Злая королева (ЛП) - Шоуолтер Джена
Осторожно подняв меня и уложив мое обмякшее тело на ковер из влажного мха, он сел рядом со мной, затем снял с себя промокшие пиджак и тунику и потянулся ко мне.
Я быстро пришла в себя и оттолкнула его руки, а затем поняла, что с моей рукой что-то не так…
Что, что? Ни порезов. Ни синяков. Но…
Я резко осознала. Мои муравьи смылись. Это означало, что они застряли в воде… тонули…
— Мы должны их спасти, — сказала я, пытаясь сесть. — Они не умеют плавать. Они умрут.
Он нахмурился и окинул взглядом пруд.
— В воде никого нет, милая.
— Мои муравьи, — сказала я. «Не плачь. Не смей». — Мои муравьи в воде. Они защищали меня. Я в долгу перед ними. Пожалуйста, Рот!
— Муравьи?
— Ты должен помочь им. — отчаявшись, добавила: Я заплачу любой налог, который ты потребуешь. — я хотела спасти своих детей, чего бы мне это ни стоило.
— Муравьи? — повторил он, глядя на моих пауков, которые спускались по моей руке и остановились на запястье. Он покачал головой. — Неважно. Я сделаю это бесплатно.
— Поспеши!
Он помчался собирать ветки и бревна, затем закрепил их на краю пруда, растянувшись над поверхностью воды.
— Придите ко мне, муравьи, — сказал он, и магия в его голосе вызвала озноб. — Всплывите, выйдете на берег и живите.
Затаив дыхание, я наблюдала, как сотни муравьев ползут по веткам, добираясь до берега.
Рот вернулся ко мне.
— Теперь позволь мне помочь тебе. Пожалуйста. — он попытался снять с меня промокшее платье.
Я снова ударила его по рукам.
— Только в твоих снах. Мы враги. Я буду дурой, если снова доверюсь тебе. — но я слабела с каждой минутой. «Ненавижу слабость!» Особенно перед этим парнем. — Ты мне каждый раз причиняешь боль.
Он зарычал.
— Не я ранил тебя, и не я приказывал солдату этого делать. Более того, я приказал каждому жителю Севона не трогать тебя, если ты сбежишь. Я предельно ясно пояснил, что будет, если меня ослушаются.
Но это не имело смысла.
— Он должен был убить меня. Я приставила нож к горлу его короля.
— Ты не поняла, поэтому я попробую тебе объяснить по-другому. Солдат нарушил прямой приказ не причинять тебе вреда, если ты сбежишь, что бы ты ни сказала или сделала. Как только я вернусь, его посадят в тюрьму.
Он подготовился к моему побегу, но не для того, чтобы схватить меня, а для того, чтобы я осталась невредимой? Я покачала головой.
— Я тебе не верю.
— Я никогда не лгал тебе, Эверли. Я все предусмотрел. — Рот сжал губы. — Почти все. Как я мог подготовиться к тому, что буду постоянно хотеть тебя? Как мог предположить, что ты… ты… станешь значить больше, чем пророчество? Что ты станешь тем сокровищем, которое я должен взять или потерять?
Нет. Снова ложь! Должна была быть. Я — исключение? Его сокровище? Пожалуйста! Но что, если он действительно влюбился в меня?
Внутри я взлетела… пока не разбилась. Ярость захлестнула меня, и я закричала:
— Ты говоришь, что хочешь меня, и, что я твое сокровище, но ты оставил меня гнить в башне. Господи, Рот. Не хотела бы я видеть, что ты делаешь с теми, кто тебе не нравится. И если я тебе так дорога, то почему ты согласился устроить бал, позволив прекрасным девушкам добиваться твоей руки?
Он поморщился.
— Это было моей ошибкой. Я отчаянно хотел переключиться на кого-то другого. Думал, что так мои мучения закончатся. Но у меня не получилось. И сегодня, когда я понял, что ты единственная, кого я хотел обнять, понял, что больше не буду бороться со своими чувствами к тебе.
Я не могла дышать. Не могла думать. Я не могла не хотеть, чтобы его слова оказались правдой. «Он не для меня».
— Хочешь ты или нет, но я тебя исцелю. — он забрал кинжал, который я у него украла, и очень осторожно, очень аккуратно отрезал верхнюю часть моего шикарного платья, обнажив лифчик. Несмотря на все его усилия, меня пронзила жгучая боль.
— Конечно. Я позволю тебе исцелить меня. — я попыталась устрашающе улыбнуться. — За определенную цену. Твое сердце на серебряном блюдечке.
