Холодный ветер, строптивая вода (СИ) - Линдт Нина

Я вдруг опешила, не прерывая зрительный контакт с Генрихом. Я пойму что-то важное для себя…

Мое лицо вдруг смягчилось, губы приоткрылись, ушло упрямое выражение, и я уже не с настырностью смотрела на короля. Я знала, что и взгляд мой поменялся. Из меня вышла ярость и обида. Я поняла, почему мне так важно почувствовать его настоящего. Я хотела понять его, хотела стать ближе к нему. Я испугалась своих мыслей, но тут король заговорил.

- Я боюсь, что проиграю войну, - тихо сказал Генрих, опустив взгляд. Потом медленно поднял глаза и продолжил: - Я боюсь, что не спасу свой народ. Что король из меня никчемный. Я боюсь быть слабым. Боюсь быть жестоким. Боюсь возненавидеть тебя и боюсь привязаться к тебе. Я боюсь дружить с кем-либо слишком тесно, ведь так я тоже проявлю слабость. Я весь – сплошной комок страха. Но я не показываю этого и не говорю об этом. Ведь король должен быть уверенным, смелым, строгим, сильным. Справедливым.

- Но ты любишь свой народ? – страшно хотелось его обнять, но я боялась вспугнуть эту откровенность между нами.

- Люблю. Я не столько трясусь за потерю власти, сколько за потерю тех, кого люблю. Если со мной оборвется мой род – не страшно. Но если я не смогу защитить остальные семьи – это убьет меня. И если меня ранят, мне будет больно. Но мне придется держать лицо перед подданными. Я не могу быть слабым, Эллен. Я не могу, как ты, говорить все, что думаю. Ты смелая. Я трус.

По моим щекам текли горячие слезы вперемешку с холодным дождем. Я выдохнула, как выдыхают страшное напряжение. Боги, вот же он… настоящий…

- Ты очень смелый, Генрих. Ты сейчас очень смелый. Я так благодарна тебе за твои слова… Спасибо за доверие! Пожалуйста, если можешь, говори со мной. Если не выражаешь эмоции лицом, то скажи словами… Мне очень нужно понимать, что ты чувствуешь.

- Зачем?

- Так я доверяю тебе.

Я взяла его за руку и подошла ближе. Подняв лицо, улыбнувшись от того, как дождь забарабанил по щекам, я посмотрела ему в глаза.

- Ты не безнадежен, слава богам. Как хорошо, что ты все-таки живой, Генрих.

- Эллен…

Он вдруг наклонился ко мне, я испугалась, что он целоваться полезет, но он лишь сгреб меня в свои медвежьи объятья. Я крепко обняла его в ответ. Сама напросилась. После такого разговора любого потянет обняться и спрятать лицо за спиной другого. Но его объятье было таким сильным, что на миг я почувствовала себя в тотальной безопасности. Я снова оказалась к нему так близко, как только могут соприкоснуться души людей. Он словно разорвал свою грудь и показал мне на мгновение свое ярко-алое, полное огня сердце. Что бы он теперь ни говорил, я буду знать, что он настоящий. И его открыла я.

- Знаешь, - сказала я, чтобы скрыть неловкость, - пойдем в спальню, а то простудимся.

И высвободившись, пошла первой, Генрих нехотя пошел за мной.

В спальне мы остановились перед кроватью.

- Если мы могли спать вместе на тесной лежанке, то сможем и на кровати поместиться? – спросила я.

Король сделал неопределенное движение, словно собирался выйти.

- Останься. Пожалуйста.

Он застыл, поднял на меня недоумевающий взгляд. Впервые я заметила, янтарные всплески в его темно-карих глазах.

- Мы же друзья, правда? – спросила я.

У него явно отлегло от сердца, и он кивнул. Мы разошлись на мгновение, чтобы переодеться в сухое, а потом чинно улеглись на кровать с разных сторон. Между нами только меча не хватало для более лубочного изображения нашей невинной совместной ночевки.

Я улыбнулась, повернулась на бок и уснула, весьма довольная собой.

Посреди ночи я сквозь сон поняла, что лежу совсем рядом с Генрихом, положив руку ему на талию. Его древесно-пряный запах сносил мне голову даже во сне. Я никогда не думала, что естественный запах человека может быть приятнее любого парфюма. От него было тепло. И мне совершенно не хотелось отодвигаться. После того, как он раскрылся, Генрих стал мне как родной. Я зарылась носом в его плечо.

