Амелия Хатчинс - Мрачное объятие демона
Она не могла попросить о помощи, и они оба это знали. Но еще Ристан знал, что когда он был с Дану, она никогда ничего не просила для себя, только для этого мира.
Конечно, она всегда брала, что хотела, но в итоге всегда заботилась о Царстве Фейри и безопасности его людей.
— Моя сестра предупреждала об этом. Это произойдет. Но я не была готова отказаться от тебя, как и сейчас не готова, — призналась Дану.
— Дану, мне нужно, чтобы ты меня отпустила. Я больше не могу быть с тобой. Между нами всё кончено. Даже если я потерял Оливию, я не хочу быть с тобой.
— Знаешь, я часто думаю, любила ли я своего мужа? Сейчас понимаю, что да, и, несмотря на все его недостатки, все еще люблю. — Она вздохнула, что-то обдумывая, и затем, казалось, приняла решение. — Я не хочу, но, освобождаю тебя от службы, Ристан. Я не могу прекратить твои видения, так как они — часть тебя. Надеюсь, когда-нибудь, ты поймешь и простишь меня, — прошептала она и провела рукой по его спутанным волосам, после чего нежно поцеловала в щеку. — Если уж на то пошло, ты был моим любимчиком. Я любила тебя по-своему. И всегда буду любить.
Глава 44
Оливия шла по руинам Гильдии Спокана со странным чувством дежа вю. Её тело все еще болело после изменения, но сердце болело сильнее из-за того, что она покинула убежище.
Ей нравилось там, но что-то тревожило. Убежище не было ее домом, там она чувствовала себя гостем, наблюдающим за чужим миром. Ее отец удивительный и заполнил много пробелов о матери. Он искренне любил ее маму, и разрывался между любовью к ней и долгом перед своими людьми, поэтому он принял решение, устраивающее обе стороны, но Карлин умерла во время родов.
Он вернулся в Салем, чтобы обнаружить мертвую Карлин и никаких следов ребенка. Все записи Салема были стерты. А Оливия уже находилась в Спокане, и даже стараясь изо всех сил, Гавриил не мог ее найти. Пока Элиас не протянул ему тоненькую нитку надежды.
Вспоминая прошлое, Оливия задумалась, какой была бы ее жизнь, если бы Гильдия Салема внесла заметку о ее рождении, а не передала бы сразу в Гильдию Спокана.
Ироничный поворот, что Мари отдала Оливии, уже достаточно взрослой, документы о рождении, чтобы понять все трудные обстоятельства того времени.
Оливия проводила дни в убежище, слушая рассказы отца о проведенном с мамой времени, и как он в нее влюбился. У ее мамы была библиотекарем с удивительной душой.
Когда Оливия рассказала, что росла с ощущением, словно изолирована ото всех, Гавриил признался, что, скорее всего, это из-за заклинания, которое они с мамой наложили на нее еще до рождения.
Дети ангелов очень заметны, и Оливия могла бы привлекать слишком много внимания, так что они решили замаскировать её, пока не достигнут соглашения с обителью.
И лишь вторая её половинка или тот, кто мог видеть души, были в состоянии прочесть истину.
Прошли несколько дней, и Оливия заскучала по Ристану, а спустя несколько недель, она приняла решение, которое поддержал отец. В конце концов, его история поразила Оливию и показала, что за любовь стоит бороться. Оливия готова была начать все сначала с Ристаном, но на этот раз на равных.
Оливия пала, хотя не имела представления как ей найти Ристана или же попасть в Царство Фейри. В очередной раз она обнаружила, что направляется к секретному входу, в катакомбах Гильдии. Оливия услышала звуки деятельности в катакомбах, и решила выяснить, что там происходит.
Она начала медленно спускаться по лестнице; её крылья ныли от желания раскрыться, но она скрыла их от того, что бы ни происходило в библиотеке.
Она многое на воображала себе, но то, что увидела, было далеко от ее мыслей.
Олден и Синтия указывали на поврежденный потолок и делали заметки в блокноте, пока Эдриан и Адам несли сломанный стол к груде обугленного дерева в углу.
По залу сновали дети, хихикали и сносили книги и другие предметы к противоположному углу. Король Орды стоял рядом со своими мужчинами, осматривая лестничные площадки.
Он первым заметил Оливию и улыбнулся, словно ее ждал.
Король Орды направился к ней, и стражи двинулись следом за ним, соблюдая протокол безопасности, как объяснял Ристан, хотя Король часто его нарушал.
— Как раз вовремя, — произнес он, улыбаясь.
— Я была немного занята, — застенчиво пробормотала она.
— Синтия, на хрен, сводила меня с ума из-за тебя, так что я очень рад твоему возвращению, — произнес он, осматривая ее с головы до ног золотистыми глазами. — Ты пала, — заявил он.
Откуда ему знать?
— Да, — прошептала она, и вновь почувствовала себя одинокой, хотя вокруг было полно людей.
— Добро пожаловать домой, — мягко произнес он
— Больше это не мой дом, — ответила она. — Я больше ничему не принадлежу.
— Ты не одинока, — проговорил он. — Фейри у тебя в долгу зато, что ты сделала, и не забудут об этом.
— Спасибо, — прошептала она.
— Нет, маленькая Ведьма, тебе спасибо, — возразил он и развернулся, чтобы уйти.
— Прости, но где он? — прошептала она пересохшими губами.
— Прямо за тобой, — ответил Райдер, слегка кивнув и подмигнув.
Оливия обернулась и посмотрела Ристана, сопротивляясь желанию броситься в его объятья. Он выглядел столь же взволнованным, какой она чувствовала себя, и, казалось, так же как и она хотел броситься к ней и обнять.
— Привет, — едва громче шепота поздоровался он, словно боялся спугнуть ее громким звуком.
— И тебе привет, — ответила она.
— Синтия и Олден планируют ремонт твоего дома, — застенчиво пробормотал он, нервно потирая затылок.
За всю свою жизнь Ристан никогда так не нервничал. Он хотел обнять Оливию и просеяться в спальню, где несколько дней питал бы свое изголодавшееся тело.
— Это уже не мой дом, — ответила она, а потом начала нервно покусывать губу.
Его сердце подпрыгнуло в груди от ее слов, но напоминание, что возможно убежище стало ее домом, вновь принесло уныние.
— Нет? — спросил он, осматривая внезапно затихшую комнату.
— Нет. Несколько недель назад я кое-что выяснила, — проговорила она.
Ристан сглотнул.
— Что же? — Сердце грохотало в груди, пока Ристан ожидал ответа.
— Выяснила, что дом не обязательно место, домом может быть человек.
— Твой отец, — сказал он, качая головой. Внутренности свело, и он захотел просеяться прочь до того, как она скажет «да», потому что не был уверен, что сможет жить, зная, что она где-то, куда он пробраться не в силах.
— Нет, Ристан, это ты. Ты мой дом. Я люблю тебя за то, что ты есть и за то, что хочешь помочь мне заполнить те рамки, — сказала она, пытаясь сдержать слезы. Но они все равно побежали по щекам. — Я хочу, чтобы ты стал моим домом. Хочу, чтобы ты был моим всем. Будь этим всем, Ристан, прошу, — взмолилась она.
