Знак снежного бога (СИ) - Элевская Лина

Плечо коснулось плеча. Чужая рука мягко легла на талию, но Рэлико даже не заметила этого. Слишком толстой была куртка, слишком много чувств бушевало в сердце, слишком прекрасен был парк под этим горчащим на губах снегом.

И эту прелесть в мир принес Ланеж…

Она даже не заметила, как Рихард, прерывисто дыша, склонился к ней. Повернулась, чтобы поделиться с ним восхищением (нужно же что-то сказать, правда?) — и замерла, вдруг увидев его лицо ближе обычного.

Показалось или тень какая-то мелькнула вдруг рядом?

Рихард склонился ниже, словно собираясь сказать ей что-то… и вдруг резко отшатнулся.

Рэлико даже вздрогнула от неожиданности.

Волосы и лицо Рихарда были сплошь усеяны мелкими кристалликами, словно ветер со всего размаху бросил ему в лицо горсть белоснежного песка.

Только эти, коснувшись кожи, растаяли.

Опасно балансировавший на перилах Эно удовлетворенно потер зазвеневшее сито, реализовав свою старую угрозу.

Хозяин его за это по головке не погладит, конечно… Но хозяйское мнение совпадать с его собственным не обязано.

Ишь торопливый какой выискался! На чужую наликаэ губенки-то не раскатывай!

С чувством выполненного долга зимний дух легко пробежался по перилам и затаился на снегу, надеясь, что об этой его шалости хозяин никогда не узнает.

И как только Ланеж терпит такое, да еще ее благословляет?! Али неясно, что девица к этому франту не расположена?!

Или это они все выдают желаемое за действительное?

— Странно, — пробормотал Рихард, подозрительно оглядываясь.

— Что такое? — окончательно встревожилась Рэлико, наконец отвлекшись немного от происшедшего.

— Да будто на ледяную паутину лицом наткнулся… а вроде и нет ничего…

— В таком снегу многое может почудиться, — согласилась девушка. — Пойдемте, лорд Этар?

Но ее мягко удержали за локоть.

— Я долго ждал… я не торопил, не настаивал, но теперь… Идет первый снег. Ты не дашь мне ответ, Рэлико? — решился спросить он.

Девушка потупилась было, затем устремила взгляд вдаль. Конечно, он не мог не спросить. Только вот у нее по-прежнему нет ответа…

Хотя… разве нет?

Она надеялась, что Ланеж поможет ей найти ответ. Разве он не помог? Разве не сказал он то же самое, о чем твердили ей все вокруг?

Да и что будет толку, если она откажет? Матушка благословила, молилась небось каждый день в храме Ранмеи, чтобы такая пара не распалась… Леди Абеко дала согласие. Деодар не высказался против. О соседях можно и не упоминать. И даже Ланеж…

Всех сделает несчастными, и сама будет вечно одна.

Но правильно ли соглашаться только поэтому?

В книгах советовали слушать голос сердца. Но сейчас сердце было словно одурманено тяжелой сонной пеленой, и под этим гнетом тяжело билось — безучастное, молчаливое.

Когда-то мечтала остаться с родителями — но у нее должна быть своя жизнь. Мечтала, чтобы были встречи и любовь как в романах — и вот, пожалуйста! Мечтала о бале и блеске высшего света — на здоровье! Мечты сбываются одна за другой, радоваться бы надо да судьбу благословлять! А она все об одном…

В памяти всплыла фраза, невесть когда сказанная Ланежем, о которой она успешно забыла — как и о многом другом.

«Твоя будущая жизнь — мой дар тебе, и в ней будет еще немало чудес. Не отказывайся от моих даров. Пожалуйста».

Она могла бы поспорить и с родителями, и с леди Абеко, да и с самим деодаром тоже! Но как можно спорить с богом, особенно если сама же просишь у него совета?

И Рэлико пристально посмотрела в серые глаза спутника, расширенные, ярко блестящие от волнения. Черты его лица застыли, схваченные напряжением. Он не попытался уклониться, не попытался скрыть своих чувств, лишь с нарастающим беспокойством и тревогой смотрел на нее.

Видеть, как в его глазах гаснет надежда, оказалось неожиданно больно.

