Огуречный бизнес попаданки - Ольга Иконникова
И когда я ехала с ним на одной лошади и слышала его дыхание, и держалась за его сжимающую узду руку, я забыла обо всём на свете. Словно сейчас существовали только я и он. А всё остальное было уже неважно.
Но когда мы приехали домой, этот романтический флёр рассеялся, и я отругала себя за то, что напридумывала в дороге. Его светлость всего лишь беспокоился обо мне, потому что чувствовал себя ответственным, что втянул меня в это. Точно так же он бросился бы спасать любую другую попавшую в беду деву. И даже если Абеляр не взял меня с собой, герцог всё равно отправился бы за ним в погоню — просто потому, что хотел вернуть письмо.
А теперь письмо возвращено, и у нас нет ни малейших причин сохранять этот брак. И наверняка прямо сегодня его светлость заявит мне об этом. Или, возможно, подождет до завтра, давая мне возможность оправиться от треволнений этого дня.
Я изначально знала, что всё будет именно так. Что наш брак основан на договоренности, которая была выгодна нам обоим, и что как только надобность в нём отпадет, мы подпишем другое соглашение, которое удостоверит наш развод. Так почему же сейчас мне так больно было об этом думать? Почему мне так отчаянно захотелось, чтобы всё закончилось по-другому?
Когда, в какой момент я позволила этому человеку пробраться в мое сердце? Когда разглядела за его холодной маской горячее сердце и ранимую душу? И зачем, зачем вообще я сделала это?
На миг мелькнула надежда, что, быть может, его светлость уже тоже относится ко мне по-другому. Но я тут же покачала головой, отгоняя эту мысль. Даже если он тоже увлекся мною, это вовсе не повод менять изначальные договоренности.
Для него это брак стал мезальянсом. И пусть он мог позволить себе не обращать внимание на осуждение света, мнением самого короля он пренебречь не мог. Его величество ясно дал понять, что не одобряет наш союз, и если Клермон не обратит на это внимание, то вызовет его гнев.
Должно быть, именно с этим и было связано то чудовищное обвинение в отравлении его величества. И продолжая оставаться моим мужем, Клермон рискует не только нанести ущерб своей репутации, но и потерять приязнь монарха.
И если он пожертвует всем ради того, чтобы быть со мной, то как скоро он об этом пожалеет? А в том, что это неминуемо случится, я не сомневалась. Он потеряет уважение друзей, его перестанут приглашать в королевский дворец, и рано или поздно, но он задумается о том, а стоила ли этого его любовь ко мне. И начнет тяготиться нашими отношениями.
Нет, я не могла этого допустить! И чтобы он не чувствовал себя виноватым, я сама должна была поставить точку в наших отношениях.
Это показалось мне настолько правильным, что я решила не откладывать наш разговор. Но прежде, чем отправиться в кабинет его светлости, мне следовало сделать еще кое-что.
Я заглянула в комнату, где лежал граф Шортер. Он еще не пришел в себя, но я всё-таки сказала ему спасибо за то, что он пытался меня защитить.
А потом отправилась в апартаменты матушки, чтобы рассказать ей о том, что случилось. Я представляла, какой ужас она пережила, узнав о ранении графа и о моем похищении, и постаралась сделать свой рассказ как можно более беззаботным. Да, маркиз оказался предателем и хотел передать другой стране украденный у его светлости документ. Но всё завершилось благополучно, а потому не стоит об этом и вспоминать. Его сиятельство препроводят в столицу, и уже сам король будет определять степень его вины.
— Но что же его толкнуло на такой шаг? — вздохнула Табита.
— Может быть, любовь, — ответила я. — А может быть, жажда денег и власти.
— Кто бы мог подумать, — матушка покачала головой, — что люди из высшего общества способны совершать такие поступки.
— Да, — сказала я, радуясь, что она завела этот разговор, — это общество оказалось совсем не таким, каким я его себе представляла. Я чувствую себя в нём чужой. Ты была совершенно права, когда остерегала меня от этого брака и говорила, что вельможи никогда не сочтут меня ровней себе.
Она внимательно посмотрела на меня:
— Не понимаю, к чему ты клонишь, дорогая.
— К тому, что наш брак с герцогом Клермоном был ошибкой. Мы оба осознали это и теперь намерены его расторгнуть. Не беспокойся, пожалуйста, я постараюсь сделать так, чтобы наш развод не причинил тебе и детям никаких неудобств. Его светлость выплатит мне некоторую сумму денег, и это позволит нам обустроиться на новом месте. Мы можем поехать в Лас-Варас или в любой другой город, в какой ты захочешь. Прости, если я тебя разочаровала.
— Нет-нет, дорогая, — она грустно улыбнулась, — ты меня вовсе не разочаровала. И ты должна думать не о нас, а о себе! Если ты считаешь, что порознь вам будет лучше, чем вдвоем, то ты вольна принять такое решение. Но прошу тебя — подумай хорошенько!
Ее слова разбередили мне душу, но я была не намерена отступать.
— Я уже подумала, матушка. Мы купим маленькое поместье вблизи какого-нибудь города. Я продолжу заниматься огурцами, и если всё пойдет хорошо, мы ни в чём не будем нуждаться. Нужно только решить, в какой части Арвитании мы хотим обосноваться.
В глазах матушки заблестели слёзы, но она, не желая меня расстраивать, торопливо отвернулась и смахнула их.
— Может быть, Лора, нам поехать в столицу? Ах, я же совсем забыла тебе рассказать! Сегодня днем принесли письмо от Гертруды! Она пишет, что ее положение в Валье-де-Браво сильно переменилось и ей многое нужно нам рассказать. Она надеется, что эти новости порадуют нас, и хочет, чтобы мы приехали к ней. В письмо были вложены три золотые монеты, и оно было доставлено не обычной почтой, а курьером!
Услышать это было удивительно и радостно. Неужели Труди нашла хорошую работу? Нет, только из-за этого она не стала бы приглашать нас в столицу. Быть может, она встретила достойного человека и
