Антисваха против василиска - Валентина Ильинична Елисеева
Учебника на месте не нашлось!
На дикий вопль Ани в комнату влетели дети: Павлюк с кочергой и Мариша со сковородкой. Узнав о причине паники, девочка покосилась на Павлюка, а названый братец виновато промямлил:
— Я почитать взял, на часок перед сном, утром вернуть забыл.
— Полночи читал, еле заставила свечу задуть, — строго отрезала Мариша. — Вы ему запретите глаза по ночам портить, позвольте днём книжку читать.
— Читай, только не экспериментируй, — убедительно попросила Аня.
— Так я ж с понятием! Я общие сведения читаю — жутко интересно! И Марише пересказываю, а то она не слишком бегло читает пока.
— Не хуже тебя! — обиделась девочка. — Только ты книжку упу-узу-узурпи-ровал и мне не даёшь!
Отправив детей садиться за стол и завтракать, Аня вернулась к размышлениям: обладает она магическими способностями в ипостаси Василиска или нет? Насколько универсален закон сохранения магии в природе?
«Пока проверю косвенные свидетельства: существует ли в действительности тот герб, что я видела на ограде вокруг хозяйского дома? — решила она. — И ведь что примечательно: на гербовом щите изображён крылатый змей!»
Стук в дверь заставил её вздрогнуть. Сердце застучало, напоминая, что букет цветов в гостиной еще не объявился. К слову о возможностях магии: магистру любые запоры нипочём. Сегодня он разнообразия ради решил постучать, как вежливый человек, а не входить без приглашения?
Гостем оказался господин Артюль. Извинившись за ранний визит, он вручил Ане нарядную коробку дорогих шоколадных конфет и объяснил свою поспешность:
— Вы меня заинтриговали. Я не спал полночи, раздумывая о вашей просьбе оценить качество картин. Впервые за такой консультацией ко мне обратилась сваха, да ещё сваха прославленная своей эксцентричностью и за которой присылает карету сам глава стражи Ригорин Оэн, а великий и ужасный магистр величает прелестной женщиной и целует ручки. Я проснулся до рассвета, полный самых фантастических предположений, что же за картины вы собираетесь мне показать и не по их ли поводу вас вызывали на разговор в управу.
— Нет, в управе я была по совершенно другому поводу, — рассмеялась Аня, — не волнуйтесь, у меня нет намерения втянуть вас в незаконные делишки. Видите ли, из-за моей, как вы выразились, эксцентричности, мои отношения с клиентами частенько выходят за рамки поиска спутника жизни. Вчера у меня спросили совета, стоит ли организовывать выставку картин молодого, никому не известного художника, вот и всё.
Искусствовед заметно расслабился и перешёл на деловой тон:
— Человек желает выставить картины для ознакомления людей со своим творчеством или для продажи?
— Мы не обсуждали этот момент, но скорее предположу первое, чем второе. Человек абсолютно точно не стеснён в средствах и, собственно, он не человек. В смысле — не простолюдин.
Глаза Артюля стали круглыми-круглыми, но опытный делец сумел удержаться от расспросов, с чего вдруг богатому магу в деле оценки произведений искусства потребовалось посредничество низкородной свахи.
— Я побоялась положиться на своё мнение в столь щепетильном вопросе, поскольку честно признаю, что не разбираюсь в живописи, — говорила Аня, проводя эксперта в кабинет. — Я ориентируюсь на собственные впечатления от картин: мне они очень понравились, поэтому я рискнула обратиться к вам.
— Увы, женщинам частенько нравится никчемная мазня, — хмыкнул искусствовед.
Переступив порог, он на миг замер, а потом всполошёно метнулся к холстам, перебегая от одного к другому, и то приседая, чтобы рассмотреть густой мазок внизу одной картины, то приподнимаясь на цыпочки, чтобы чуть ли не обнюхать верх другой.
— Очаровательно! Шедеврально! Гениальный образец так называемой «грубой техники»! — восхищался искусствовед. — Видите выпуклые линии? Их наносят вручную, уминают на полотне пальцами, придавая изображению глубину, насыщенность и реалистичность. Такой тип письма возник сравнительно недавно, но новая школа быстро набрала преданных адептов. Правда, столь виртуозного исполнения мне давненько не доводилось видеть. Аннет, передайте своему клиенту, что он — великий талант! Пусть ни на миг не усомнится в этом!
«Раз бывший преподаватель столичной академии не узнал картины, то они гарантированно не принадлежат к признанным шедеврам местного изобразительного искусства», — облегчённо выдохнула Аня, у которой нет-нет да мелькали смутные сомнения, не подставила ли её клиентка, подсунув работы кисти местного Ван Гога. Нервная дамочка вполне могла бы провернуть подобное, желая склонить провинциальную полуграмотную сваху к сотрудничеству, не ожидая, что та действительно побежит к экспертам. А уж вариантов всевозможных преступных замыслов по сокрытию украденного можно было придумать массу! Нашли бы стражники четыре картины у Ани — и не доказать потом свою непричастность к хищению из какой-нибудь галереи сотни полотен.
— Уговорите художника выставляться в моей галерее! Обещаю любой процент от сборов за посредничество! — умоляюще сказал Артюль и жадно спросил: — Сколько всего у него имеется картин?
— У неё, — автоматически поправила Аня.
— Эти шедевры написала женщина?! Быть того не может! — изумился искусствовед, но быстро смущённо извинился: — Простите, я не хотел принизить талантливость женского пола.
— Но у вас это блестяще получилось, — укорила Аня.
Артюль задумался, и его глаза вспыхнули фанатичным огнём:
— Если вы подыскиваете мужа для этой своей клиентки-магини, сватайте меня! Я буду её на руках носить, пылинки с неё сдувать! Познакомьте нас, умоляю! Мы же идеально подходим друг другу, разве вы не видите?!
Честно говоря, пока Аня видела, что идеально подходят друг другу картины и владелец галереи. Отлично, выставку клиентке она устроит при любом исходе разговора с её мужем.
— Вижу, — не стала противоречить искусствоведу Аня. — Мне безумно жаль, что моя клиентка уже замужем. Расспрашивать меня бесполезно, все личные сведения о моих клиентах строго конфиденциальны.
С трудом отделавшись от Артюля, желавшего сразу забрать к себе на хранение то, что уже попалось ему на глаза, Аня зачехлила картины и запрятала их в чулан под вешалки с одеждой от греха подальше. Затем заглянула во все имеющиеся в доме книги, хоть как-то связанные с исторической тематикой:
