Роковая Роксана - Ната Лакомка
На столе горели свечи в фигурном подсвечнике, возле второго кресла, которое, видимо, предназначалось для меня, стояла зажжённая жаровня, а на ней – медный чайник, который тихо и задумчиво пускал струйку пара из-под неплотно прикрытой крышки. Приоткрытая дверь балкона, впускающая с улицы ночную ароматную свежесть, тишина и спокойствие – какая удивительно располагающая картина. К тому же, чайные приборы на круглом столике стояли нетронутыми, и я поняла, что муж ждал меня.
- Доброй ночи, милорд, - сказала я, не двигаясь с места.
Граф поднял голову, увидел меня и улыбнулся.
- Мы же договорились называть друг друга по имени, Роксана, - сказал он.
- Хорошо, Гилберт, - сказала я, подходя к свободному креслу и протягивая к жаровне руки.
Нет, мне не было холодно, но такой жест давал отсрочку в разговоре. А я, признаться, не знала, о чем заговорить.
- Если вы замёрзли, то я закрою балкон, - сказал Бранчефорте, откладывая письма. – И можно зажечь камин.
- Не надо, - я сразу убрала руки за спину. – Мне не холодно. Погода сегодня прекрасная.
- Ну да, - согласился он, наблюдая за мной.
- Выпьем чаю? – предложила я, взяв лоскутную рукавичку, которая предназначалась специально для того, чтобы не обжечь руку, когда берёшь горячий чайник. – И для чего вам понадобился Ронбери?
- А, так этот пройдоха не утерпел и явился узнать, в чем дело? – усмехнулся граф, глядя, как я разливаю кипяток по чашкам и добавляю заварку из фарфорового заварника.
- Он заинтригован, - призналась я, постепенно расслабляясь, потому что такой разговор был неопасен.
Лучше говорить о несуществующих личностях, чем о… фиктивном замужестве.
- Я бы хотел, чтобы господин Ронбери взял бумагу и перо, - сказал граф, принимая из моих рук чашку с чаем, - и последовательно изложил все факты относительно дела Роковой Роксаны. Смерть женихов, гибель Эверетта, восковые таблички, что мы обнаружили в святилище…
- Это будет статья? – переспросила я, настороженно.
- Не возражаю, - пожал плечами граф. – Но сначала мы отправим этот доклад его величеству, а уже потом вы опубликуете эту историю. Думаю, господин Ронбери заслужил право первым осветить эту историю.
- Вы серьёзно? – уточнила я на всякий случай.
- Я похож на шутника? – ответил он вопросом на вопрос.
- Очень, - сказала я.
- В данном случае я абсолютно серьёзен, - произнёс он, отпивая из чашки и ставя её на столик, после чего вернулся к письмам. – Вы сделаете мне огромное одолжение, если займётесь докладом королю. У меня накопилось столько корреспонденции… Я подзапустил все прочие дела, когда приехал в Солимар.
- Спасибо, - поблагодарила я совершенно искренне.
На губах графа промелькнула слабая улыбка, а затем он снова углубился в чтение писем.
Чай был вкусным, но я поставила чашку после второго глотка. У меня даже ладони зачесались поскорее схватить перо и начать историю о поимке злодея в Солимаре.
Стараясь не привлекать к себе внимания, я тихо пересела за стол, достала писчие принадлежности и поправила свечу, чтобы ярче горела.
Стол находился слева от кресла графа, чуть позади, и я подумала, что мы сейчас смотримся как настоящие супруги. Но о чём это я? Какие бы отношения нас не связывали, для всех мы – муж и жена. И для людей, и для закона, и для небес… И жене вполне можно протянуть руку и поправить халат на груди мужа. Или, наоборот, распахнуть бархатные края ещё больше, а потом…
От Королевского парка, темневшего стеной, донеслось соловьиное пение. В этом году птахи превзошли самих себя и заливались, как лучший оркестр в мире.
Граф Бранчефорте оторвался от корреспонденции и поднял голову, задумчиво глядя туда, где за парком блестела от фонарей лента Пойзена.
- Как заливаются, - произнёс он.
- Да, - ответила я, чтобы что-то ответить.
- Наверное, вы не о такой первой брачной ночи мечтали? А, Роксана? – спросил граф, не поворачивая головы.
- Да, - снова повторила я. – Забавно получилось. Вот и свадьба прошла, и ничего не произошло.
- Пока наш неизвестный друг себя не проявил, - согласился граф.
- Надо быть совершеннейшим дураком, чтобы напасть на меня или вас во время свадебной церемонии, когда вокруг сотни людей.
- Согласен. Такой финт в стиле вашего горячего поклонника Эмиля Бэдфорда. Но тот, кто выжидает годами, кто заметает следы, отправляя письма с намёками и без подписи – он не совершит безрассудного поступка.
- Значит, вы просчитались, милорд?
- Уверен, что мы всё сделали правильно.
Мне оставалось гадать – умышленно или нечаянно он сказал «мы». Но это коротенькое слово согревало сердце, даже если я пыталась объяснить самой себе, что оно ничего не значит.
- Мне кажется, сейчас он страдает, - продолжал граф. – Во-первых, вы теперь принадлежите другому – мне. И вы уже не одинокая девица и потеряны для него навсегда. У вас появился вполне определённый хозяин…
- Спасибо! – не удержалась я.
- Не обижайтесь, Роксана, - усмехнулся он. – Это всего лишь образное выражение, и вы прекрасно это понимаете. Во-вторых, сейчас наш таинственный злодей пребывает в смятении и сомнениях. Он не знает, что происходит сегодня между нами. Даже если ему по каким-то причинам стало известно, что брак лишь для вида, после сегодняшнего поцелуя на фикцию всё это не слишком похоже. Получается, я забрал то, что наш злодей так страстно и в течение многих лет желал. Желал, но не выказывал своего интереса к вам. А тут появляется какой-то нахальный столичный франт, за неделю устраивает свадьбу, доживает до неё, да ещё и так нагло демонстрирует своё право целовать самую красивую девушку в мире. Тут у любого желчь закипит. А когда человек в сомнениях и злится, он совершает ошибку. Именно это нам и надо. Чтобы он совершил ошибку и выдал себя. Ведь столько лет ему удавалось находиться в тени. Я рассчитываю, что сегодня он будет бродить под нашими окнами. Лойл уже в засаде. Если кто-то появится, ему не уйти. Но он даже не подозревает, что будет происходить этой ночью в нашей спальне…
Я так и подскочила, почти с ужасом уставившись на графа. Это – намёк? Намёк на настоящую брачную
