Вера Окишева - Взмах чёрного крыла

— Эй, стойте, вы, оба! Я не собираюсь тут оставаться, — возмутилась я, вырываясь теперь из объятий советника. — Я пойду с тобой спасать брата!

— Тина, мы не знаем, что произойдёт, когда мы вернём бриллиант на священную гору, поэтому нужно обезопасить тебя, пока меня не будет рядом.

Мне было ужасно обидно, так обидно от слов Ликарда, что я разозлилась теперь и на него. Значит, и для этого манипулятора я просто бесполезная женщина? Ну конечно! Зачем меня слушать, зачем брать с собой? Гетер, как и командир повстанцев, мягко указал мне на моё место в очередной раз — я всего лишь символ, молчаливый, прекрасный, бесполезный. Мне не нужно думать, за меня всё сделают другие.

Острый конец копья вновь возник перед глазами, но теперь он норовил проткнуть грудь Гетера, который дёрнулся, но не отстранился.

— Тарен, нет! — выкрикнула, хватаясь за копьё, чтобы отодвинуть смертоносное оружие.

— Это страж, Тина, — ровным голосом произнёс Гетер, глядя на бесстрастного юношу в белых одеждах.

— Страж, нет! — поправилась я и с облегчением выдохнула, когда Тарен убрал копьё от Гетера.

— Госпожа хотела его убить, — всё так же равнодушно отозвался мой хранитель, а я, подавшись вперёд, спрятала лицо на плече Ликарда.

— Хотела, страж, — с печальной усмешкой отозвался черноокий соблазнитель, поглаживая меня по позвоночнику едва дрожащей рукой и судорожно вдыхая сквозь стиснутые зубы. — Она постоянно об этом мечтает.

— Нет, не постоянно, — тихо возразила, опять начиная злиться на Ликарда. — Страж, исчезни, пожалуйста, — приказала, жутко смущаясь своей власти над Тареном.

Юноша растворился в воздухе, словно его здесь и не было. Я с облегчением перевела дыхание, но рано радовалась.

— Браво, Гетер, браво, — зааплодировал отец, поднимаясь со своего места. — Как всегда блистателен и дальновиден. Я так понимаю, что теперь ты хочешь жениться на моей дочери ради того, чтобы законно взойти на трон в качестве принца-консорта? А ты, дочь моя, при этом продолжаешь верить ему? Неужели ты не видишь, что ему от тебя надо?

— Трон, что же ещё, — буркнула в ответ, отводя взгляд. — Я прекрасно понимаю, что ему надо, отец. Но, с другой стороны, ты сам виноват в этом. Нельзя было доводить свой народ до такого состояния. Твои подданные терпели до последнего. Я видела их, они доведены до отчаяния, они готовы умирать, только чтобы свергнуть того, кто своей неправильной политикой взрастил эту всенародную ненависть. И я отдаю себе отчёт в том, что, возможно, только Гетер может теперь успокоить всех тех, кто уже который месяц живет и скрывается в лесах, как дикие животные! Ну а я вернулась в этот мир вовсе не за тем, чтобы свергнуть тебя, я вообще ничего не понимаю в политике…

— Ты так похожа на мать, — неожиданно прервал меня отец, а я вздрогнула от прозвучавшей в его голосе нежности, которая омыла мои, натянутые уже до предела нервы.

— Но ты бросил её, — ответ получился по-детски обиженным, но при этом захотелось огрызнуться, защищая нашу маму. — Почему не встретился с ней, когда приходил за Мином? Неужели она недостойна хотя бы объяснений?

Отец нахмурился, отошёл к окну, отворачиваясь от меня, словно отгораживаясь от тех, наверняка двойственных чувств, что я в нём пробуждала. Конечно, верилось с трудом, что это была любовь, скорее отец испытывал угрызения совести и ещё, может быть, вины.

— Прости, — тихо, но твёрдо заявил мне отец, когда нашёл в себе силы обернуться, — но после всего, что она из-за меня вытерпела, я не могу вернуться к ней. Я снова заставлю её страдать.

Он совершенно не знал нашу маму. Она бы простила его. Всегда прощала и простила бы даже новую боль. Знать, что любимый жив и здоров, для неё было важнее, чем принять самую горькую и неприятную правду: моему отцу она была не нужна, как и я, он с лёгкостью вычеркнул нас из своей жизни. Нас, но не Мина. Моего брата он любил и не играл на публику, я видела искренность этой привязанности. Ревность вспыхнула, как пожар, ведь Мин так же сильно полюбил отца, и это произошло за немыслимо короткий срок. Видимо, нехватка отцовской любви сыграла свою роль, и теперь мне стало понятно стремление брата во что бы то ни стало вернуться в Тенгар. Но сама я при этом не питала никаких чувств к отцу, я вычеркнула его из своей жизни так же, как и он меня из своей. Мы были чужие друг другу. Но ради Мина отец готов был на любые безумства, теряя разум от горя.

Я обернулась к столу, тоскливо взглянула на расслабленно сидящего Гетера. Возможно, я сама поступаю эгоистично, ввязывая в семейные разборки Ликарда. Тот и так слишком многое сделал для меня. Решение в голове у меня уже было.

Я не вмешивалась, пока мужчины давали друг другу взаимные клятвы, проливая кровь в жертвенную чашу и поджигая её с призывом к суду Праотца-ворона. Я лишь надеялась, что у меня получится переиграть сильных мира сего, да и мира драконов тоже. Пережила одну встречу с древним ящером, постараюсь пережить вторую. Чем чёрт не шутит. Только и я возьму клятву с отца, но не сейчас, потом, когда Ликарда не будет рядом. Он слишком долго шёл к своей мечте и цели, слишком многим заплатил, чтобы всё потерять из-за меня или моей семейки.

По завершению ритуала принесения магической клятвы, Гетер одним взмахом руки убрал все следы, словно ничего важного и не произошло только что в малой гостиной императорских покоев, теперь уже принадлежащих мне, а не моему отцу. Любимый поднял на меня взгляд и тепло улыбнулся, стараясь приободрить.

— Ну, не будем терять время, — я говорила медленно, чтобы голос не дрожал от непролитых слёз. — Давайте поскорее вернём зерно на священную гору.

— Конечно, дочь моя, — поднялся бывший император, а вместе с ним и мы.

Прежде чем мы перенеслись в лагерь повстанцев, Ликард потребовал выдать нам тёплые шубы. Его трепетная забота, как и раньше, вызвала невольные слёзы благодарности. За мной никто и никогда так не ухаживал. Я рядом с ним чувствовала себя значимой. Когда он помогал мне надевать пушистую рыжую шубу до самого пола и сапожки, я ловила каждую секунду этого незначительного, казалось бы, ритуала ухаживания, запоминала их, складывала в свою собственную сокровищницу воспоминаний. И поцелуй вышел сам собой, я только старалась не вкладывать в него всю тоску, которой была переполнена. Ликард ни в коем случае не должен заподозрить меня.

— Тина, — ласково позвал Гетер, осторожно убирая мои волосы за уши, — я обещаю, что верну тебе брата.

Он по-своему понял мои чувства, и, возможно, это было к лучшему. Я уткнулась в чёрный мех его шубы, постояла немного с закрытыми глазами. Незаметно повесить на него сонник с его-то проницательностью было практически невозможно, поэтому старалась быть аккуратной. Очень маленькое плетение, практически безвредное, ведь и пары минут мне будет достаточно.