Восток. Запад. Цивилизация - Лесина Екатерина

Так и стояли.

– Он… еще жив? – Дрожащий голос Эваноры Орвуд заставил обернуться.

– Вполне. Душу крайне сложно уничтожить, даже такую гнилую, как эта. – Дракон подошел к самой границе круга, в котором, сжавшись в клубок, сидел старик. Он был страшен и уродлив.

Седовлас.

Одноглаз.

И криворот. Но ненависти, что горела в единственном его глазу, хватило бы, чтобы уничтожить мир.

– Думаете… – Старик с трудом поднялся. – Думаете… вы победили? Нет… вы все сдохнете… Ты, Диксон… мое проклятье ведь осталось. А я могу его снять.

– Он врет. – Бертрам Орвуд поглядел на Чарльза и отвернулся. – Извини. Мы пытались по-всякому, но это конечное проклятье. Оно и создавалось таким, чтобы снять никто не мог. Даже создатель.

Что ж, чего-то подобного Чарльз и ожидал.

Пускай.

Умирать – не страшно. Теперь не страшно. Жаль только, что многого не успел… и шубу не купил, и в целом. Мама еще расстроится.

– Это они не могут! А я могу, могу! Чистоплюи. Некроманты-чистоплюи. – Старик мерзенько захихикал. – Дело в цене. Я готов заплатить. А они нет. Но могу… хочешь, докажу?

– Нет.

– Я бы мог тебя вознести… сделать избранным… первым среди равных. Диксоны ведь древний род, а твоя женушка и вовсе императорских кровей. Удачное стечение обстоятельств. Или вот ты, сыночек. Ты же сдохнешь. В тот момент, когда остановится мое сердце.

– Оно может биться довольно долго, – произнес Эдди. – Что? Он будет тут, тело там. Пусть себе живет. Главное – уход обеспечить.

Ругаться Сент-Ортон умел. И выражался от души. Впрочем, недолго. Он с нехарактерной скоростью метнулся к другой части круга.

– А ты? Орвуд-младший! Твой папаша не был таким чистоплюем! Знал бы ты, что он творил! – Сент-Ортон прищелкнул языком. – Я вот знаю!

– Тот сумасшедший, в пещерах, это кто-то из старого братства?

– А? Да, сумасшедший… одержимый. Мой отец когда-то помог ему спастись. Весьма несправедливо. Идеи общие, а потом кто-то трусит. Ты сын труса!

– Совсем свихнулся, – заметила Милисента.

– Он всех предал! Он! А несчастный Баки лишь чудом уцелел. И двинулся головой… – Смех был тявкающим, нервным. – Но он умел производить впечатление. И да, идеи… Чудесные идеи – убрать всех, в чьих жилах течет дурная кровь, освободив мир для тех, кто по-настоящему заслуживает жизни. И ведь казалось, что мы близко, да… Близко к тому самому открытию. И мы ждали, долгие годы ждали, что вот еще чуть-чуть, и он найдет способ отделить ягнят от козлищ. Но он просто ненормальный. Сколько же вокруг ненормальных…

Вот и Чарльз к такому же выводу пришел.

– Но я могу открыть тебе тайны! Великие тайны! Путь истинной тьмы!

– Спасибо, я уже как-то…

– Да, да, повезло… родился некромантом.

– У меня другие представления о везении, – сухо ответил Орвуд. Но безумец лишь отмахнулся. Он застыл в центре круга, прикрыв глаза. И чуть раскачивался, влево и вправо.

– Кто я? Человек высший, избранный! Тот, в ком нет страха! Не скованный путами, что набрасывает на нас общество. Воистину свободный! Великий…

– Величественней некуда. – Тори поежилась. – Нам надо бы назад. А то как-то тут неуютно.

– …Способный видеть будущее! Создать новую расу! Высших людей…

– Надо бы, – согласился Эдди. – Живым тут не место.

– Погодите. – Чарльз тоже не отказался бы уйти: чем дальше, тем сильнее он чувствовал холод. Иной, потусторонний, проникающий внутрь. – А с ним что?

– Тут останется. – Дракон снова стал змеем и осторожно улегся рядом. Хвост его протянулся вдоль нарисованной сиу границы. – У меня давно не было игрушек. А тут как-то тоскливо…

И улыбнулся во всю пасть.

Ну да. В конце концов, каждый получил, что хотел. Алистер своего дракона. Дракон – Алистера…

– Нужны имена. Членов клуба. – Бертрам Орвуд сохранил способность мыслить здраво. – И подробности заговора. Да и в целом допросить его не мешало бы.