И тут почувствовала его прикосновение. Нежно, едва касаясь, Генрих погладил брошенную на него руку. И глубоко вдохнул. В тишине я слышала быстрое, громкое биение его сердца. И начала понимать, что мое сердце набирает ритм, чтобы сравняться с ним. По позвоночнику прошелся огненным дыханием жар, ладони закололо. О нет… только не это… не сейчас…

Магия, которая все эти дни прекрасно себя вела, потому что я расходовала ее с больными, вдруг накопилась снова в теле.

- Эллен, - тихо позвал король, видимо, почувствовав магию.

- Может, само пройдет, - шепнула я, чуть отодвигаясь.

- Давай помогу? – предложил Генрих.

При воспоминании о его крепком объятии, я уже хотела согласиться, но потом вспомнила остальное и отказалась от этой мысли.

- Тебе завтра контролировать летательные машины маэстро Фермина, - напомнила я. – А ты потеряешь силы.

- Тогда пойдем на балкон, научишься управлять дождем, - предложил король.

За окнами по-прежнему шумела гроза.

- Мне страшно, - призналась я.

- Мне тоже, - ответил честно Генрих. – Но тебе нужно учиться. И лучше со мной, чем одной.

Я нехотя села на кровати. Вылезать из тепла не хотелось, но меня уже сильно потряхивало от магии. Взяв короля за руку, я вышла на балкон. Было темно, по нам бил дождь. Я сосредоточилась и раздвинула пелену воды над нами. Словно отодвинула дождевые потоки в сторону.

- Молодец, - похвалил король. – Попробуй сформировать большие капли.

Приободренная, я постаралась сформировать в голове правильную мысль-импульс. В следующий момент вокруг нас застучал град.

- Не совсем то, но это потрясающий результат, - руки короля вдруг обвили меня за талию и прижали к его теплому телу.

По спине пробежал сильнейший разряд, вводя меня в то состояние возбуждения, которое раньше я испытывала только с Михаилом. Генрих говорил мне на ухо, его борода ласкала мне шею. Все точки наших прикосновений стали яркими и от этого болезненно-приятными. Я вдруг поняла, что испытываю к королю влечение.

Это осознание меня сильно испугало. Я потеряла концентрацию, град вдруг полетел на нас со всех сторон, я пыталась вернуть дождь, но вместо этого застонала, когда в ключицу вонзилась ледяная острая градина. Генрих молниеносно оттащил меня назад в спальню и закрыл створки, град бил его по лицу и телу, но ему удалось захлопнуть дверцы. А потом пассом он оградил дверь от атаки града.

Я с ужасом зажимала ранку на ключице, из которой сочилась кровь. Король шагнул ко мне, его лоб был рассечен в двух местах. Он отодвинул руку, осмотрел ранку.

- Царапина, заживет.

Я растерянно шагнула мимо него к балкону и превратила ледяной град обратно в дождь. После этой манипуляции, магия схлынула из моего тела. А влечение к Генриху не прошло. Я повернулась к нему и посмотрела новым взглядом. Я была слепа до этого и прозрела? Или обманывала себя, желая заполучить дружбу Генриха в то время, как подсознательно тянулась к нему за другим? Приложив полотенце к его лбу, я протерла кровь, но застыла, разглядывая заново черты его лица.

Генрих заметил мой пристальный взгляд, мягко накрыл мою руку с полотенцем своей ладонью и снял с себя. Отбросил полотенце в сторону.

- Все в порядке? – я уловила легкое движение на лбу, словно король пытался нахмуриться.

- Да.

Мы снова легли, но осознание того, что я могу испытывать желание к королю настолько меня ошарашило, что я проворочалась до рассвета, размышляя, считается ли это за измену жениху, сколько мне еще тут находиться, как скрыть это от Генриха, как потом смотреть в глаза Мише.

Но потом все-таки заснула.

Утром я решила, что все это было наваждением магии, что, конечно же, никакого влечения не было, что я просто испытала сильную симпатию к Генриху после его откровения. Это меня сильно успокоило, но все же, я решила пропустить вылет Генриха и летательных машин. Я теперь стеснялась посмотреть на короля, словно он мог догадаться о моих ночных мыслях и желаниях. Лишь мельком увидела мелькнувшие над палатками тени, бесшумные и быстрые.