все падут.
– Мне нужна кровь, – проговорил Рафин сиплым голосом, с трудом делая вдохи. – Иначе не доживу и до утра.
– Мэл, – обратился Маркус, склонив перед ней голову в знак почтения. – Когда я забрал мальчишку из убежища, его тетя сказала, что ему нельзя давать много мяса, что это приведет к чему-то ужасному, – предостерег мой дед.
– Спасибо, Маркус, за отличную службу, – похвалила она, а потом обратилась к парню. – Почему тебе нельзя много есть? Я жду честный ответ, ложь уловлю мгновенно, – проговорила медовым голосом Мэл, прикоснувшись своими губами к безжизненным, серым губам Рафина.
Его сердце продолжало биться ровно, ни один мускул не дрогнул на его лице. Невозможно было уловить ни одной эмоции этого человека. Будто он неживой.
– Ваша кровь делает меня очень сильным, я могу уничтожить людей и оборотней. Отец давал мне немного, чтобы я не умер, но обрести силу не позволял. Он всегда держал меня взаперти, иногда брал с собой в подвал, когда проводил опыты над оборотнями, – ответил он шепотом, с трудом втягивая в легкие воздух.
– Кто ты такой? Ты пахнешь, как человек, но глаза у тебя меняют цвет на янтарный, – нахмурилась Мэл.
– Когда моя мать была беременная мной, они с отцом ехали в гости к королю Артуру. Ночью на них напали укушенные. Так уж вышло, что было полнолуние. Отец со своими воинами отбивался, как мог, чтобы защитить жену. Вот только безумный зверь успел укусить мою мать. Яд попал в ее организм. Две недели лучшие лекари пытались спасти ее, но она умерла от полученной раны. Отец в тот момент принял решение, заставил лекарей вытащить ребенка из утроба погибшей жены, надеясь, что я смогу жить. Все же до родов
