Осколки тени и света - Мара Вересень
— Зачем ты пришел за ней? Что тебе было нужно?
— То же, что и тебе, демон. Свет и тепло. Дом. Тишина. Прощение. Последнее я даже получил, — сказал он и посмотрел мне на дно души, ведь мы оба были на пороге и оба прикованы. — Спасибо, что пришла на мой зов, моя рыжая Эленар. Мне приятно видеть, как ты сияешь, и горько, что не для меня.
Ветер грани ударил, обнажив грудь с дырой, темный спекшийся ком распускался дрожащими бледно-лиловыми незабудками.
— Я увидел то, за чем пришел, — добавила тень и снова укуталась в обрывки тьмы. — Довольно.
— Я тебя не отпускал, — оскалился Ине, линии фигуры у ног Драгона вспыхнули алым.
— Я пришел не на твой призыв, мне не нужен призыв, чтобы посмотреть на нее, просто так было проще пересечь границу. Живи, Эленар.
Последнее прозвучало будто ветер в щели подул, в фигуре никого не было. Из нее тянуло стылой пустотой грани. Ине разомкнул рисунок острием клинка, линии впитались в него и вместе с ним исчезли, растворившись в живых тенях.
Глава 17
Когда что-то случается, потом думаешь, как можно было не заметить и пытаешься понять, с чего все началось. Собираешь дни, как бусины на нитку, один за другим. Когда началось? Может, в тот день, когда в алтарном зале Холин-мар среди безумия и тьмы я услышала моего Ине, узнала его голос и запах задолго до того, как встретила его самого. Или раньше, когда только родилась, и отец с мамой, безумно счастливые, целовались над моей колыбелью. Или еще раньше, когда экипаж, в котором мои будущие родители возвращались после венчания, почти опрокинулся, и отцу пришлось ловить маму в пропасти над озером, как мой Ине поймал меня на Встречный день. Или в то позднее утро, когда мое сердце слушал звучащую флейтой тишину, а ко мне пришла тревога. Или на следующий вечер, тоже поздний.
Ине что-то читал. У него откуда-то взялось много книг. Они будто сами плодились, рождаясь по одной-две из его рюкзака и расползались по дому. Я задремала в кресле. Потом проснулась от того, что пришел вампир. Не Эверн. Он стучал и орал под окнами в кухне. Ине вышел через переднее. Я схватила шаль и выскочила следом, но застала только самое окончание разговора. Они — Ине, Лодвейн и незнакомый невысокий некромант — стояли внизу у калитки, я — на краю дорожки света, легшей от дверей дома почти до середины лестницы.
— Я больше ничего не должен королевству Нодлут, Калем, я могу никуда не ходить.
— Можешь, — пожал плечами Лодвейн и посмотрел на меня. — Путеводная звезда. Живая. Доброй ночи. Здесь закончится твой путь, Тен-Морн? Как неожиданно.
— Здесь он начнется.
— Совести у тебя нет
— Моя совесть слишком домашняя и не выходит за порог.
— Так вот же — вышла, — ляпнул вампир, а я услышала как Ине замер, сжался в комок, всего миг, но было.
— Там и без меня некромантов полно.
— Некромантов полно, годных мало, — настаивал Лодвейн.
— Мне плевать.
— Эверн предупреждал, что ты так скажешь.
— Стоило послушать и не лишать мастера Йорда времени на отдых.
— Сволочь ты, Тен-Морн.
— Мне. Плевать. Я хочу тишины.
— Если прогноз верен, а Нери в прогнозах еще никогда не ошибался, тихо не будет. От озера до поселка всего ничего.
Ине даже отвечать не стал, развернулся и пошел в дом, подхватывая меня, поэтому прощальный кивок вампира достался мне. И ворчание, что ноги окоченели и нос холодный, будто я ребенок, когда сам хрустел изнутри, как подтаявшая и вновь подмерзшая снежная корка. Кажется твердо, иди не хочу, но станешь и проваливаешься, и не угадать будет под ногами твердь или заметенная снегом трещина.
— Уйдешь?
— Пусть катятся в бездну. Хватит с меня. Я лучше отнесу тебя в постель, кресло не самое удобное место для сна.
Мне достался поцелуй и коварное “лит’маре”. Я даже возразить не успела. Но эта ночь, видимо, была не для сна. Или я просто привыкла, что Ине рядом и шевельнувшись и не найдя его рядом, окончательно проснулась. Тянуло. Было маятно, как когда хотел что-то сделать и забыл, и вспомнить не можешь, что именно.
Поселок за окном был будто нарисован грифелем на шершавом холсте. На дорожке внизу был виден каждый камушек, словно его обвели и полили глазурью. От луны светило белым и синим, а с заднего двора — жемчужно-лиловым. Очень красивый свет, спокойный. Такого цвета были выросшие на месте смерти Драгона незабудки. Везде обычные голубенькие, а эти…
Я не спеша оделась. Затеплила светсферу и прошла вниз, через столовую, кухню и коридор, неслышно открыла заднюю дверь. Я не хотела, чтобы меня видели, и дом спрятал, как прятал детскую наверху. Мне только нужно было касаться стены или вот косяка.
Облик Ине мерцал, дрожали в ночном воздухе серебристые росчерки невидимых крыльев, волосы, будто живые, метались вокруг лица, хотя ветра не было. У ног клубился мрак. Он стекал с острия кинжала, который мое сердце держал в руках параллельно земле. Навершие было скрыто. Фигура — несколько вписанных в окружность треугольников — охватывала островок с незабудками и именно в этом круге, не примяв хрупких стеблей, стоял тот, с кем Ине беседовал — тень.
Они оба были на пороге. Ветертой сторонысрывал с фигуры Драгона ошметки мрака, обнажая посвечивающие жемчужно-лиловым светом кости, оплетенные ржавой цепью, будто диковинным вьюнком. Дыры в груди было не видно, но я знала, что она есть. Глаза тоже тлели лиловым. Холина все еще можно было узнать. Лицо, половина лица, осталась прежней, вторая — голая кость со шрамами-звездами.
— …только в теории, — донесся до меня голос тени, словно запоздалое эхо Долины забытых голосов, и я невольно потянулась к горлу. Поводок не душил, он был как дыра в груди Драгона — я просто знала, что есть.
— Вода — идеальный гаситель. Даже если под озером есть темный источник, на который замкнется треугольник, — Ине звучал как ветер в прихваченных морозом травах, шелестел, похрустывал и шипел, словно снега бросили на угли.
Драгон рассмеялся. Точно так же, как я помнила, чуть запрокидывая голову. От его смеха ныло в ушах и делалось зябко. Я присела, скользя рукой по косяку.
Я тоже на пороге. Занятно…
— Север прекрасный учитель, но он практик. Вода идеальный гаситель, только это — как запереть молнию внутри статического щита с нулевой проницаемостью. Чем дольше
