Лунная Заводь (ЛП) - Эндрюс Илона
Он перешагнул через труп Вейсан. Следы рассказывали ее историю: яростная борьба, молниеносные атаки, а затем один сокрушительный удар. Все это насилие помещалось в небольшом тельце, постоянно растягивая свою хрупкую оболочку, готовое всегда вырваться на свободу. Теперь она была спокойна.
Враг пришел и ушел. Брошенные веревки висели на кипарисе. Они забрали с собой сокровище Паука. Неважно. Он найдет их. Никто из них не смог сбежать от Руха.
Рух добрался до берега и присел на корточки в грязи, стараясь не наступить на маленькие шипастые сферы магических бомб, разбросанные в иле. Они не принадлежали ни ему, ни кому-либо из команды Паука. Щупальца зашевелились на его плече в потоке ихора. Магия лизнула бомбы. На вкус они были чужими. На вкус они были как «Зеркало».
Он уставился на следы. Интересно. Здесь кто-то раздел тело. Одежда валялась мокрой кучей. Бомбы, должно быть, выпали из карманов, когда с трупа стаскивали одежду. Враг не гнушался грабить мертвых. Даже «Зеркало» мертво.
Он подвинулся ближе к черному пруду и погрузил щупальца в воду. Реснички внутри них задрожали, стремясь ощутить запахи и ароматы, но он не выпускал их. Они были слишком хрупкими для этой задачи.
Погрузив щупальца, он почувствовал, как они расползаются в склизкой воде, прочесывая пруд.
Что-то коснулось их. Он стоял неподвижно. Рука сжала их, и сквозь чувствительную ткань Рух ощутил знакомый вкус. Знакомый и в то же время странный, словно что-то было не совсем в порядке с магией, которую создавал этот человек. Рука отпустила его.
Рух отодвинулся и схватил остаток веревки, все еще привязанной к ветке дерева. Он бросил конец веревки в пруд в черную воду.
Что-то тяжелое схватило веревку, и Рух напрягся, чтобы вытянуть это. Его руки немного скользили, не находя за что зацепиться на скользкой от торфа веревке, но, несмотря на слабую хватку, веревка медленно сворачивалась у его ног. Наконец из воды показалась голова, гротескная, с почерневшей кожей и волосами. Широко раскрытый рот жадно глотал воздух.
Рух схватил Паука за руку, вытащил его на берег и присел на корточки, пока главарь ячейки пытался отдышаться. В воде, полной торфа, было мало воздуха. Еще несколько минут и Паук задохнулся бы. Или, возможно, утонул — более подходящее слово. Рух задумался над этим.
— Я договорился о встрече, как вы мне велели, — сказал он. — Четверо оперативников встретят нас у ручья в полутора милях к юго-западу. Вот тем путем. — Он указал на узкую тропу, прорезавшую холм.
— Я не чувствую своих ног. — Голос Паука звучал ровно.
Это объясняло странный вкус.
Рух кивнул.
— Тогда я понесу вас, м'лорд.
— Капсула?
— Они ее забрали. Но я обязательно найду ее.
— Я знаю, так и будет… — Паук кивнул и замолчал. Его глаза сфокусировались на чем-то за пределами Руха. — В кустах, — тихо сказал он.
Щупальце соскользнуло с плеча Руха и попробовало воздух на вкус. Запах пронзил реснички на его руке. Мех животного. Вонь мочи, непохожей ни на одну из тех, с которыми ему приходилось сталкиваться. Влажный запах дыхания, смешанный с запахом гниющего мяса. И магия. Странная, искаженная, ненормальная магия, пульсирующая от ярости.
— Это не животное, — прошептал он. Его рука нащупала тяжелый нож и он вытащил его из-за пояса.
Он обернулся как раз в тот момент, когда огромная фигура спустилась с вершины холма. Он выскочил на открытое пространство в невероятно длинном прыжке, его хвост хлестал, как кнут. Шипастый изгиб позвоночника согнулся. Серповидные когти рассекли воздух, целясь в грудь Руха. Слишком ошеломленный, чтобы увернуться, он полоснул по ужасным челюстям, зияющим на отвратительном лице. Нож глубоко вошел в плоть и встретился с костью.
Зверь огрызнулся. Треугольные зубы впились в руку Руха. Он ничего не почувствовал, ни рывка, ни тяги, но внезапно его рука исчезла. Кровь хлынула горячим фонтаном из обрубка его локтя. Зверь сглотнул.