Если согласится — сможет сделать счастливым Рихарда. Он ведь любит ее, точно любит, раз столько ждал, так трогательно и ненавязчиво заботился о ней, опекал ее… Все книги уверяли, что когда тебя любят по-настоящему, невозможно не полюбить в ответ…

Глядя на него, она ведь наверняка будет счастлива и сама.

Розовые губы приоткрылись, но слова не пришли сразу. Рэлико словно поперхнулась воздухом, ставшим вдруг пронзительно-ледяным.

— Мой ответ — да… Рихард.

Просиявшие счастьем серые глаза и впрямь стали для нее наградой. Даже на душе стало легче.

Рихард больше ни слова не сказал, только осторожно, бережно притянул ее ближе и прижал к себе.

Возмущения не было, желания вырваться тоже. И, послушно уткнувшись в его грудь щекой, Рэлико не увидела, как бешеной, рассерженной вьюгой взбурлил вокруг снег, как ветер наполнился на миг острыми ледяными кристаллами, как деревья и мост негодующе заискрились инеем, как на миг покрылась голубоватым льдом речка…

Рихард снег заметил, но не придал значения — он был слишком счастлив. Только зажмурился, слушая оглушительный грохот собственного сердца. Наконец-то — она в его объятиях, и все, о чем мечталось, теперь непременно сбудется!

Он думал, что готов это услышать — после того, как сам подтолкнул Рэлико к такому решению. Но все равно слова, сказанные ее нежным голосом, едва не вышибли из него дух. К такой боли невозможно подготовиться, такое отчаяние невозможно предвидеть, такую ярость невозможно предугадать…

Ланеж сгорбился, скорчился, вжимая в грудь кулак, прямо над сердцем.

В глазах потемнело, в ушах стоял странный звон.

В нем раз за разом звучали сказанные его собственным голосом слова «Иди, конечно».

И его огненная девушка, как всегда послушалась…

А он, оказывается, так надеялся на обратное!

Приструнить вырвавшуюся на волю стихию Ланеж смог лишь через несколько минут.

Это оказалось куда легче сделать, чем договориться с собственным сердцем.

Уйти бы… бежать прочь, никогда больше не видеть этого города, не думать о нем…

Но здесь живет его наликаэ, которая только что приняла, пожалуй, самое важное решение в своей жизни.

И ради нее он должен испить эту чашу до дна. Чем быстрее он смирится, тем лучше будет для обоих.

Рэлико хоть теперь ждала волнения — но на душе было странное спокойствие, и только. Да смутная радость от того, что Рихард явно, очевидно, несомненно счастлив.

Он отстранился, дрожащей рукой взял ее за правую руку и, поцеловав безымянный пальчик, надел на него тонкое колечко, украшенное одним-единственным крупным темно-фиолетовым камнем.

Редкий и дорогой кристалл… Играет гранями и рассыпает искры даже в такой сумрачный день…

…И совсем не подходит к ее рыжим волосам…

Но безумно красивый.

— Теперь оно твое, — хриплым шепотом произнес Рихард. — И я… отчаянно рад этому, Рэлико.

С тем они и двинулись к выходу из парка — молча, рука об руку, погруженные в свои мысли. Но если с лица Рихарда не сходила широкая улыбка, а в глазах поселился счастливый лихорадочный блеск, то Рэлико…

Рихард все крепче сжимал ее руку, но она словно и не чувствовала этого. Мысли метались от одного к другому, ни на чем толком не задерживаясь.

Неужели она правда сейчас согласилась? Все произошло так странно… неужели не привиделось? Разве так должно было быть?

Впрочем, откуда ей-то знать, как все должно быть? Она ведь до последнего не ожидала такого исхода, была совершенно не готова к нему!

Похоже, теперь и ее ждет подготовка к помолвке…

Глупое, странное ощущение нереальности — словно такое должно было произойти вовсе не с ней. Словно на ее месте должна быть какая-то другая девушка, и уж та-то точно была бы на седьмом небе от восторга…

Вроде было — но не верится!

Они вышли на главную дорогу, и тут началось невесть что. Рэлико шла как обычно, а вот Рихард поминутно поскальзывался и оступался, неизменно на ровном месте. С деревьев на него то и дело сыпались мелкие шишки, с крыши беседки хрупкая, тонкая сосулька соскользнула и едва не угодила ему за шиворот…