Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь? - Энни Вилкс
— Я? — моргнула она. — Это еще что за бред?
— Дочь герцога может объявить чьей-то женой лишь представитель правящей крови.
— Серьезно, — выдохнула девушка. — Ты как это себе представляешь?
— Ты не была на свадьбах?
— Была, конечно.
— Вот и жени.
Кьяра затравленно оглянулась. Вдруг вся нелепость и вместе с тем весь ужас положения нахлынули на нее одной волной, и она поняла, как уязвима. Собственно, Кадан вполне мог потом убить Сфатиона и ее саму — и остаться единственным правителем степей.
Но Сфатиона он отпустит. А сама Кьяра еще должна ему наследника родить…
«Так, сегодня ни один из нас не умрет, отставить панику, — приказала она себе. — Разберемся по ходу. Сначала — чтобы отец выжил. Потом — не дать Кадану меня насиловать, что-нибудь придумаю. Может, Даника найдет Арвана и даже Дэмина, и тогда у меня есть шансы сбежать. Давай, не теряйся».
— Согласен ли ты, Кадан по прозвищу Скорпион, взять в жены Кьяру Теренер и заботиться о ней, не причиняя ей вреда, ведь иначе этот брак будет признан недействительным? — обратилась она к Кадану.
Тот расхохотался, словно девушка сказала что-то умильное.
— Ты — что-то. Согласен.
— Согласна ли Кьяра Теренер взять в мужья Кадана? — выдавила из себя Кьяра. — Вроде как согласна, не без сомнений, но договорной брак — он такой, — ответила она самой себе под тяжелым взглядом мужчины. — Да, не так я себе представляла свою свадьбу. Блеск.
Скорпион поднял над чашей с огнем нож. Сверкнуло темное лезвие, и в пламя упали несколько капель крови. Кьяра думала, что Кадан передаст нож ей, но он не стал рисковать, а вместо того схватил ее за руку, порезал ладонь и нисколько не бережно выдавил кровь в чашу. Капли зашипели на углях, смешиваясь.
— Хорошо. И? — подтолкнул ее Кадан.
— И Кадан и Кьяра теперь женаты, — растерянно пробормотала Кьяра, глядя на длинную полосу разреза и не веря, что только что произошло. Этого не могло быть, просто не могло быть…
«Все постепенно, — вернула себя на землю она. — Сначала жена, потом вдова. Зато живой отец».
Кадан Теренер подхватил свою жену под локоть и подвел к постаменту с родовой книгой. Та уже была открыта на красной странице — странице Теренеров, единственной, на которой Кьяре удалось бы оставить не исчезающую запись.
Перечеркнутые имена братьев глядели на нее угрюмо.
Как во сне, Кьяра заключила свое имя в рамку и провела линию вбок, туда, где было место для имени мужа. Рука ее все-таки дрожала. Вместо «К» вышла уродливая клякса, и Кьяра опустила перо в чернильницу, стряхивая капли.
Она зажмурилась. Все это было неправильно, дико, не могло происходить с ней.
— Кьяра.
— Дай мне секунду, — прошептала она. — Не каждый день выхожу замуж.
И тут ей в спину ударил пласт воздуха — и по ушам резанул мужской вскрик.
.
Кьяра медленно повернулась, уже сердцем чуя, что произошло. Эр-лливи опалила ее жаром еще до того, как она увидела Дэмина. Сердце, за это недолгое время так истосковавшееся по нему, что Кьяра не смогла устоять на месте, рвануло ее вперед, в объятия невероятного, как и всегда, великого лекаря.
— Мне очень жаль, что я не успел на ваше бракосочетание, — сказал он с усмешкой. — Надеюсь, ты не против стать вдовой?
Кьяра промчалась мимо багрового, задыхающегося в конвульсиях Кадана и бросилась в родные объятия. Она била Дэмина по плечам и груди, повторяя: «Ненавижу тебя, ненавижу! Спасибо, что пришел!», а потом обхватила его за пояс и застыла так, уткнувшись носом в тяжелый, пахнущий травами шелк, прижимаясь крепко до дрожи, боясь расцепить пальцы, мнущие ткань на его жесткой, как дерево, спине.
Дэмин обнял ее сверху, укутывая своей накидкой, и она ощутила, как он исступленно целует ее волосы — совсем как тогда, в пустыне. Наконец, Дэмин аккуратно отстранился и посмотрел Кьяре в глаза, а затем прикоснулся своим лбом к ее, ничего не говоря.
— Отец отравлен, — шепнула Кьяра, любуясь нежными синими глазами. — Вылечи, пожалуйста.
— Сейчас, — почти беззвучно ответил Дэмин. — Дай мне мгновение, огонек.
Его губы оказались отчего-то прохладными и по вкусу как чай с хризантемой. Поцелуя было так мало! Кто из них ощущал себя страждущим в пустыне, чье сердце билось так быстро, кто не мог насытиться прикосновением, словно что-то, что могло навек пропасть, вернулось ему сторицей?
«Он — часть меня, а я — часть него», — впервые подумала Кьяра.
Когда она отодвинулась, жаркая от возбуждения, и снова прижалась щекой к его груди, мысли немного прояснились.
— Отец… — хотела напомнить девушка, но тут ее взгляд уперся в искореженное в предсмертной судороге тело Скорпиона. — Ты что, убил его, пока мы целовались?!
— Ты предпочла бы изменять ему со мной? — шутливо осведомился Дэмин, целуя Кьяру в макушку.
Она возмущенно подняла взгляд:
— Я, конечно, люблю тебя, но ты изверг!
— Ну хоть любишь, — расплылся в улыбке Дэмин. — Придется мне тебя на минуту отпустить, мой любимый огонек, — кивнул он на Сфатиона, наблюдавшего эту сцену с перекошенным лицом. — Не убежишь?
— Не сейчас, — попыталась вздернуть нос Кьяра, но вышло нежно.
Дэмин присел над красным герцогом. Лицо его омрачилось.
— Он как? — подбежала Кьяра.
— Отравлен двумя сильными ядами, голосовые связки забиты.
— Двумя, — повторила Кьяра, садясь рядом. — Ах он гад. Сволочь. Ну конечно. А я дура, как он и говорил.
— О чем ты? — повернулся к ней Дэмин, закатывая рукав Сфатиона. На рельефной вене сам по себе возник разрез, но потянулась из него не