Вспышка боли в плече едва не лишила его сознания. Чудовище снова сглотнуло и повернулось к нему, лапа за лапой, кровь полилась длинными ручейками между пожелтевшими клыками.
Рух побежал. На его третий шаг что-то тяжелое врезалось в него, придавив его к земле. Мир погрузился во тьму, и Рух увидел внутренности пасти зверя, прежде чем челюсти оторвали его голову от плеч. Зловоние заполнило его ноздри. Липкий язык задушил его лицо, лишая сознания.
ПАУК погрузил руки в землю и подтянулся. Горячий клин боли, застрявший в пояснице, превратился в ослепительное оцепенение. Он подтянулся, украдкой взглянув на зверя. Тот вцепился в спину Руха и подбросил в воздух кусок окровавленного мяса.
В отчаянии Паук еще подтянулся. Его пальцы сомкнулись вокруг шипастой сферы. Бомбы «Зеркала». Наверное, они Уильяма. Ирония…
Зверь зарычал. Волоски на руках Паука встали дыбом. Он подавил инстинктивную реакцию и протолкнулся вперед, сквозь боль, к другой крошечной сфере.
Зверь перешагнул через изуродованный труп Руха и направился к нему.
Еще подтянулся, вспышка боли, горький привкус во рту. Три. Теперь у него их было три. Если три не помогут…
Огромная лапа погрузилась в грязь рядом с ним. Когти впились ему в бок и перевернули на спину. Бомбы он держал зажатыми в кулаке. Крошечные выпуклости на поверхности сфер утонули под давлением его пальцев. Бомбы взорвутся через секунду после того, как он их отпустит.
Зверь опустил голову. На грудь Паука капнула слюна. Он посмотрел на нелепую морду. Красные глаза пристально смотрели на него, обдуманно, со смыслом. Они поймали его. Загипнотизировали. Он глубоко погрузился в их глубины, ошеломленный их свирепостью, интеллектом и болью. Единственный шанс. У него был только один шанс, или все закончится прямо здесь.
Массивные челюсти раскрылись широко, еще шире, как пещера.
— Привет, Вернард, — прошептал он.
Из пасти зверя вырвался низкий стон. Он растянулся в завывающий крик и внезапно превратился в длинное связное слово.
— Женевьева…
— Я ее слиял, — сказал Паук. — Забрал ее у твоей семьи.
Существо, которое раньше было Вернардом Дюбуа, зарычало от ярости.
— Я так же заберу Серизу, — пообещал Паук. — Я убью тебя, а потом найду ее и заберу и ее тоже.
Челюсти разжались и опустились вниз, чтобы укусить. Паук бросил бомбы в черную глотку и оттолкнулся в сторону.
Голова Вернарда взорвалась. Склизкое месиво из крови и мозгов вылилось на живот Паука. В него полетели толстые куски мяса. Обрубок тела опрокинулся и рухнул вперед. Паук выставил вперед руки, чтобы защититься, но вес был слишком велик, и они навалились на него сверху. Там, где раньше была шея зверя, зияла широкая дыра, и когда он упал, кровь хлынула из него горячим липким потоком, заливая лицо Паука.
С тошнотворным ужасом Паук ждал, когда тело зверя сложится воедино.
Прошло мгновение.
Другое.
Паук напрягся, хватаясь за землю. Труп придавил его к земле, и в большущей ране он увидел черный влажный мешок все еще бьющегося сердца. Он потянулся к изуродованному телу, вырвал орган и впился зубами в его плоть. Кровь обожгла ему рот. Он разорвал зубами еще живую плоть и проглотил кусок.
Если в дневнике Вернарда была хоть капля правды, сердце зверя вернуло бы его к жизни. Он откусил еще один кусок и проглотил его прежде, чем его вырвало бы.
Паук напряг мышцы, предаваясь агонии. Его торс выскользнул из-под зверя. Он провел рукой по губам, вытирая кровь, не в силах поверить, что остался жив. Он глубоко вдохнул и с наслаждением втянул влажный болотный воздух, который так ненавидел. На вкус он был сладким.
Паук перекатился на живот. Перед ним простиралось грязное поле, казавшееся бесконечным. В вечности впереди зияла юго-западная тропа. Полторы мили.
Паук вцепился в землю грязными пальцами и подтянулся на шесть дюймов вперед. Боль хлестнула его. Он перевел дыхание и подтянулся снова.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
