Старшая сестра его величества. Власть - Алёна Цветкова
Я мысленно закатила глаза. Нечего было думать, что проблемы обойдут меня стороной... Еще ни разу такого не было, так почему я решила, что сейчас все пройдет гладко?
— Рассказывайте, — кивнула я, не показывая свои эмоции, и решительно направилась в здание вязального цеха.
В этот раз мы разместили цеха мануфактуры на окраине Нижнего города недалеко от ремесленной слободы, где был домик Селесы. Еще в начале лета мы договорились о выкупе в рассрочку огромной каретной мастерской у семьи умершего мастера.
Я не особенно распространялась о своей покупке, о ней знали всего несколько человек. Именно это и спасло мое имущество от пожара, устроенного ребятами Аруга.
Помещение каретной мастерской подходило нам идеально, даже не пришлось ставить печи для отопления, они уже были. Но с другой стороны, плата была так велика, что у меня не было возможности вложить хотя бы какие-то деньги в благоустройство. И сейчас мы шли по двору, заваленному старыми досками, кучами стружки, опилок, сломанными колесами, остовами старых карет, которые мы только сейчас начали разбирать, превращая деревянный мусор в топливо.
В остальном же все оставалось так же, как было при старом хозяине, не отличавшемся особой аккуратностью. Он даже двор не замостил, хотя с его-то специализацией это было просто необходимо.
Ночью прошел дождь, и глинистая земля во дворе моей мануфактуры превратилась липкую грязь. Начало осени в этом году выдалось довольно теплым, однако солнце все равно грело недостаточно, чтобы за день все просохла. И чтобы хоть как-то передвигаться, по протоптанным тропинкам были уложены доски, по которым можно было идти только гуськом. Жижа жадно хлюпала при каждом шаге, вспучиваясь между досками жирными боками. Освещение у нас тоже пока отсутствовало, и в вечерних сумерках надо было быть очень осторожным, чтобы не испачкаться.
В воздухе довольно заметно пахло тревожной горечью полыни. Этот аромат так соответствовал моему настроению, что я даже не обратила на него особого внимания.
— Приехала последняя партия абрегорианской шерсти, — Прохом говорил из-за спины. Я не могла видеть его лица, но слышала, он очень расстроен. — К сожалению, большая часть оказалась заражена молью.
— Твою же мать! — выругалась я. Новость была не просто плохой, новость была отвратительной. У нас и так в этом году большие проблемы с сырьем, так еще и эта напасть.
— Мне кажется, ваша светлость, — тяжело вздохнул Прохом, — абрегорианцы сделали это нарочно... я же говорил вам о том, что они отказывались поставлять нам шерсть по ценам, о которых мы договорились пять лет назад. Нам пришлось надавить на них, и они вполне могли отомстить таким образом.
Я кивнула, совершенно не подумав, что из-за спины управляющий не видит мои жесты. Я была слишком расстроена, чтобы замечать такие мелочи.
— Но зато оборудование для прядильного цеха доставлено в целости и сохранности, — попытался подсластить пилюлю управляющий. — И мы уже начали установку... Через несколько дней, как придет караван из Аддии, можно будет запускать производство. Вчера прилетел голубь от купцов. Они в трех днях пути до Яснограда...
Я кивнула. Говорить не хотелось. Боялась, что не смогу сдержаться. Я понимала, что вины моего управляющего в этом нет, но как же мне хотелось зарычать от злости и выдать ему пару ласковых.
Мы совсем не планировали переходить на другое сырье так быстро. Еще неизвестно будут ли пользоваться спросом носки, шапки и шарфы из верблюжьей шерсти. Но выбора теперь не было... Свое овечье стадо, которое мы отогнали в Миловку, под присмотр дядьки Кирка, еще не скоро сможет снабжать мои мануфактуры достаточным количеством сырья.
— Сколько шерсти у нас осталось? — сдерживая ярость, спросила я. Хорошо, что дорожки слишком узкие. А то Прохом только по моему лицу догадался бы, насколько я зла.
— Два возка, — выдохнул он и добавил сдавленно, — почти...
Два возка?! Я сжала кулаки... это же так мало! Моим девочкам это на месяц-полтора работы!
— Зараженную шерсть я велел отвезти подальше и сжечь, — торопливо заговорил Прохом, словно оправдываясь за то, в чем не было его вины. — А остатки обильно засыпать полынью. И все свои запасы тоже. Думаю, у нас получится уничтожить моль, и этом наши потери закончатся.
— Твою же мать! — простонала я. Но в этот раз я злилась не на Прохома, а на себя.
Я думала совсем не о том, о чем следовало думать. Диверсия абрегорианских купцов может стоить мне гораздо больше, чем пропавшие возки с пряжей. Если нам не удастся остановить распространение моли, то погибнуть может все дело. Эта тварь сожрет не только пряжу, но и сырую шерсть, и готовые изделия, оставив меня с дырой в кармане. Химии, способной уничтожить моль, в этом веке не существует! А вся борьба с вредителем заключается в пересыпании шерсти пахучими травами: полынью... вот откуда такой запах!.. пижмой, укропом и лавандой... Последняя эффективнее всего, только стоит в наших широтах слишком дорого... однако дешевле, чем моя мануфактура.
— Нам нужна лаванда, — я сама не заметила, как остановилась посреди двора и теперь разговаривала с управляющим, повернувшись к нему лицом. — Отправь кого-нибудь в лавку. Пусть вытаскивают купцов из постели, но сегодня все лаванда, которая есть в Яснограде, должна быть на моей фабрике. Денег не жалей. Нам нужно спасти мануфакутру. Ты понял?!
— Да, ваша светлость, — кивнул управляющий и виновато вздохнул, — сделаю.
Я, конечно же, никуда больше не поехала. Носилась по цехам и складам, пытаясь лично проследить за всеми. Мешки с лавандой поступали постепенно, их было не так много, как мне хотелось бы. Купцы возили лаванду, которая росла на южных границах Грилории, по чуть-чуть. Спрос на нее был небольшим, народ предпочитал использовать менее эффективную, но бесплатную, полынь. Никто не рассчитывал на то, что мне внезапно понадобится такое огромное количество средства от моли. И теперь мы старательно вычищали все запасы ароматной травки во всем Яснограде.
Чтобы ее хватило на всю фабрику, я лично распределяла привезенную лаванду, указывая куда нужно засыпать ее в первую очередь. Сначала мы обработали склад готовой продукции, потом цеха и склады сырья. В воздухе теперь одуряюще пахло смесью полыни и лаванды. Ими пропиталось абсолютно все: мои руки, одежда, волосы... Казалось даже небо источает горький и терпкий аромат
