Драконы космического флота - Татьяна Михаль
Каюта начинает сильно дрожать.
— Что это? — спрашиваю с лёгкой паникой в голосе.
Мартин притягивает меня к себе, прижимает всем телом к поверхности и говорит:
— Взрывная волна. Она распространяется сквозь металлические стены и потолки. Какая-то часть корабля, должно быть, взлетела на воздух.
Боже…
Мне становится просто дико-дико страшно.
Мартин стискивает меня в крепких-крепких объятиях, что, кажется, вот-вот расплющит меня. Хочу уже сказать ему, чтобы ослабил хватку, как вдруг происходит тотальный Армагеддон и мне становится понятно, зачем он так крепко держит меня. И если бы не Мартин… В общем, думаю, понятно.
Взрывная волна иной раз страшнее самого взрыва.
Нашу каюту просто разносит. В стене появляется разрыв более чем в два метра.
Меня с Мартином и рвана, которого дракон заранее примотал к себе «выплёвывает» наружу – в открытый космос.
Обычно в таких ситуациях люди и нелюди дико орут. Но у меня срабатывает иной инстинкт – пропадает всякий голос. Я открываю рот в беззвучном крике, и раздаётся лишь жалкое беспомощное хрипение.
Зато по связи скафандра слышу оглушающий рёв Закра.
— Ари, ты как? — тяжело дыша, спрашивает Мартин.
— Ннн… не зззнаю… — выдыхаю, заикаясь.
Нас уносит в космос. Далеко уносит.
— Кислорода хватит максимум на час, — сообщает дракон. — Постарайся делать неглубокие вдохи, хорошо? Я вижу наши корабли. Нас вытащат, Ари. Слышишь?
Я что-то невразумительное мычу.
Спасти нас надо ещё умудриться. Пока до нас долетит спасательная капсула, мы будем уже далеко…
Закрываю глаза и сама вцепляюсь в Мартина. Если уж и умирать, то хоть не одной. Как бы эгоистично это не звучало. Вот уж не думала, что моя смерть – это смерть от удушья. Кажется, это очень больно. Лучше, если начну задыхаться, сразу снять скафандр – смерть тогда будет мгновенной.
На этих безрадостных мыслях на нас падает что-то упругое.
— Это сеть для взятия астероидных образцов, — вдруг очень устало произносит Мартин. — Ари, всё кончилось. Мы сейчас будем на нашем корабле.
Мне бы обрадоваться, что-то сказать, закричать, но меня сковало что-то изнутри, будто цементов кто-то залил. Какое-то равнодушие разлилось. Я лишь смотрю на удаляющийся от нас корабль селтов и вижу, что от него ничего не осталось, кроме раскалённой массы железа, пропадающей в пространстве газового облака. Там остались не только проклятые селты, но и соуты и кассы. Они погибли. Быть может, они погибли ещё раньше. Я не знаю. Я уже ничего не знаю. Я просто устала. Как же я устала…
⅏
⸎ АРИАННА ⸎
У меня всё отмирает, тугой узел развязывается и душа птицей бьётся в груди, когда вижу своего адмирала, своего дракона, своего любимого мужчину.
Вижу его осунувшееся и побледневшее лицо, покрытое чешуйками. Его взгляд – горячечный, усталый и какой-то одержимый. Его волосы… Боже… Его роскошные волосы цвета каштана теперь покрыты сединой! Словно кто-то взял кисть и серебряной краской щедро облил голову моего Рикарада.
У меня перехватывает дыхание, пульс гулкими, тугими и сильными ударами колотит в груди, в горле, в висках и везде сразу, затмевая сознание, и я не могу из себя выдавить ни слова.
Он сам с меня снимает селтовский костюм и скафандр. Я вижу, как дрожат его руки. Как бешено изучает меня его потемневший взгляд.
Меня саму колотит, бьёт сильная дрожь.
Сознание отмечает у меня шок и откат. Но мысль быстро улетучивается.
Я слышу, как вокруг меня разливается неясный шум. Не сразу понимаю, что за звук исходит, откуда или от кого. Какой-то скулёж, вой… А потом понимаю, что это я вою. И слёзы льются как никогда в жизни. Чёртов водопад слёз обрушивается на моего адмирала.
Я вжимаюсь в него с таким диким отчаянием, будто пытаюсь врасти в него, влезть ему под кожу и навсегда остаться с ним, чтобы ни на шаг, ни на вдох от него…
— Ари… — его шёпот хриплый, наждачный, но для меня он звучит как райская музыка. — Любимая…
— Как же ты… долго… — реву во всю силу лёгких. И не могу остановиться. Никак не могу.
И Рик уносит меня от всех любопытных, сочувствующих глаз. Уносит и укладывает меня в кровать, как маленькую. Ложится рядом и обнимает, укрывая своим телом. Держит меня крепко, целует мои волосы, гладит меня, ловит губами мои слёзы, кажется, и сам плачет…
Это не показушная истерика. Это горячие, обжигающие слёзы, распухший и покрасневший нос, растянутый от воя рот. Нет ничего красивого.
Зато из меня уходит весь страх и ужас пережитого, боль за умерших на операционном столе и погибших во время взрыва. Страх за Рика. Безумный ужас, что мы больше не увидимся. Всё отчаяние утекает вместе со слезами. Да, это очистительные слёзы.
Ожидание нашей встречи оказалось тяжким испытанием для нас двоих. Мне казалось, что прошли десятилетия, или целая вечность… Но вопреки всему мы снова вместе.
Когда слёзы кончаются, внутри легко, а в голове звенит от тишины, потому как никакие мысли больше меня не одолевают, я, наконец, мягко улыбаюсь и произношу:
— Никогда меня не отпускай от себя. Никогда, Рик…
Он стискивает меня в объятиях, зацеловывает моё мокрое и солёное лицо и выдыхает мне в губы:
— Никогда больше, родная. Никогда не отпущу. Я тысячу раз умер, пока тебя не было рядом… Страшнее мучений я ещё не испытывал. Боль без «Дара жизни» просто детский лепет по сравнению с болью и осознанием, что могу тебя потерять, что ты в лапах селтов! Великий Рой, благодарю тебя за спасение моей души и сердца, моей Ари…
— Я люблю тебя, Рик, — произношу тихо, обнимаю его крепко.
— Только Боги знают, как сильно я тебя люблю, родная…
Я бы осталась со своим драконом, но нет. Когда моя истерика проходит, Рик несёт меня на руках в медотсек.
Там встречаю соутов: доктора Хейса и доктора Равка.
Меня погружают в капсулу для восстановления. Всё-таки стресс вреден для организма и малышей.
Мартин и Закр уже «отдыхают». И я очень рада, что есть кому о них позаботиться.
Моё «исцеление» длится совсем недолго. К счастью, со мной всё в полном порядке.
Пережитый шок и стресс компенсируются новыми добрыми эмоциями.
У меня миллион вопросов, но я пока даю своему телу передышку.
Потом адмирал меня кормит. У себя в каюте, конечно же.
И пока я с упоением поглощаю вкусную и здоровую пищу,
