Одержимость Фенрира - Анна Снегова
- Ничего-ничего! – в голосе Хели слышится такая злобная ярость, что мне становится физически больно это слушать. Она ещё сильней сжимает кольцо своих щупалец, и я понимаю, что Фенриру не хватает воздуха, и он больше не может произнести ни слова. – Ты зато сейчас сдохнешь великолепно! И насовсем. Это я тебе гарантирую. Я рада, что ты меня узнал. Так я получу самое высшее удовлетворение от смерти предателя.
Мои мысли в панике мечутся в голове. Что же делать? Что делать?!
А она продолжает издевательским тоном. Пока горло моего мужа покрывается ожогами. А руки, не обращая внимания на дикую боль, пытаются сорвать ошейник, который затягивается всё туже.
- Ну что, поговорим? Мы так давно не виделись с тобой! Что же ты молчишь? Рассказывай! Как тебе сидится на моём троне.
Глава 58
Глава 58
- Ас-с-ура… - хрипит Фенрир. И я вижу, как его клыки удлиняются и превращаются в звериные. А пальцы становятся когтями.
Если бы ярость могла убивать, этот чёрный поток бы сейчас уже был распылён на мельчайшие брызги.
Но всё новые и новые грязные струи обвивают тело моего мужа. Плотный кокон кружащейся, словно в воронке, жижи бурлит… вот-вот грозит захлестнуть его с головой… не даёт обернуться Волком… и очень скоро не даст даже сделать вдох.
Меня словно в спину толкает осознание.
Я же помнила его рассказы! О бывшей хозяйке. Безумной королеве Гримгоста, которую сверг её же народ. Той, чьё место на троне асов занял Фенрир. Той, что в своих костлявых руках держала жизнь моего мужа столько лет, когда на нём был невидимый ошейник подчинения…
И вот теперь она держит его жизнь снова.
Я не понимаю, как так вышло. Он же говорил, Асура давно умерла!
Он рычит, страшно, клокочущие звуки достают меня до самого сердца. Ожоги на коже причиняют моему любимому мучительную боль. Я это знаю, я это чувствую. Хель… нет, Асура тянет его к себе.
Пока я почти теряю разум от переживаний.
Оглядываюсь растерянно.
Оказалось, что пока мы говорили, Мун пропал куда-то, его вообще здесь больше нет. Трус предпочёл вовремя ретироваться. Да уж, это не пьяного старика исподтишка прирезать.
Брунгильде все ещё плохо. Она сидит на полу и пытается откашляться. Хаг ранен и, тяжело опираясь на меч, вонзённый в каменные плиты пола, силиться подняться, пошатываясь. Но что он может против чёрной дряни?
Фенрира поймали в самой уязвимой человеческой форме. В момент, когда он полностью сбросил броню, раскрыл душу.
И вдруг я очень отчётливо, так остро, как никогда в жизни, понимаю, что кроме меня сейчас никто не поможет.
Смотрю на свои руки. Переворачиваю ладонями вверх. Вижу как будто впервые.
Дева-Жизнь…
Я думаю о том, что я – дочь двух великих магов. Дочь древних таарнских гор, напоённых магией. Я смогла возродить умершие деревья. И во мне сейчас горит огонь новой жизни.
А что еще может победить Смерть, если не Жизнь?
Эхо старых друидских песен, которые пела мне мама, когда я была маленькой, звучит в моих ушах. Шелест листвы в священных рощах Таарна. Я так хочу, чтобы Фенрир когда-нибудь побывал там вместе со мной! Чтобы мы привели туда наших детей.
Делаю шаг вперёд. Слёзы бегут по щекам, но вытирать их некогда.
Медленно иду вперёд. К источнику. Вода в котором стала черней, чем самая беззвёздная ночь. Чем душа той женщины, что пытается сейчас забрать самое дорогое, что у меня есть.
- Не… надо! – хрипит Фенрир. Смотрит на меня страшно.
Его глаза уже налились кровью. Тонкая красная струйка течёт из левой ноздри. Не могу этого видеть.
Я мягко опускаюсь на колени перед каменной чашей.
И сую обе ладони прямо в поток.
Дикий вопль прорезает тишину тронного зала. Женский вопль. Если можно так назвать эти жуткие звуки, наполненные скрежетом и визгом.
- Не-е-ет, не-е-ет! Больно! Не смей! Не смей!..
Я не стану внимать её мольбам. В её душе не было милосердия к чужой боли. Так пусть не просит теперь милосердия у меня.
Чёрный поток выплёскивается в моём направлении, но мерцающая дымка искр окружает моё тело, будто невидимый стеклянный купол. И ни единой брызги отравленной воды не может ко мне прикоснуться.
Спасибо, мальчики.
Я знала, что вы никому не дадите прикоснуться к вашей маме.
Мои ладони окутывает бледно-зелёное свечение. Вспыхивает на коже огоньками, разгоняет тьму. Все мои руки светятся. Почти до локтей. Свечение становится всё ярче и ярче. Разгоняет тьму.
Вода вокруг моих рук очищается.
А крики совсем тонут в скрежете… доносятся как свозь пелену…
- Не хочу-у-у… не пойду-у-у… только не туда… там темно… не-е-ет…
Всё тише и тише.
Пока, наконец, не наступает абсолютная тишина.
А я чувствую себя абсолютно вымотанной. Пустой. Такой уставшей, что нет сил даже пошевелить пальцем. Даже двинуться… я не могу этого сделать и тогда, когда со дна почти пустой чаши поднимается последнее щупальце, прямо на лету принимающее острую форму… метящее мне прямо в лицо…
Никогда в жизни не слышала ничего страшнее, чем утробный рык, казалось сотрясший сами основания гор.
А Фенрир, мне кажется, никогда в жизни не перевоплощался в зверя так быстро – между двумя тактами моего сердцебиения.
Гигантские клыки хватают за плечо так бережно, как волчица – новорожденного волчонка. Оттаскивают прочь.
Удар мощной лапы.
Каменная чаша разбита в пыль. А по каменному полу тронного зала змеится гигантская трещина. И обрушивается часть стены.
Ужасна и неодолима ярость Волка Гримгоста. И лучше не стоять у него на пути.
У него. И Волчицы Гримгоста.
Зачерпываю откуда-то со дна души. Посылаю в пространство выплеск силы, от которого вспышка зелёного света озаряет окровавленно-белую шерсть зверя, стоящего надо мной. Закрывающего меня собой. Мой свет впитывается в чёрные камни. И вот теперь я чувствую, что и правда – всё. Ни капли грязи и зла не осталось в пустой и растерзанной чаше Источника.
Дрожащими руками кое-как отталкиваюсь и поднимаюсь. Меня пошатывает. Но вроде бы ничего не болит. Наоборот – удивительно светлое и ясное ощущение. Откашливаю пыль, стоящую в воздухе клубами. Пытаюсь как-то отряхнуть платье, но это бесполезно. Пыль даже у меня в волосах.
И, не помня себя от счастья, влетаю в подставленные руки мужа.
Он поставил новый рекорд по скорости. На этот раз обращения
