Татьяна Шульгина - Король (СИ)

— Нет, я не такая расчетливая, как ты обо мне думаешь, – возмутилась Виктория. – Просто не переношу, когда влюбленным мешают быть вместе.

— Они не смогли бы найти себе покровительницу лучше, – восторженно ответил король, обняв жену за плечи одной рукой, второй прижимая к себе крошечный сверток с принцессой. Кайна открыла маленькие карие глазки и громко потребовала не мешать ей спать.

Уайтпорт.

8е. Первый зимний месяц. 697 год.

Окна дворца выходили на юг. Заходящее солнце заливало королевские покои теплым мягким светом. В гостиной, смежной со спальной, находился сам король Вандершира и его первый министр. Граф только что прибыл из Эвервуда, где встречался с Лингимиром, чтобы передать благодарность своего короля за помощь в восстановлении столицы и другим менее важным поручениям. Поступив на службу, Кристиан вернул все свои прежние привычки, кроме, разумеется, увлечения чужими женами. Он вновь наряжался в дорогое платье, шитое золотом и серебром, и носил украшения, как прочие богатые феодалы. С помощью магов он избавился почти от всех своих шрамов, оставив только пару на память. Теперь его нельзя было отличить от того вельможи, которым он был когда-то.

Виктор же, наоборот, очень изменился. Теперь он уже не мог позволить себе беззаботную жизнь принца. Он почти все время проводил с министрами и советниками, решая, как лучше устроить все в новом государстве, каким стал Вандершир после войны. Многие законы пришлось пересмотреть, многие вовсе отменить. Особым событием стала отмена права первой ночи и избавление крестьян от полного подчинения своим хозяевам. В Вандершире теперь все были свободными людьми.

Король сменил свой обычный мундир на простое вандерширское платье, темные штаны и длинный камзол. Украшений он носить не стал, не привыкнув к ним за долгие годы военной службы. Он хотел остричь волосы, поскольку неизменная коса теперь выглядела неуместно в сочетании с вандерширским костюмом вельможи, но Николь отговорила его, предложив носить волосы распущенными, что он и делал, желая угодить жене.

Тишину гостиной нарушал только треск горящих поленьев в очаге и завывание ветра в трубах. Оба мужчины были взволнованы, но каждый проявлял это по-своему. Виктор мерил комнату шагами, останавливаясь и прислушиваясь каждый раз, когда за дверью слышались какие-нибудь звуки. Граф сидел в кресле, глядя на огонь в камине, отражавшийся в его темных немигающих глазах.

— Виктор, сядь, умоляю тебя, – произнес он в третий раз, хотя тон мало соответствовал мольбе, скорее напоминая приказ. – С ней три мага и Мадлена.

— Если я тебе мешаю спать, иди в другую комнату, – ответил раздраженно король, вновь прислушиваясь к звукам в спальной, где сейчас была его жена.

— Я не сплю, – возмутился Кристиан, обернувшись и взглянув на собеседника. – То, что я не бегаю по комнате, как загнанная собака, не значит, что мне все равно.

— Но почему так долго?! – спросил Виктор, тоже посмотрев на него.

— Час всего, – ответил граф, медленно поднявшись из кресла и приблизившись. – Теперь я понимаю, почему они выставили тебя за дверь.

— Она плохо спала в эти дни, – произнес задумчиво Виктор, не замечая, что граф обнял его. – И почти ничего ее ела.

— У нее внутри другой человек, – усмехнулся Кристиан. – Он еще и шевелился иногда. Жуть какая. Попробуй, поспи.

— Боги, Кристиан, – Виктор оттолкнул его. – Это же ребенок. Почему жуть?

— Ладно, просто успокойся, – граф и не подумал отпустить его. – Я сам начинаю нервничать, глядя на тебя.

Он прикоснулся к щеке Виктора, желая поцеловать, но дверь из коридора резко распахнулась и вошла княжна, отмахиваясь от дворецкого.

— Я подруга Ее Величества! – кричала она на слуг. – Пошли прочь!

Старик и двое лакеев, сопровождавших его, попятились. Девушка закрыла дверь перед ними, одарив еще одним гневным взглядом.

— Что еще за напасть? Лучше бы оборотни, клянусь богами, – прошептал граф. Виктор усмехнулся.

— Поверить не могу! – напустилась на них Бьянка. – Николь там рожает, мучается, а они тут обнимаются, как ни в чем не бывало.

— Она спит, – ответил Кристиан хмуро, недовольный тем, что она, как обычно, выбрала самый неподходящий момент для визита. Виктор отстранился, не желая показывать своих чувств к Кристиану на людях. Графу было наплевать на мнение окружающих, но желание Виктора он уважал и повиновался.

— Она даже ничего не почувствует, – продолжал он, заметив, что король опять вернулся в свою мрачную задумчивость.

— Конечно, вам не понять женщин, которым приходится терпеть страшные муки для того, чтобы дать новую жизнь, – начала Бьянка, уже сама заметно беременная. Темно-синее платье с завышенной талией скрывало округлый животик, но все и так знали, что княжна Прауд тоже должна родить до конца года. Синяя атласная лента скрепляла белокурые локоны, придавая глазам еще более глубокий оттенок. Даже беременность украшала княжну Прауд, известную на весь Вандершир красавицу.

— Если у двери поставлены слуги, значит сюда никому нельзя, – произнес король, отвернувшись к окну.

— Я не кто-нибудь, а первая фрейлина! – возмутилась Бьянка.

— Как там Гордон? – спросил Кристиан, пресекая поток нападок.

— У них все хорошо, – ответила девушка, недовольно. – Наконец, назначили день свадьбы.

— Эвлин должна была ему второго ребенка родить, чтоб он решился? – рассмеялся граф.

Вскоре после окончания войны, князь Прауд узнал, что его бывшая невеста ждет от него ребенка. Он вновь объявил об их помолвке, но государственные дела не позволяли состояться долгожданной свадьбе. Родив князю мальчика, его невеста вскоре вновь забеременела. Теперь Гордон был решительно настроен и обещал сыграть свадьбу не позднее дня Перехода Календаря.

— Если Виктор опять не нагрузит его работой, эта свадьба состоится, – произнесла княжна, взглянув на короля.

— Я дважды давал ему недельный отпуск, чтобы он устроил свадьбу, – ответил Виктор. Он стоял к ним спиной, разглядывая бескрайнее море. Дворец был построен недалеко от порта и из окон верхних этажей открывался прекрасный вид.

— Теперь, когда все работы почти закончены, можешь отпустить его хотя бы на месяц? – предложила княжна. – Мы же ни с кем не воюем.

— Зачем ему месяц? – не понял граф, придумывая, как бы избавиться от гостьи. Виктор опять впал в уныние, прислонившись лбом к стеклу. Кристиан знал, что обязанности короля не позволяли ему надолго оставлять столицу. После войны Виктор больше не ступал на борт корабля и все чаще пребывал в меланхоличной задумчивости, стоя перед окном и глядя на свою эскадру, пришвартованную без дела в порту и на поблескивавшую водную гладь.