Черное зеркало, белый алтарь - Галина Дмитриевна Гончарова

Решительно не в его вкусе, но умная, этого не отнять. А что за иностранец?

Михаил Леонидович встал навстречу девушке и вошедшему мужчине, с которым и обменялся рукопожатием.

М-да. Иностранец, этих не спутаешь. Характерная такая чуждость… нет, этот – не отсюда.

– Мистер…

– Олмарски. Господин ректор, – по-русски иностранец говорил вполне прилично. – Я заинтересован в вашей студентке. Ее способности… великолепны.

Если б речь не шла о Ласкиной, ректор бы что угодно подумал. А так…

На эту гору сала влезть? Вроде бы мужик не с Самоа? Или где там еще баб откармливают?

– Какие именно, господин Олмарски?

– Михаил Леонидович, ваша студентка может работать в моей фирме уже сейчас. Но она хочет закончить образование и получить диплом.

А вот такие намеки Самойлов отлично понимал:

– У нас есть определенные программы. Платные…

Оказалось, что иностранец тоже понимает намеки.

– Давайте не будем привязываться к курсу доллара и евро? Они неустойчивы…

Ректор поднял брови.

И перед ним выложили на стол два маленьких золотых слиточка.

– За полугодие.

Михаил Леонидович взял слиток в руку, взвесил… золото? Судя по весу – да! Да!!!

– Да вы что! В месяц!

Теперь ухмыльнулся иностранец:

– Столько весь ваш курс не стоит.

– У нас выдается диплом международного образца…

– Это интереснее, – согласился иностранец.

Торг завершился почти победой ректора. Четыре слитка за полугодие. Номер ячейки на Главпочтамте.

Ректор будет ее оплачивать и будет класть туда необходимые программы, учебники, контрольные… лично!

И будет забирать золото.

О да!!!

А еще он будет забирать пару слитков для родителей Ласкиной и конвертировать их в деньги, а потом отправлять на указанные счета. И получать свой процент.

Так проще, чем возиться с переводами и банками. Тут урежут, здесь удержат, там процент сдерут… да какой нормальный человек такое выдержит?

Контрабанда – и никаких проблем!

А банки не обеднеют, сколько они людей грабят, никакому пирату не потянуть. Даже если в три смены трудиться сто лет без отдыха!

Жаль, что Ласкиной учиться всего два года. Но… а может, аспирантура? Он может…

И ректор приказал принести им кофе.

– Туся, ты довольна?

Я упала в кресло и вытянула ноги.

Крадос упал рядом. Почти на чемоданы. Три штуки, здоровенные… а тащить ему пришлось.

В моем мире мы пробыли два часа. Крадос специально подгадал так, чтобы большая часть этого времени была ночной в Эр-Сианне.

Наступило утро, солнце уверенно двигалось к зениту.

– Более чем!

– Я потом помогу тебе перенести вещи в комнату. Кстати, атара Малинара будет рада. Вы теперь соседки.

– Точно будет рада?

– Ты ей помогла избавиться от Вельского. Да она тебя пирожками закормит.

– Вельский, да…

– Туся, я выберу время – и мы их сделаем. Хорошо?

– Договорились, – кивнула я.

Все складывалось просто отлично! Да что там – восхитительно!

В моем мире со всеми договорились! Татка будет приходить на почту первого числа, ректор пятнадцатого. В самый раз. И не столкнутся, и письма, слитки отправлять будет удобно.

Ячейку мы с Радом арендовали на десять лет, оплатили сразу, еще дали взятку и закрепили легким внушением. Рад лично постарался.

Теперь я могу свободно связываться со своим миром.

Родителям я позвонила.

Сообщила, что нашла хорошую работу за рубежом, что уезжаю, буду им помогать и присылать деньги. Ректор пообещал помочь.

Выжига он, конечно, и сволочь редкостная. И процент свой содрал, и вообще… приворовывать будет…

– Не будет он воровать.

– Ты мои мысли, что ли, читаешь?

– Нет. Просто ты с таким же выражением на ректора смотрела.

Я фыркнула:

– Этот? И воровать не будет?

– Я ему легонькое внушение сделал. Года через два по вашему времени еще повторим…

Я поежилась:

– М-да, страшная штука – ментальная магия.

– Почитай и успокойся. На тебя может подействовать только маг, который сильнее тебя. А таких единицы.

– Они есть. И ты…

– Туська, думай головой. Не будем о благородстве, но мы же с тобой через браслеты связаны. Ты бы сразу почувствовала, если что…

Я вздохнула:

– Все равно страшно…

– Я тебе артефакт подарю. Защитный. И книгу. Читай и учись.

Это я всегда с удовольствием. И почитаю, и поучусь…

– Договорились!

Чего не учиться на таких-то условиях?

– Ты!!! Это все ты!!!

Я повернулась и с интересом поглядела на Аделаса.

Вот ведь… придурок жизни! Я тут в своих новых комнатах вещи раскладываю-развешиваю, а он влетает и орать начинает. Как есть придурок.

– Все – это что?!

– Не отрицай!!!

– Не буду. А что не отрицать-то?

– Ты… ты… – заело парня.

– Я так понимаю, – атара Малинара, конечно, все это услышала, дверь-то дурачок не закрыл, – тэр Лоринский имеет в виду, что ты виновата в тех бедах, которые приключились с родом Лоринских.

Как же мне захотелось треснуть недоумка по башке сковородкой.

– Ах ты ж… гадина! – невежливо выразилась я. Аделас опешил и попятился. Я пошла на него грудью. – Значит, как меня замуж выдавать за какую-то пакость – это можно! Как детей моих себе отнимать – можно! Как меня в жертву на алтарь – нормально! А по морде, значит, мы за все это огрести не желаем?!

Аделас попятился еще дальше.

Понятно, для него это было привычной тактикой, но привычка – одно, а когда оно вот так, озвучено в лицо и без прикрас, – другое.

– Я…

– Что – я?! Свинья! Ты все это и собирался со мной проделать! И на детей, которых я бы нарожала, наплевать! Или Далия твоя их бы усыновила?! И любила как своих?

О детях Аделас вообще не задумывался, это видно. Наплодил бы – и бросил.

Любить?

Сердце Лоринского навсегда было занято самым лучшим человеком мира. Им самим.

– Ты не имела права…

– Сопротивляться?! Выжить?! Да пошел ты…

Подобрать подходящий адрес я не успела. В коридоре появился ректор:

– Что за шум, а драки нет?

– Будет драка. Я вот только сковородку распакую, – пообещала я, глядя на Аделаса.

– Это ваша национальная традиция? – Крадос двумя пальцами прихватил блондина за руку, но так, что бедолагу аж перекосило. – Придется подождать. Пойдемте, тэр Лоринский, поговорим о ваших зачетах и экзаменах. Нехорошо пользоваться служебным положением вашего родственника, ой как нехорошо…

М-да. Лучше б его я и сковородкой. Мучился бы меньше.

Подозреваю, вылетит он из академии ласточкой. И почему мне ничуть его не жалко? И Далию тоже?

Я понимаю, другие виноваты не меньше, и знали они то же самое, но…

Затрофеить меня собирались именно