Кресли Коул - Удовольствие Темного Принца
Пошатнувшись, он упал на колени с лезвием, вогнанным по самую рукоять. Содрогнувшись всем телом, ликан выдернул и отбросил меч в дальний конец пещеры. Затем, сжав руками голову с такой силой, что валькирия испугалась, как бы он не раздавил череп, заревел в агонии.
— Гаррет, не надо!
— Это просто… потрясающе, — заметил Круах, разглядывая МакРива. — Я управлял человеком, но не зверем внутри него — тот скорее умрет, чем причинит боль своей паре. Однако вред нанесен. Я уже внедрил в его разум воспоминание о твоей казни. Воспоминание, в котором он убивает тебя. — Злодей захохотал. — Прямо сейчас он считает, что качает на руках твой обезглавленный труп, ощущая собственным телом, как стынет кожа, пока из тебя вытекает кровь.
— Лауша, не оставляй меня, — прерывисто прохрипел Гаррет. Он перешел на гаэльский, с мукой бормоча:
— Как больно… люблю тебя… последую за тобой.
Голосом, полным скорби, он умолял ее вернуться к нему:
— Прошу тебя, любимая.
Захлебываясь от слез и давясь словами, Люсия попыталась убедить его:
— Гаррет, это не реально. Не реально.
Ничего не слыша, он зарылся когтями в землю, сгребая месиво вокруг себя.
— О, теперь твой ликан обращается, — злорадно усмехнулся Круах. — Зверь поднимается, вне себя от ужаса и смятения, пытается соединить… части твоего тела. Как это трогательно.
— Кром, я убью тебя за это! — Люсия приподнялась в цепях. — Ты никогда не выйдешь отсюда! Навечно останешься здесь.
Когда Круах приблизился к ней, она закричала:
— Ты не бог, ты презренный червь, паразит!
И плюнула ему в лицо.
Его длинный язык высунулся и слизнул плевок с подбородка. Не обращая внимания на ее слова, он задумчиво пробормотал:
— Что же сделать с тобой? Я бы мог снова воспользоваться тобой как женщиной или отобедать твоей плотью. — Монстр, прищурившись, плотоядно осмотрел ее желтыми глазами. — Знаю. Я сделаю и то и другое. Одновременно. Буду потреблять тебя, пока осуществляю свои права. — Он отступил, давая знак четырем хранителям приблизиться к алтарю. — И раз уж ты так запятнала себя, думаю, не будешь возражать, если я поделюсь.
Кромиты подошли ближе, ощупывая Люсию алчными взглядами, такие же похотливые, как их бог…
Внезапно черные когти точно посередине пробили горло Круаха, затем резким рывком в сторону рассекли его шею. Бог захлебнулся воплем, пытаясь удержать голову прямо. Люсия уставилась на него в полной растерянности, хотя его кровь, фонтаном выплескиваясь на нее, попадала в глаза.
МакРив нанес удар Круаху?
Узкие зрачки монстра расширились от шока, когда он спотыкаясь шагнул к алтарю. Оставшиеся кромиты заголосили и, выхватив мечи, бросились на ликана. Круах шатался, почти падая. Он был серьезно ранен, но этого недостаточно, чтобы убить его.
Если бы только она смогла освободить руки, то попыталась бы увести Гаррета. Взгляд Люсии метался в поисках какого-нибудь инструмента, чтобы с его помощью…
Стоп, что за… Пытаясь осмыслить увиденное, Люсия недоверчиво моргнула, уставившись на свой колчан. Из него торчала стрела со старомодным оперением, выглядящая точь-в-точь как dieumort. Валькирия сглотнула. Еще dieumort? Как… Почему?
О, Фрейя, никогда не пустеющий колчан! Неужели ей дается еще один шанс уничтожить Круаха? Стрела воспроизвелась. Но несет ли она в себе смертоносное могущество?
Как же добраться до нее? Идея… Ее запястье рассечено о железное кольцо цепи. Глубоко вздохнув, валькирия со всей силой рванула кисть назад. И закричала от дикой боли, когда начисто, словно перчатку, сняла кожу до самых кончиков пальцев.
Но она освободила руку.
МакРив продолжал сражаться с кромитами. Люсия стиснула зубы и заставила изуродованные пальцы сжаться вокруг новой dieumort. Как только валькирия вытянула оружие, та же самая сила, что она ощущала в первой стреле, пронеслась сквозь нее.
Круах рухнул на колени возле алтаря, и Люсия выбросила руку вперед, вбивая наконечник точно в его черное сердце.
Бог в неверии уставился на свою грудь. Расходясь в стороны от стрелы, тлен поглощал его чешуйчатую кожу, расползаясь по уродливому телу, словно яд.
Кром Круах умирал… действительно умирал.
Созерцая конец своего кошмара, Люсия съязвила:
— Как ощущения, муженек?
Монстр поднял на нее взгляд и на последнем издыхании просипел:
— Зверь… спас его от меня, — кровь пузырилась на его губах, — и будет вечно удерживать… от тебя.
К тому времени как МакРив покончил с последним кромитом, глаза Круаха стали такими же безжизненными, как и у трупов вокруг, его массивное тело рассыпалось, превратившись в груду праха поверх пролитой на полу крови.
Нет больше Кровавого Разрушителя.
С его смертью МакРив должен освободиться от заражения. Он может быть спасен — от этого. Но прав ли Круах насчет зверя?
— Гаррет, я здесь! — крикнула Люсия, пытаясь выдернуть другую руку. — Шотландец, вернись ко мне!
МакРив говорил ей: «Если зверь поднимется слишком сильно, то навсегда сведет своего хозяина-ликана с ума». Сейчас глаза Гаррета переливались от молочно-белого к светло-голубому и обратно. Он ни разу не посмотрел в ее сторону.
Неужели слишком поздно?
— МакРив, я жива! Ты должен вернуться ко мне!
Голос Люсии сорвался, она зарыдала умоляя:
— Гаррет, ты нужен мне.
Ликан обернулся туда, где, как он думал, лежало ее обезглавленное тело. Слеза покатилась по его залитому кровью лицу, он вонзил когти в грудь, разрывая собственную плоть.
Несмотря на то что валькирия вопила, выкрикивая его имя, он, душераздирающе вскрикнув, бросился прочь из этого страшного места, оглушенный взрывом мучительного страдания.
Когда Лаклейн и Боуэн наконец обнаружили Гаррета в холодных лесах, он безумствовал, в слепой ярости раздирая когтями собственное тело. Они подобрались к нему ближе, и Лаклейн в ужасе уставился на брата. Кровь покрывала Гаррета и его изодранную в клочья одежду. Грудь изувечивала страшная рана. В его глазах, затянутых мутной белой пеленой, блестела влага. Слезы?
— Хватай его за руки! — приказал Лаклейн Боуэну. — Гаррет, прекрати это! Что случилось?
Гаррет прорычал грубым звериным голосом:
— Умоляла меня… уйти… говорила, что я недостаточно силен, чтобы сопротивляться… ее голова, — проревел он с болью, отбиваясь от их захвата.
— Где твоя подруга?
Он зарычал:
— Мертва!
Боуэн с шипением выдохнул:
— О, Иисусе. Мне это хорошо знакомо. Мы должны увести его отсюда.
— Нет, здесь что-то не то, — не поверил Лаклейн. — Он сошел с ума. Посмотри на его глаза. Гаррет, почему ты думаешь, что она мертва?
