Принятие - Адель Хайд
Ирэн спросила Давида про Али-Мирзу, почему-то она подумала, что он тоже уехал вместе с Морозовым, но оказалось, что Али-Мирза с самого утра пропадал у Кулибина.
Ирэн усмехнулась про себя:
— Кто бы мог подумать, что наследник Ханидана, «принц Персии», окажется таким любителем техники.
В результате на «экскурсию» они отправились довольно большой группой.
Княгиня Дадиани заявила, взяв под руку Леонида Александровича, который на правах хозяина дома, занимался «свалившимися на голову» гостями:
—Вы же не думаете, что бабушка Нино останется сидеть в доме, когда все пойдут смотреть всякие чудеса и красоту.
И вся их процессия, состоящая из Ирэн с Софьей, бабушки Нино и отца Ирэн, князя Дадиани и князя Обухова отправилась смотреть вновь выстроенную фабрику, как называл её Самуил. Хотя на самом деле, это были заново отстроенные просторные помещения с хорошим световым решением, в которых происходило разделение на ручную часть ювелирного дела и на химическую обработку.
Как и в прошлой мастерской, вход на фабрику начинался с комнаты, в которой были выставлены образцы производимой продукции. Конечно же, именно здесь надолго застряли.
Встретил их Самуил. Ирэн всмотрелась в лицо парня, но не заметила, что вчерашнее трагичное откровение «непутёвой» невесты сильно по нему ударило. Хотя, возможно, что он просто хорошо владел «лицом». Всё-таки «школа» Ариста Петровича Шехтера, это вам не «фунт изюма».
Ирэн сама, впервые после возвращения из столицы, зашла в уже оборудованное помещение новой фабрики. Она сразу обратила внимание на полку с самыми первыми браслетами, созданными Павлом.
Самуил рассказывал целую историю о том, как был найден древний рецепт, как на Павла покушались, и как он мужественно отстоял себя и общее дело.
Вскоре прибежал и Павел. Он уже работал с мастерами в новых цехах, и после того, как были выбраны подарки, они пошли дальше, туда, где и создавалась эта красота. Хотя Обухов и настаивал том, что заплатит за то, что выбрала сестра, Ирэн всё равно попросила Самуила добавить к покупкам что-то особенное.
Производство Ирэн поразило, особенно цеха для производства столовых приборов. Ирэн всего лишь раз упомянула при Самуиле о практичности использования конвейера. И вот, пожалуйста, воплощённое чудо и, задолго до того, как Генри Форд сделает это за океаном.
Ирэн ещё подумала о том, что, она так вмешивается в прогресс этой реальности, и та так быстро на это реагирует, что вполне вероятно и не будет никакого Генри Форда, как и государства, построенного на крови несчастных индейцев, потомками масонов.
Снова отругала себя за то, что не доучила историю и географию. До сих пор непонятно, насколько похожа реальность этого мира на её прежний мир, который теперь больше не воспринимался единственно реальным.
Княгиня Дадиани тоже накупила себе разных украшений и набрала подносов и столовых приборов. Из новинок были бокалы из чернёного серебра. Высокие, на тонкой ножке, с необыкновенным узором.
Когда Ирэн попыталась сказать про подарок, княгиня громко, так, что услышали все воскликнула:
— Вай, Ирэн, ты что, считаешь, что род Дадиани не может купить себе красоту? Пусть даже и уникальную? Ты знаешь какая наша земля? Наша земля полна драгоценными камнями, наша земля родит самые лучший виноград, из которого поучается такое вино, за которое даже Бротта платит золотом, в бухтах солёного озера водится самая лучшая рыба, которую возят зимой к столу императора. И ты думаешь, что я не могу позволить себе купить серебро?
Ирэн улыбалась, а довольный Самуил подсчитывал приход.
Ирэн зацепилась за «солёное озеро» и после того, как расспросила княгиню Дадиани, поняла, что это море.
Сердце наполнилось радостью. Она так давно не была на море. С прошлой жизни. Примерно двести лет вперёд. Неужели в Горном княжестве она его увидит?
После ювелирной фабрики, уже возвращаясь к дому, заглянули к деревщикам. Здесь осталась небольшая мастерская, новая, большая мастерская строилась примерно в полуверсте от поместья. Там Тимофей уже поставил лесопилку, и стал полностью независим от своего прежнего «учителя», который потихоньку спивался в деревне, но так и не ответил ни на одно приглашение бывшего ученика.
Старая мастерская деревщика тоже в своё время имела небольшую витрину и там до сих пор сохранились фигурки птичек и зверюшек, которые из остатков материала вырезал Тимоха. На одной из полок стояли солдатики. Ирэн заметила, как вдруг загорелись глаза князя Обухова
—Это же лейб-гвардии Преображенский полк, созданный ещё Петром Алексеевичем, — восхищённо произнёс князь
Обернулся, посмотрел на Ирэн, сестру, Дадиани и ещё более воодушевлённо воскликнул:
— Смотрите, вот же Штаб-офицер, а вот Обер-офицер, а вот и рядовые, и сержанты. О здесь даже фельдфебель имеется. А это кто?
Обухов, на лице которого был совершенно мальчишеский восторг, снова обернулся и посмотрел на всех:
— Смотрите, вот на коне, это же сам Пётр Алексеевич в офицерской форме, и у него даже офицерский горжет на груди имеется
Тимофея самого здесь не было и их компанию сопровождал кто-то из подмастерьев, который здесь оттачивал навыки мастерства. И он, увидев, как барин восхищается, предложил вытащить из-под стекла коробку с солдатиками, чтобы барин и другие гости могли рассмотреть их поближе.
Ирэн смотрела на детский восторг Обухова и думала о том, что либо мужчины совсем не взрослеют, либо этот парень, которого смерть родителей заставила стать взрослым слишком рано, увидев этих солдатиков, вдруг вспомнил, какое оно счастье.
—Ирэн Леонидовна, неужели это здесь у вас делают?
Ответил Обухову мальчишка подмастерье:
— Это работа нашего мастера Тимофея Ивановича
Ирэн кивнула:
— Николай Павлович, здесь делаем, заказов много, но для вас сделает Тимофей
— Мне вот такой же, — воодушевлённо произнёс Обухов, — там дед наш и потом отец наш служил.
А Ирэн поняла, что она ещё и не видела вот такого вот Обухова, открыто выражающего свои чувства и не страшащегося показаться слишком молодым.
На подходе к дому, а шли как раз со стороны «детской» площадки, их встретили мальчишки, которых наставники отпустили на обед, а вместе с ними и Якоб Морозов, который уже обернулся между Никольским и поместьем
