Мэг Кэбот - Ненасытный
Но что-то копошилось на задворках ее сознания. То же самое случалось с ней всякий раз, как Лейша упоминала о будущих родах. То же самое случилось, когда Елена показала ей фотографию в своем сотовом телефоне.
Она вплотную подошла к краю бездны.
Открыв глаза, она с удивлением обнаружила губы Лучана на своем горле.
— Постой. — Она отпрянула. Пульс участился, дышать стало трудно. — Что ты делаешь?
Он смотрел на нее без всякого выражения, рука под юбкой застыла.
— Ничего, Мина.
Она потрогала шею. Влаги нет. Хорошо.
Но если он укусит ее в третий раз и выпьет немного крови… она станет такой же, как он.
Она это знала, и он знал.
Мина встала, и ей показалось, что стены сдвигаются.
Сердце билось часто, как у кролика, — того и гляди выскочит.
Зачем она здесь?
Аларик Вульф сказал, чтобы она сюда не ходила. Взял с нее слово.
Неужели и он тоже знал? Знал, что Лучан будет здесь, и все именно так закончится?
Конечно, знал. А она его не послушала. Точно так же, как все, кто не слушал ее.
Мина только начинала осознавать, что на сей раз у края пропасти оказалась она сама. Как спастись? Как выбраться?
Оружия у нее нет, да если б и было — разве смогла бы она убить любимого даже ради спасения своей жизни?
Она прошлась по комнате, часто дыша.
— Мина, в чем дело? — спросил Лучан.
— Ни в чем.
Может, он снова ее мысли читает? Наверняка — по крайней мере частично. Замечательно! Пусть прочтет.
Она остановилась перед ним, балансируя на краю бездны, и сказала:
— Я не могу.
— Не понимаю, о чем ты, — ответил он, глядя на нее с пола.
— Не лги мне! Неужели после всего, что я испытала из-за тебя — твоего убийцы-брата и банды вампиров, норовившей высосать всю мою кровь, — ты намерен лгать мне в глаза?
— Прекрасно. — Он встал. От его спокойствия и следа не осталось. Руки сжались в кулаки, на щеке дергался мускул. Он с самого начала понял, о чем она говорила. — Согласись, что это все упростит.
— Если я умру? — невесело рассмеялась она.
— Если станешь одной из нас. — Эвфемизм Лучана больше устраивал. — Тогда нам ничто не помешает быть вместе. Все эти разговоры о Таиланде…
— К твоему сведению, — саркастически прервала Мина, — я всегда знала, что этому не бывать. На пляже ты бы сгорел, как петарда.
— Просто я не хочу, чтобы ты состарилась у меня на глазах, в то время как я…
— Очень мило. Значит, в старости ты меня попросту бросишь, как это водится у вас, мужиков? Может, мне кремом «Кадаврон» попользоваться или съездить на один из курортов Димитрие?
Он взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза.
— Я буду любить тебя вечно. Моя жизнь ничего не стоила до встречи с тобой. Можешь ты понять это? Она была совершенно никчемной, даже если я этого и не знал. Потом появилась ты, и все, что я знал или думал, что знаю, перевернулось вверх дном. Прежним мне уже не бывать. Ты показала мне, что значит любить, смеяться, трепетать от волнения… быть снова живым. Я буду любить тебя вечно, останешься ты со мной или нет. Даже когда ты умрешь и тебя закопают. Но я готов на все, чтобы помешать тебе гнить в могиле… об этом я, кажется, уже говорил.
— Но Лучан… — Потрясенная Мина, держась за его запястья, смотрела ему в глаза с тлеющим в глубине пламенем. — Превращать меня обманом в вампира, чтобы я не состарилась и не умерла у тебя на глазах? А если я не хочу быть вампиром? Я, кстати, действительно не хочу. Моя собака не выносит вампиров, помнишь? В Нью-Йорке у меня друзья и родные, с которыми мне хотелось бы видеться днем, а не ночью. Кроме того, я знаю, что такое смерть… и не желаю умирать даже временно. И еще… — Она отняла его руки от своего лица и взяла его пальцы в свои. — Я умею делать нечто особенное… ты тоже испытал это, верно? Я вижу грозящую людям смерть, а в последнее время и просто опасность. Это значит, что я могу предостеречь их, дать им шанс на спасение… на отсрочку хотя бы. Не знаю, сохраню ли я эту способность, если не буду дышать и сердце у меня перестанет биться. Думаю, нет. И… — Она прерывисто перевела дыхание. — Вряд ли я смогу жить без этого. Помнишь, ты говорил об ужасах, которые я даже представить себе не могу и которыми ты, как я понимаю, распоряжаешься?
— Да… и что же?
— От них-то я, думается, и должна защищать людей. — Слезы хлынули у нее из глаз с новой силой. Мина надеялась, что из-за них Лучан не сочтет, будто она сожалеет о сказанном.
Потому что она не жалела. Ни капельки.
— Точно я не могу знать… но когда я ничего не делаю, плохое случается непременно. Этим я и хочу заниматься: помогать людям.
Пламя, тлеющее в его глазах, сделалось ярче. Дождь, до этого момента не слишком сильный, обрушился во всю мочь. Не так далеко прокатился гром.
— Не понимаю. — Два огня в его глазах горели точно как у дракона. — Объяснись, Мина.
— Я буду работать, — она не сдержала рыдания, — у палатинцев.
Посмотрев на нее пару секунд, он залился смехом. Глаза у него пылали, как факелы.
— Не смеши, Мина.
— Я не шучу. — Она вытерла слезы здоровым запястьем. — Они предложили мне работу, и я надумала согласиться.
Каряя радужка совсем утонула в пламени — дракон брал верх.
— Против тебя я не стану им помогать, — заторопилась Мина. — Ты знаешь. Это тебе я всегда старалась помочь. Потому что я тоже люблю тебя и всегда буду любить, но быть с тобой не могу. Это ставит под угрозу жизни моих друзей. А эта работа… для нее я, видимо, и была предназначена.
— Тебе вообще не нужна работа. — Лучан свирепо схватил ее за талию и притиснул к себе. Сверкнула молния, дом содрогнулся от грома. — Я ведь обещал, что о тебе позабочусь.
— Убив меня для начала, — сказала Мина, глядя в свирепые драконьи глаза.
Ветер выл, дождь хлестал, драконий взгляд прожигал насквозь. Сейчас он испепелит ее, и она исчезнет с лица земли, как исчезли все Дракулы.
И никто не узнает, что случилось с Миной Харпер на самом деле.
Он может. Кто ему помешает?
— Знаешь, Лучан… ты кое-что пропустил, рассказывая в музее историю святого Георгия и дракона.
— И что же это?
Он сдерживал себя усилием воли. Руки у него тряслись не хуже ее коленок, так ему хотелось припасть к ее шее губами и сделать то, чего он так страстно желал.
— Ты не сказал, что был драконом. Не рыцарем.
Гром — а может быть, его голос — опять сотряс стены.
Мина зажала бы уши руками, если бы уже не закрывала ими глаза. Только бы не увидеть его клыков у своего горла.
— Я князь тьмы, — возвестил звуковой удар. — Что это, по-твоему, значит? Что я святой?
