Наследие предков (СИ) - Даниэль Зеа Рэй

- Буря… - произнесла Терра.

- Я не знала, что такое «буря», - вздохнула Аврора. - Но, наверное, это знали те, кто увел нас с корабля.

Аврора замолчала. Терра медленно подошла к ней и присела рядом.

- Вы не успели вернуться на корабль, - произнесла она.

- Нет, - прошептала Аврора, поворачиваясь к ней.

- Как же ты пережила бурю?

- Не знаю. Помню, скалы какие-то. Я вроде к ним побежала и в ущелье забилась. Потом темнота. Когда я пришла в себя, лежала на земле посреди пустоши. Думаю, меня спас скафандр.

- Скафандр? – переспросила Терра.

- Защитный костюм, - усмехнулась Аврора. - В общем, скафандр меня спас. Спас и забрал мою жизнь одновременно. Что-то пробило дыру в экране моего шлема. Спустя несколько часов меня обнаружил поисковый корабль. Поначалу, меня хотели поднять на борт, но когда увидели, что экран моего шлема пробит, приказали мне оставаться на месте и улетели.

- Как это, улетели… - не поняла Терра.

- Они бросили меня в пустоши. Оставили умирать.

- Постой! – воспротивилась Терра. – Может, они просто полетели за помощью?

Аврора с прискорбием улыбнулась:

- Я тоже так думала. С наступлением ночи я поняла, что никто за мной не вернется. Терять было нечего: я встала и пошла, куда глаза глядят. К утру я добрела до высокой металлической стены. Замерзшая, уставшая, я рухнула на колени перед ней и стала ждать. Я понимала, что люди за стеной знают о моем приходе. Понимала, что вряд ли они оставят меня умирать. Ведь одно дело бросить ребенка в пустоши, и совсем другое смотреть, как этот ребенок умирает у них на глазах. Солнце начало клониться к закату, когда ко мне вышли люди в скафандрах. Они попросили меня раздеться и назвать свое имя. Джослин Миневра выполнила приказ. Они осмотрели меня, взяли кровь на анализ, оставили мне воду, еду, и ушли. С наступлением ночи, они вернулись за мной. Сказали, что проводят меня в специальный отсек на «обеззараживание». Я не сопротивлялась. Пыталась расспросить их о том, что произошло. Просила найти моих родителей. Но в ответ одно молчание. Меня проводили в шлюз «дезинфекции». Раздели догола. Сначала сами мыли, затем побрили голову, а потом провели в другой отсек, где я мыла себя сама. Мне принесли чистую рубашку и проводили в комнату с зеркальными стенами. Ежедневно у меня брали кровь на анализ, клеили ленты липкие на кожу, кололи иголками и просили писать только в их баночки. Так прошло около недели. Я все просила привести ко мне родителей, но все они будто не слышали меня. А потом ко мне пришла женщина. Она отличалась от остальных. На ней не было скафандра и это поразило меня. Женщина вела себя свободно. Погладила меня по щеке и присела на мою кровать. «Ты уже взрослая девочка, Джослин. И мне придется поговорить с тобой, как со взрослой девочкой». Кэтрин – женщина представилась этим именем – сказала, что новая планета не приняла нас с распростертыми объятиями. Люди стали болеть неизвестным заболеванием. Началась эпидемия. И теперь Кэтрин не знает, как им всем помочь. Я спросила у Кэтрин, где мои родители, но она проигнорировала мой вопрос. Тогда я заревела. Я поняла, что моих родителей больше нет. Кэтрин молчала и ждала, когда же я, наконец, успокоюсь. Потом она уговорила меня поесть и ушла. Больше Кэтрин я не видела. Спустя неделю меня навестила другая женщина. На ней тоже не было скафандра. Она сделала мне укол, после которого меня стало клонить в сон. «У меня нет лекарства от неизлечимой болезни», - произнесла она. «Ты не больна этой болезнью. Мы приняли решение спасти всех, кого еще можно спасти. Я не знаю, сколько продлится твой сон. Но очень надеюсь, что мы с тобой когда-нибудь проснемся». Это все, что я помню из своей «прошлой» жизни. Я проснулась, когда мне все еще было семь лет. У меня жутко болела голова и меня рвало несколько дней. Я едва понимала, что говорил мне мужчина, который меня разбудил. Его речь была ужасной, слова исковерканы, он неправильно расставлял ударения, и я постоянно поправляла его. Мужчина сказал, что его зовут Август. Я была первой, кого ему удалось разбудить. Те, кто были до меня, так и не проснулись. Я спросила, сколько их было, людей «до меня», но Август мне не ответил. Более трехсот лет в камере гибернации не могли пройти «незаметно». Повреждения мозга после такой длительной «спячки» оказались необратимы. Я была ребенком. И даже при условии более высоких способностей к регенерации, чем у взрослых, я все равно пострадала. Память: она вернулась не сразу. Навыки чтения и письма: я перестала узнавать буквы, с трудом могла прочесть слова по слогам и не понимала их значение. Сознание: иногда я «отключалась» на несколько минут, а когда приходила в себя не могла понять где я и что делаю. Мы с Августом провели на корабле больше месяца. За это время я узнала, что люди выжили на этой планете. Выжили, но позабыли, кто они и откуда пришли. Август рассказал мне о том мире, в котором я проснулась. Стеллары, Птаховы и огромные территории, на которых невозможно жить. Августа интересовали мои родители; кем они были, что делали. Я не могла ответить на его вопросы. Ничего не помнила о том, о чем он спрашивал, или, возможно, я никогда об этом и не знала. За то время, которое мы провели на корабле, Август больше не попытался никого «разбудить». Не знаю, в чем было дело… Может, он боялся их убить… Мы никогда об этом не говорили. Тем временем мне становилось лучше. Я перестала ежедневно «отключаться». Но остальное… Август начал обучать меня новому языку. Почему все люди на планете стали говорить на этом языке – понять до сих пор не могу. Август утверждал, что большая группа выживших на центральных землях были носителями этого языка. Создав общину, они стали общаться на нем между собой, очевидно, для того, чтобы остальные их не поняли. Теперь этот язык понимают все, - Аврора усмехнулась, - даже я теперь думаю на нем. Когда Август посчитал, что я готова к появлению в поселении, он собрал провиант и мы отправились в путь. Об одном он настоятельно попросил меня: никогда и никому не рассказывать о том, кто я такая. Август всерьез опасался, что правда может стоить мне жизни. Я поняла, что это так, не сразу. Поначалу молчала, потому что осознавала, что завишу от Августа. А потом… Потом я стала бояться сама.

