И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск - Алиса Чернышова
Мастер Мин слушал очень внимательно, как будто от моего ответа многое зависело.
Может, он знал: и правда зависело.
— Ты сказала как-то, что наш мир молод. У него пока, если подумать, не так уж много богов, если не считать духов природы, культ Хранительницы и межмировые олицетворения Начал…
— Многие хотят быть богами, мастер Мин. Разве не чудесна возможность стать богом для очередного мира? Ради такого иные могут и побороться.
Он напряжённо посмотрел мне в глаза.
— Но неужели боги так же мелочны, как люди?
Я улыбнулась.
— Ох, мастер Мин… Как я уже сказала, разные бывают боги.
Он отвернулся и вместе со мной уставился на лес, укрывающий горы зелёным пихтовым одеялом.
— А кому молитесь вы, моя леди?
Я улыбнулась и подняла голову вверх, глядя сквозь небо на бесконечные переплетения нитей.
— Той, кто плетёт нити; Тому, кто стоит на пороге; Той, что открывает и захлопывает двери; Тем, кто дует в вышине, и Тем, кто течёт на равнине. Уже давно мой единственный подлинный храм — лес, купол — небо, а дорога с красотой — божественное откровение. Мне не надо ничего больше.
— И…
— Мои боги не интересуются паразитированием на мирах, мастер. И… я здесь не для того.
— А для чего тогда? На самом деле.
Я повернулась и заглянула ему в глаза. Там было много вопросов и ещё больше сомнений, как будто почва под ним была зыбкой, а мир, который он знал раньше, оказался иллюзией. И, конечно, если говорить метафорически, то почва под ногами никогда не бывает подлинно твёрдой, и все миры слегка иллюзорны, так уж устроены. Но мне стало его немного жаль.
Я лучше прочих знаю, как это ощущается — когда в первый раз.
— Давайте сыграем в игру, мастер Мин. Честный ответ на честный ответ, как тебе сделка? Учти, ты отвечаешь первым.
Он замолчал, обдумывая.
Всё же, мы с ним оба были особенной, довольно часто встречающейся среди магов разновидностью отчаянно честных лжецов: я всегда говорила правду и при этом в своём роде лгала, он лгал но в своём роде говорил правду. Так что, для меня озвученные условия были честнее, чем для него; с другой стороны, информация была у меня в руках, так что… Фактически, мы собирались сыграть в старое доброе “Покажи мне, сколько именно ты знаешь, и я подумаю, что ещё тебе рассказать” Игра стара как мир(ы), и скучновата на мой вкус, но…
— Итак, мастер Мин. Начнём? Или ты всё же не хотел бы в это играть? Учти, ложь я почую… и обижусь. Возможно, даже сильно.
Он кивнул.
— Начнём.
Чудо всё же, а не мальчик.
— Тогда скажи мне, почему ордена Вершин и Тишины, которые никогда не лезли ни в какие мирские дела, вдруг так сильно заинтересовались другими мирами и происходящими событиями?
Мастер Мин отвернулся и уставился на горизонт.
— В последнее время Старейшине Вершин, который отправлялся во сне на традиционную встречу с Великим Божественным, Лежащим Над Всем, являлись всё более тревожные видения. Старейшина видел, как на пороге нашего мира стоит нечто ужасное и неотвратимое, записанное в самой Книге Бытия — которая, как известно, не может быть переписана…
Я ухмыльнулась.
— Что, правда что ли не может? По моей информации, ваша книга бытия была переписана несколько раз и имеет как минимум две редакции, изданную и неизданную… Изданная, если честно, так себе.
С этими словами я, небрежно махнув рукой, материализовала тот самый роман, презентованный мне Бэлом. Чуть потрёпанная крикливая обложка, характерная для жанра, смотрелась весьма забавно на фоне окружавших нас декораций.
И, что уж там, учитывая серьезность обстоятельств.
Мастер Мин побелел.
— Это… — он явно искал слова и самообладание и не находил их. На книгу он смотрел с восторженным восхищением, которого она, по моему скромному мнению, вовсе не заслуживала.
— Это книга, с которой начался этот мир… Но дело, конечно, не в книге как таковой. Эти миры стоят на историях, которые, если разобраться, являются одной историей, постоянно трансформирующейся вместе с рассказчиками и трансформирующей мир вокруг. Те, кто рассказывает истории, считают себя их хозяевами, когда на самом деле всё очень наоборот… А, ладно. Это не так уж и важно, я вдаюсь в скучные детали.
Судя по взгляду мастера Мина, он вовсе не считал детали скучными, но в эту игру мы с ним тоже играли с удовольствием: нет лучшего способа сказать правду, чем озвучить её в форме шутки. Образы шута-сказителя и короля, собственно, универсальны именно по этой причине — они отражают слишком много всего; пожалуй, так или иначе, они восходят к той, самой первой истории.
Вот уж что я бы почитала.
— Мир начался не с книги как таковой, а с любви и надежды, жизни и смерти, страха, блуждающего по коридору по ночам, и историй, рассказанных в кладовке под звуки шагов этого самого страха. А у меня в руках… Это просто бумага — без того, что стоит за ней.
Взгляд у мастера Мина был очень напряжённым.
— И что же, если это просто бумага, ты согласишься отдать её мне?
На этом месте я призадумалась.
Запрет Кассандры безжалостен, он едва ли позволит прочесть и понять: светлые благодетели, с которыми связалась Хранительница, были очень хороши со своей печатью и не пожалели на это сил. С другой стороны… Если где-то и есть высокая вероятность найти умельцев, способных не только прочитать, но и осознать тут написанное, то это только в Вершинах и Тишине. И там же в теории можно отыскать тех, у кого хватит ума и здравого смысла правильно воспринять это знание.
— Вот что, — сказала я в итоге, — отдать тебе я её могла бы. Но тут есть два “но”: с одной стороны, это будет тебе дорого стоить, с другой стороны, мало кто будет способен её прочесть. Даже с учётом того, что язык книги практически аналогичен вашему, “практически” — важное слово в данном предложении. Опять же, на книге есть… некоторые чары, потому понять её, да ещё и правильно, может оказаться ещё сложнее. Уверен, что тебе и твоим хозяевам нужна эта сделка?
— У меня нет хозяев.
Я хмыкнула.
— Я встречала множество людей, склонных впадать в истерику из-за формулировок и правды-которую-нельзя-напрямую-называть. Но за тобой такого не подозревала…
— У меня всё ещё нет хозяев, — пожал плечами он. — Наш орден — это больше кружок по интересам, чем структурированная система. Я помогаю им, потому что хочу.
Я бросила на
