Скворцы и Проклятые самоцветы - Оксана Керис
— А вы часто в Навь ходили? — внезапно перевел тему Макс. — Я так понял, сутки для тебя — норма?
Вася пожала плечами:
— Если бы нас с каникул в школу не забирали, бабуля бы и большему научила… а так… время ограничено. Даже при высокой обучаемости я не могу увеличить количество часов в сутках. И мне все еще нужно спать. А спать в Нави — это удовольствие сомнительное.
— Там вообще находиться — так себе развлечение.
Вася хмыкнула. Как часто бывало у них до этого, внезапно завязался разговор, они начали азартно делиться знаниями, удивляться и перебивать друг друга, поторапливая перейти сразу к сути… очнулись, когда сделали круг по своему привычному маршруту и оказались около дверей женского общежития. Как-то оба, не сговариваясь, поняли: они так ничего, по сути, и не обсудили. С ужина шли самые припозднившиеся студентки, на них с любопытством косились, и Вася потянула Макса в сторону раскидистых кустов: что-то магическое, багряная листва отдает в синеву по краям зубчатых листьев.
Тут Вася несколько потерянно оглянулась, посмотрела наверх и внезапно расхохоталась.
— Что такое? — удивился Макс.
— Мы называем эту полянку местом для поцелуев, — весело ответила Вася. — И все удивляемся, почему именно под нашими окнами все парочки Колдовстворца тусуются… оказывается, дело в кустах у дороги.
Макс тоже посмотрел наверх: так и есть, на окне знакомые горшки с травой. А место и правда укромное. Густая листва надежно укрывает от тех, кто идет по дороге к женскому общежитию. И недалеко. Где еще целоваться на прощание, если не здесь?
— Пойдем отсюда, — покачала головой Вася. — Пока Эля не начала свою траву поливать.
Макс улыбнулся, но кивнул. В отличие от этой полянки за кустами, дальше местность была не столь обжитой. Под ногами мягко пружинили листья — их еще с прошлого года никто не убирал, а сквозь них пробивалась редкая, уже пожухлая трава. Вася прошла до конца здания, и только потом чуть свернула в сторону — не хотела, чтобы их видели из окон. Причем сама не понимала причины такого желания. Так, наверное, смотрится еще страннее. Затащила Воронцова… в лес…
— Ты меня убивать будешь? — смеясь, спросил Макс.
Вася недовольно обернулась, но ответила с извинением:
— Я как-то не ожидала, что здесь будет… так.
— А я уже думал, сейчас принесешь меня в жертву предкам, — он чуть наклонил голову. — Как там говорят? Нет человека — нет проблем?
— Боюсь, что в твоем случае не сработает, — с притворным сожалением вздохнула Вася. — Проблем будет еще больше.
Макс указал рукой на повалившееся бревно, предлагая сесть. Вася, брезгливо осмотрев трухлявую древесину, одним движением волшебной палочки создала скамейку. И первая на нее села, вытянув ноги. Хоть она и не подавала виду, усталость дает о себе знать. После небольшого магического истощения магия-то быстро в норму приходит, а вот физическое состояние беспокоит в течение нескольких дней.
— Стало любопытно: а если тебе срочно нужно табуретку сделать, ты сможешь ее создать? — не удержалась от вопроса она.
— Срублю магией дерево, вырежу табурет, при необходимости склею чарами, — бодро ответил Макс.
— Варвар, — вырвалось у Васи. — Ради табуретки — целое дерево.
Макс сел рядом, но развернулся к ней, внимательно наблюдая за мимикой. Так проще угадывать мысли, не читая их с помощью магии. Он, откровенно говоря, не знал что говорить и что делать. В его планах было медленно и упорно ее добиваться, а о проклятье рассказать уже когда-нибудь потом. Максу эгоистично хотелось, чтобы она его все же полюбила.
— И что, мы снова поговорим на отвлеченные темы? — спросил он.
Вася вздохнула, недовольно уткнулась взглядом в землю. Она и сама не знала, о чем говорить. Все было вроде понятно, но никто не произносил это вслух. Да и что произносить? Тот самый случай, когда “понятно” — это нечто слишком абстрактное.
— Ладно, — улыбнулся Макс. — Ты же не планируешь от меня сбегать?
— Да куда я денусь-то…
— С подводной лодки, — усмехнулся Макс, но тут же продолжил: — И все же: согласишься ходить на свидания, познакомишься с папой, хотя бы попробуешь меня… уважать?
Несказанное “полюбить” повисло в воздухе и заставило Васю зябко поежиться: она никогда не влюблялась. Как это вообще — кого-то любить в романтическом плане? Не как родителей там, или бабушку… а желать быть рядом с человеком?
— Я попытаюсь.
— Я тоже попытаюсь не ограничивать твою свободу, — сказал Макс, впервые за вечер отвернувшись от нее.
— Воронцов! Что значит — попытаюсь?
Макс улыбнулся:
— Все говорят, что мужчины в моем роду жутко ревнивы. Пока не замечал, но мало ли… я до недавнего времени и нашу фамильную влюбленность считал не такой уж мощной штукой. Все верил, что меня пронесет.
Вася снова нахмурилась. Только ревнивого парня ей не хватало для полного счастья. Да у нее знакомых парней — как леших в Уральских горах. Он ее ко всем ревновать будет?
— А все остальные проблемы будем решать по мере их поступления, — спокойно добавил он. — Пойдем, провожу тебя обратно к общежитию. Вижу же — устала.
И он первым встал с лавочки. Вася, по-птичьи наклонив голову, внимательно рассматривала Воронцова. Тот даже удивленно приподнял брови: дескать, что не так? А Вася впервые за все время знакомства реально оценивала его как предполагаемый романтический объект. Высокий, лицо породистое, и сам умный. И веселый, когда не играет роль наследника великого рода. Если так подумать, то уже если влюбляться, то в Воронцова. Лучшего кандидата все равно не найти. Бабушка всегда говорила, что ведьме просто необходимо хоть раз влюбиться. Лучше всего — по молодости, чтобы глупости потом списали на юность и гормоны. Вася тоже встала с лавки, подошла к нему вплотную и серьезно так потребовала:
— Поцелуй меня.
— Это моя награда за спасение? — скептически спросил Макс, хотя выглядел все еще крайне удивленным.
