Я сделаю это сама - Салма Кальк
- Не какой-то деревенской бабе мне указывать.
- И что же вы никак не можете отвязаться от той деревенской бабы? Прилипли как банный лист, и всё, деваться от вас некуда!
- Кто прилип? Я прилип? – и возмущения в голосе даже больше, чем изумления.
- Так не я же. Дайте пройти, что ли. Вроде и не толстый, а весь проход загородил.
Дуня фыркнула, что-то пошевелилось, и шаги прошуршали в сторону кухни. А другие шаги – в противоположную сторону. Мне же было любопытно – что такого увидел залётный маг в нашей Дуне? И ведь оба – тоже те ещё учёные, которых учить – всё равно, что только портить. Но долго думать не вышло, я вернулась в постель и снова заснула.
А много позже, когда я уже пробудилась окончательно, и даже коты уже покинули меня и ушли наружу на поиски пропитания – наверное, их кто-то выпустил из комнаты – оказалось, что с рассветом на моём дворе образовались в количестве мёртвые тела. Те, что лежали в моём подвале, да Ерошка из Косого распадка, которого увёл Валерьян, ещё неизвестные люди – и Ортанс Трезон. Про Ортанс рассказал Алёшка – что она вышла к кому-то к ограде, говорила по-франкийски и называла его «Арно», а потом ушла с ним.
А вместо самого Валерьяна – кучка пепла в том месте, где, как оказалось, его добили соединённые усилия двух магов, Асканио – и кого-то второго, никто не знал, кого. Все пришлые были посчитаны, а местные не сознавались. И день начался с того, что отпевали тех, кого можно было отпеть, а кучку пепла развеяли над волнами, и для того едва стоящего на ногах мага Асканио вывезли на лодке в открытое море. Но он сказал, что это необходимо – чтобы тварь больше не вернулась.
Значит, сделать, как нужно, и пусть не возвращается.
43. На всю улицу веселье
43. На всю улицу веселье
Новоселье мы собрали буквально из ничего и на коленке. Зато – реально всем миром.
После эпической битвы и похорон молчали, сидели, как пришибленные, не могли разойтись – тем самым составом, которым бились. Ровно до тех пор, пока генерал не поднялся с лавки и не сказал громко:
- Госпожа маркиза, мне кажется, что все мы злоупотребляем вашим гостеприимством. Позвольте сейчас откланяться, и прислать к вам людей, которые позаботятся о ваших нуждах.
- Каких ещё нуждах? – не поняла я.
- О припасах и прочем. Господа, подъём, - кивнул он своим.
Те поднялись. Полковник Трюшон держался на ногах плохо, но держался. Северин уже вполне оклемался – бегал только в путь. Асканио ходил медленно и смотрел волком на Дуню, вот ведь вредное существо. И не позволил ей никак себе помогать, только фыркал. Платона Александровича, в себя пришедшего, но на ногах не стоящего, утром унесли в дом Филимошки Рыжего, рядом с домом Васильчиковых, где тот обретался, не имея собственного дома, да и не испытывая в нём нужды, как я поняла. И мы остались нашим женским царством – Марья, Меланья, Дарёна, Настя. И коты. И я.
Впрочем, не успел отбыть генерал, как сверху с помощью Северина прислали куль муки, и разом с ним тамошнего интенданта. Капитан Огюст Дрю, парень лет тридцати, был высок, тощ, черноволос и кудряв, он неуклюже поклонился, а потом сказал:
- Госпожа маркиза, мне поручено провести ревизию ваших припасов и доложить, чего недостаёт.
Вот так, значит, доложить.
- Пойдёмте, молодой человек.
Ну что, осмотрели наши запасы, потом Дарёна с Настёной сводили его поглядеть на куриц и поросят, а потом он сообщил, что всё понял, генералу доложит, но, по его мнению, просто нужно переправить сюда некую часть того, что есть наверху. И договориться, чтобы часть рыбы, которую по договору поставляют наверх, просто сразу же несли сюда, и всё.
В целом меня это устраивало, я поблагодарила расторопного молодого человека, и передала благодарность за заботу генералу. И пригласила господина капитана на новоселье. Тот чуть в обморок на месте не упал – как же, сама маркиза дю Трамбле пригласила его в свой дом, пусть этот дом и вовсе не дворец, и находится где-то на краю света.
Дальше думали с забежавшей на огонёк Ульяной – кого пригласить и как им всем передать.
- Так не беспокойся, передам. Все узнают, кому надо.
- И пусть приходят в первую очередь со съестным, - добавила я. – Потому что нашими усилиями мы всех накормим, конечно, но потом сами на бобах останемся.
Вообще в девяностые и нулевые мы все ходили друг к другу в гости с чем-нибудь к чаю, и даже самые пропащие приходили с каким-нибудь печеньем или шоколадкой. Так что – ничто не ново под луной.
Ульяна вышла на двор, что-то там делала – в одиночку, прошу заметить – и довольно скоро вернулась, сообщив, что дело сделано. Я подивилась про себя, но ни о чём спрашивать не стала. Будет нужно – узнается ещё.
Вообще, конечно, можно было и майонез сделать самим, и салаты им заправить, и ещё кое-что… но времени уже в обрез. Поэтому – чуть позже. Завтра мы просто показываем, что сделали из пустого захламлённого дома, населённого нежитью, а всякие вкусности и разносолы у нас ещё впереди. Зима длинная, чует моё сердце, ещё не раз будем гостей собирать. Пока же просто поставим тесто на пироги, да побольше.
А вечером затопили баню – впервые, раньше руки не доходили вот совсем. С удовольствием вымылись, да баннику пара оставили, всё, как полагается.
К слову, я случайно узнала, что некоего нашего домового прикармливает Меланья. Мол, пока нежить в доме была, он уходил, прямо как коты, а теперь вернулся. Ну, я вечером тоже налила собственноручно молока в блюдце и призвала «батюшку-домового». Утром блюдце нашли не просто пустым, но прямо вылизанным, и я не стала спрашивать Васю с Мусей, кто именно это сделал. Так здесь положено – значит, будем делать и мы.
А наутро в дом набились помощнички.
Ульяна пришла самой первой, мы ещё только чай пили, и с шутками да прибаутками подняла всех на ноги и организовала. Потом подтянулась Пелагея – и привела мальчишек, которые, всё же, ночевали у неё в доме, и мне