Его выражение лица смягчилось. Смягчилось!
— У меня только золотые тарелки. — он провел костяшками пальцев по моей челюсти. — Позволь мне излечить тебя, и я откажусь от налога на лекарей, который ты будешь мне должна. — а затем мрачно добавил: Твоя кровь ядовита, и я не смогу зашить рану, пока ты находишься в сознании. Мне придется прижечь рану, чтобы остановить кровотечение.
Он хотел прижать раскаленное лезвие к моей драгоценной коже?
— Нет! Я против.
Рот проигнорировал меня, складывая камни в круг, затем собирая ветки и хворост, каждое его движение было торопливым.
— Должен признаться. До того, как ты появилась на балу, я уже решил, что останусь один, если не смогу заполучить тебя.
«Он. Не. Для. Меня».
— Ты мог заполучить меня. Вместо этого ты оставил меня в башне, — огрызнулась я.
— Я оставил тебя в безопасном месте. Что, если смерть, которую тебе предсказали, окажется буквальной, как ты и думала? Если с тобой что-то случится… — он провел рукой по лицу. — Я думал, что испугаюсь, когда ты сбежишь, но почувствовал такое глубокое облегчение. Такое раскаяние. Мне жаль, что я не доверился тебе раньше. И мне жаль, что я относился к тебе как к колдуну, виновному в смерти моей матери и брата… жаль, что я относился к тебе как к убийце моего отца. Я сожалею о многих вещах.
Если он говорил правду, то у меня были проблемы. Но он лгал, поэтому я выдохнула.
— Ты сожалеешь, что я сбежала, и идешь на попятную. Ты ненавидишь меня. Я паразит!
Он на мгновение замолчал, склонив голову.
— Я не ненавижу тебя, и ты не паразит. Я был неправ, сказав такую ужасную вещь. — продолжая, Рот бросил ветки в каменный круг и развел костер. Дым поднялся вверх, уносимый теплым ветерком.
— Конечно, я паразит. — я хотела, чтобы вернулся король Упрямец. Не хотела Славного Парня. — Я забираю силу у других. Я только что ее забрала у тебя. Забыл?
— Ты выживала, так же как мне нужна пища.
Черт!
— Я могу осушить и убить тебя за несколько минут.
— Накормить тебя будет моей привилегией.
— Ты издеваешься? — я ударилась головой о мох. — Ты возненавидишь меня, и мы оба это знаем.
— Возненавижу тебя? Ни за что. — глядя на меня горящими глазами, он сказал: Думаю… я люблю тебя.
«Любовь». Одно слово, шесть букв… вместе они создали заточку и вонзили ее в мое сердце.
— Ты не любишь меня. Ты не можешь. Ты думаешь своим… своим членом, вот и все. — мои щеки побелели, и я поспешно добавила. — Ты не причиняешь боль людям, которых любишь. Но ты сделал мне так больно, как никто и никогда. — разве нет? В моем болезненном состоянии все, что я должна была чувствовать, чувствовала и хотела чувствовать, начало смешиваться воедино.
Сожаление в его глазах ошеломило меня.
— То, что я чувствую к тебе, не похоже ни на что, что чувствовал раньше. Это сильнее. Глубже. Острее.
— Похоже, это твоя проблема.
— Ты проникла в мое сердце и разбила там лагерь. Я не могу дышать, не думая о тебе и не желая, чтобы ты была рядом.
Заточка снова вонзилась в меня. Пам. Пам. «Держись».
— Я бы поверила тебе, если бы ты отпустил меня. Но ты этого не сделал, доказав, что всегда будешь думать обо мне только как о грязной колдунье, недостойной…
— Нет! Нет. — он покачал головой. — То, что я сделал, говорит о моих недостатках, а не о твоих. Ты… ты… Каждый день я чувствую себя так, будто кусочки меня окунули в огонь и выковали из них меч, а ты — кузнец. Ты самый лучший человек, которого я знаю. Боец. Страх и боль не останавливают тебя. Ты берешь свои трудности и создаешь из них бриллианты. Я недостоин тебя. Потому что ты права. Мы защищаем наших близких, чего бы это нам ни стоило. Я не защитил тебя. Но я буду. С этого момента.
Разбитая, я сильнее покачала головой. Его слова были сильными и властными; они разрушали меня, но и изменяли тоже.
Разведя огонь, он положил рукоять кинжала на один из камней, и пламя лизнуло лезвие. Забудь на мгновение о его откровениях. Или навсегда. Да, так мне нравилось больше. Огонь… клинок… Я тяжело дышала, мое зрение затуманилось, мои легкие сжались.