Сказал и замолчал.

Оно и понятно, допрашивать сумасшедших – еще то удовольствие.

– Пусть тот твой… из канцелярии и допрашивает, – проворчала Милисента. – Он все затеял, ему и расхлебывать. Главное, чтобы этот не сбежал.

– Не сбежит. – Дракон устроил голову на лапах. – Мальчик постарался. Редко у кого получается вплести кровь в ткань мироздания. Теперь, пока мир существует, будет и это место. А души так и вовсе вечно живут. Но вы и вправду идите. А мы тут побеседуем… о высших созданиях, совести и прочих жизненных пустяках.

Он повернулся и дунул.

И жар дракона окатил Чарльза с ног до головы.

Эванора почему-то плакала.

Она не хотела.

Да и к чему слезы? Ведь все получилось. Наверное, получилось… а она вот сидит и плачет. Причем только левым глазом. И от этого тоже обидно, потому как к тому, что слезы постоянно наворачиваются, она привыкла, но теперь красным и заплаканным будет только левый.

От этой мысли плакать хотелось еще сильнее.

И еще руки дрожали.

– Сил много ушло. – Ее обняли за эти дрожащие руки. И Эдди подул ей на ладони, согревая окоченевшие пальцы. – И вообще, это была безумная идея.

– Но ведь получилось?

– Получилось, получилось, – проворчал он. – Слушай, если он будет и дальше так на тебя пялиться, я ему челюсть сверну.

Это он про кого?

Про Найджела? Тот сидел, скрестив ноги, и покачивался. А потом вдруг начал заваливаться на бок. Впрочем, Тори тут же подперла его.

– Сиди ровно, – просипела она. – И вообще.

– И-извините. – Сент-Ортон попытался сесть. – Просто это в голове не укладывается. В самом деле. Я… это ненаучно! И невозможно.

– Заткнись уже, – проворчала Тори.

– После всего этого вы просто обязаны на мне жениться… то есть выйти за меня замуж. Я про нее! – Найджел оказался парнем сообразительным и указал на Викторию. – Сэр, я прошу руки вашей сестры… то есть попрошу, когда сумею на ноги встать.

– Значит, не факт, что сумеешь. – Виктория прищурилась. – Я вот замуж не хочу!

Эва почему-то хихикнула.

– И вообще, ты меня не знаешь.

– Да. Это нужно исправить. Сперва объявим помолвку. Лет трех хватит, чтобы узнать друг друга. Или четырех. Я буду…

– Там заговор, между прочим, остался нераскрытым, – как-то печально заметил Бертрам. – И заговорщики. А еще сопричастные, сочувствующие и просто те, кто знал… обо всем знал.

Он все-таки сумел подняться, хоть и кряхтел, как старик.

– Покушение на императора и наследника, – продолжил он. – И сомневаюсь, что произошли какие-то значительные изменения. Отец дал бы знать. А раз нет, то…

Проклятье осталось.

Эва видела его, когда рискнула посмотреть на Чарльза Диксона. А значит…

Она не знала, что это значит, но ничего хорошего.

Милисента тоже разогнулась с кряхтением и стоном:

– Ощущение, что мне лет сто, не меньше. И спину ломит, и тело. Все сверху донизу.

Она икнула.

И выдохнула.

Дым…

– Кровь, – тихо сказала Эва, прикусив губу. – Он там говорил, что кровь дракона способна излечить. От любой болезни…

Она сжала руку Эдди, ища поддержки.

– И если так, то… надо лишь стать драконом.

Да, прозвучало не слишком внятно.

– Там же ты смогла! А тут… тут – как там! Тем более сейчас!

Милисента огляделась.

И оперлась на руку мужа.

– Что? – сказала она. – Других идей у меня все одно нет.

И ни у кого.

Эва прикусила губу.

Получится. Должно получиться, потому что… потому что так правильно! И если бы Эва могла помочь, она бы помогла! Она отдала бы все, что угодно, чтобы у Милисенты получилось.

– Ты… вспомни, как оно там было, – посоветовал Эдди и смолк под мрачным взглядом.

– Сыграй лучше, – попросила она. – Если, конечно, силы есть.

На донышке.

У Эвы самой всего-то капля. Но пускай. И она готова отдать ее. Просто взять и отдать, ничего не попросив взамен. Для этого мужчины.