Проданная Истинная. Месть по-драконьи - Екатерина Белова
— Уже вечер, — я кивнула в сторону окна, за которым зеленел сад, подрумяненный золотом вечернего солнца.
Анвар невозмутимо и как-то незнакомо усмехнулся:
— У меня вечер до двух ночи.
После резко встал, потянув меня за собой. Радужка глаз горела алым.
— Поцелуешь на прощанье?
Раньше Анвар не спрашивал, просто целовал, но, похоже, пришла моя очередь быть хорошей женой. Я еще помнила, как быть ласковой. Как быть нежной.
Как вести пальцем вдоль жестокой линии губ, делая их мягче, податливее, как встать на цыпочки, пробуя поцелуем линию подбородка, укрощая голодное пламя алых глаз. А после обмякнуть, позволяя Анвару вести в древнем танце губ и рук.
Но на этот раз мой герцог и в самом деле ограничился поцелуем, хотя драконица, таяла в груди, как шоколад на солнцепеке. К собственному удивлению, я сама задержала Анвара, когда тот попробовал отстраниться. Обвила руками шею, словно в плохой мелодраме, и поцеловала снова. И снова меня отстранили.
Потискали, будто плюшевую игрушку, чмокнули в нос и завернули в плед обратно.
— Не ненавидь меня слишком сильно, — Анвар с улыбкой потянул за кончики пледа, накинутого мне на голову, и получилось, что я кивнула. — Вот и умница, я всегда знал, что женился на доброй драконице. Скоро вернется горничная с горячим грогом, выпей все до капли, обещаешь?
А пока я не опомнилась, повторил трюк с киванием.
— Тебя переведут временно в другие покои. Наверное, здесь не очень приятно находиться после… случившегося.
Мне после случившегося было все равно. Но не очень приятным сюрпризом оказалась стойкость Анвара. До этого момента я очень легко провоцировала его на секс. Вот тебе и брачный драконий год.
Отсутствие Анвара в постели — единственное, что еще вызывало у меня подобие эмоций.
Моя драконица в груди плаксиво завздыхала, но пикнуть не осмелилась. Я уже приучила ее к строгости. Усилием воли заставила себя кивнуть уже по-настоящему, а когда Анвар ушел, уселась за документы и справилась буквально за час.
А вот грог выпить не смогла, как прислужницы не настаивали. Дошло до того, что я пошла на хитрость, клятвенно заверив, что выпью, а они пока принесут мне пару книг по истории Сопределья и подготовят платье на завтрашний день.
Грог я без стыда вылила в раковину. Одно хорошо — совесть меня не мучила, когда я врала, что все было очень вкусно. Не было у меня теперь совести.
Что в грог мне что-то подмешали, я поняла только когда меня неожиданно начали укладывать спать и сюсюкать, как с маленькой.
— А сейчас мы ляжем баиньки, — щебетала Лиссе.
— Хотите колыбельную, вейра Фалаш? — вторила ей Жанье.
Или, наоборот. Щебетала Жанье, а про колыбельную говорила Лиссе. Я их путала, а подсказки по различению, записанные на полях зельеварной книги, остались в лаборатории.
Ум холодно собирал все странности последних дней. Анвар, всегда осторожный и чуткий Анвар, не смеющий лишний раз дотронуться до меня без прямого приглашения, взялся меня тискать и вертеть, как куклу. Зато то самое прямое приглашение проигнорировал, хотя я не могла не чувствовать тоску его дракона.
Три пачки документов вместо брачной ночи. Свадебный церемониал, соблюденный до последней точки. В наши-то дни, когда его даже императоры сокращают его вдвое, чтобы не доводили невест до нервного срыва.
Мы же из церемониала убрали только дарение, но я же видела, как это не понравилось Анвару. Он хотел, чтобы все прошло согласно традиции.
И мне подлили снотворные травы в грог.
Зачем?
Неумение чувствовать привело меня к затуманенному разуму. Я перестала трактовать очевидные и простые для понимания вещи.
Поддавшись ласковым рукам своих горничных, я свернулась калачиком и закрыла глаза, настороженно вслушиваясь в их шаги, шепот и, кажется, слезы. Не знаю, как долго я лежала в тишине, настороженно вглядываясь в темноту покоев, даже начала задремывать. А после резко, не задумываясь, распахнула глаза. Даже не слух, а мое онемевшее сердце ощутило Анвара.
Несколько секунд я ждала, как прогнется кровать под его весом, как горячие руки скользнут по телу, втискивая, впаивая в чернильную, животную темноту, но Анвар не двигался. Его дракон умиротворенно лежал в магическом коконе. Я ощутила короткий поцелуй на волосах и снова послушно начала задремывать. Муж действовал на меня гипнотически.
— Она не проснется? — спросил он тихо.
— Грог варила Бертель, — негромкий голос Кастора звучал так близко, что я вздрогнула. — Может она не так талантлива, как Аль, но тоже неплоха.
Но на этот раз эмоциональная глухота играла мне на руку. Их драконы даже не встрепенулись и не почувствовали меня.
— Не называй ее Аль, — холодно отрезал Анвар. — Никогда. Помни, что дал ей кровную клятву.
Кастор упрямо хмыкнул, но промолчал. Слух уловил мягкий шелест ткани и щелчок двери, но я продолжала лежать, словно вмерзла в кровать. Минута шла за минутой. И лишь когда тишина сделалась абсолютной, буквально прыжком выбралась из одеяла, рванув на цыпочках к двери. Коридорная тишина меня приободрила, и я решилась приоткрыть дверь.
Кто-то погасил все светильники и разогнал охрану, поэтому я беспрепятственно вышла в коридор, прошла до центральной лестницы и перегнулась через балюстраду, глядя на сборище на первом этаже.
Тени от редких светильников метались по стенам, но я увидела Анвара в центре, глав кланов, нашла глазами Бертель, старшую сестру Минхе — Алане Леяш, которая, если так подумать, никогда не бывала в этом замке, но была знакома мне по Академии. Следом блондина, которому однажды сломала руку и нира Сталеша — нашего преподавателя. Последний стоял рядом с отцом и о чем-то с ним переговаривался.
Пространство превратилось в беспокойную реку шепота, слез, горечи, которую легко считывала моя драконица.
Взгляд намертво приклеился к бесстрастному лицу Анвара. Он единственный стоял посреди взволнованной толпы, похожий на черный холодный камень, который огибает пестрая человеческая река.
36. Двенадцать даров
Анвар словно почувствовал мой взгляд. Единственный из толпы поднял голову, обыскивая взглядом балюстраду. Я едва успела юркнуть за занавесь. Меня накрыло тем отвратительным липким чувством, где чувствовать дано лишь телу, но не сердцу.
Ноги ослабели, и я сползла на холодный пол, полностью скрытая от чужих глаз. В щель между стеной и бархатом портьеры было видно, как процессия двинулась вперед. Первым в высокие распахнутые навстречу ему двери вышел Анвар, следом двинулась Бертель, после сестра Минхэ, нир Сталеш, затем сразу четыре неизвестных мне драконира, а за ними