- Чего же ты боялась? – спросила ее Терра.

Аврора неопределенно повела плечами.

- Всех. Людей, которые меня окружали. Приемного отца, старшего брата, одноклассников, господина Савелия. Меня попрекали за то, что я не такая как все. Меня стали называть дурой. Прослыть еще и сумасшедшей я не хотела. Учеба в школе давалась мне тяжело. Друзей, кроме взрослого Августа, у меня не было. В Главном доме меня никто не обижал, но никто и не радовался моему присутствию. Я старалась не высовываться. Научилась изменять речь, старалась использовать больше устаревших слов и подстраиваться под других. Любила проводить время в лаборатории Августа, где целыми днями пропадал и Гелиан. Как-то он разговаривал с дядей на моем родном языке и я, утратив бдительность, поправила его. Гелиан, безусловно, обратил на это внимание, но расспрашивать меня ни о чем не стал. Более того, он никому не рассказал о том случае. А потом он разрешил мне пользоваться его телескопом.

- Телескоп был не мой, - вставил Гелиан.

- Твой, - кивнула Аврора. – Я подарила его тебе.

Радомир повернулся к Гелиану и прищурился:

- Значит, ты все знал еще с детства?

- Я догадывался. Правду рассказал мне Август незадолго до своего ухода. Он попросил меня присмотреть за Авророй. И я сдержал слово.

- Хочешь сказать, что дядя Савелий не просто так Аврору на службу в Главный дом принял?

- А ты полагал, что он вдруг стал испытывать жалость и сострадание?! – повысил тон Гелиан. – И хоть я к этому решению отца не имею никакого отношения, все же мне кажется, что отец дал слово Августу позаботиться об Авроре.

- В обмен на что? – задал встречный вопрос Радомир.

- Откуда мне знать? – развел руками Гелиан.

- Ты пережила бурю, - произнесла Терра и с неверием взглянула на Аврору.