Шеррилин Кеньон - Ашерон
— Ни! Этого не должно было случиться с тобой, акри! Только не это…
Ашерон схватил ее и заставил встретиться с ним взглядом.
— Было ужасно плохо, когда они все думали, что я человеческий сын какого-то бога. Ты можешь себе представить, что они сделают со мной сейчас? Забери эти силы от меня сейчас же.
— Я не могу. Это твое по праву рождения.
Ашерон упал назад, ударившись головой о каменный пол.
— Нет! — закричал он, — нет. Я не хотел этого. Мне просто нужно было, чтобы меня оставили в покое.
Ксиамара попыталась обнять его. Он оттолкнул ее.
— Мне ничего от тебя не нужно, ты и так многое разрушила.
— Акри…
— Прочь с моих глаз.
В ее глазах промелькнуло нежелание подчиниться.
— Твое желание-это мое желание.
Шар, который она держала перед ним, превратился в ожерелье на его шее.
— Если я тебе понадоблюсь, акри, просто позови меня, и я приду.
Ашерон прижал руку к черепу, который болел и пульсировал от голосов и новых ощущений. Он чувствовал, будто сходит с ума, а возможно уже сошел. Возможно, жестокость, в конце концов, разрушила его психику. Он слышал, как демон ушла, а незнакомые голоса шепчут и кричат у него в голове. Это было похоже на то, как будто он мог слышать весь мир одновременно. Он знал каждую мысль, каждое желание и каждый страх. Прерывисто задышав, Ашерону захотелось от всего этого избавиться. Он схватил ожерелье, но оно не сломалось. Вместо этого, оно даже засверкало у него на ладони. Закричав, Ашерон снова хотел спрыгнуть. Но к сожалению, он не мог даже стоять, потому что его так мутило и тошнило…
— Что они сделали с ним на этот раз?
Аполлими вышагивала по маленькому заднему дворику в Калосисе, ожидая возвращения Ксиамары.
— Где мама Сими?
Она осторожно повернулась и увидела младшего ребенка Ксиамары в дверях. Названная в честь матери, Ксиамары, Сими, которая была из рода Шаронте. Ей было уже почти три тысячи лет, а она все еще выглядела, как четырехлетний человеческий ребенок. В отличие от людей и богов, демоны Шаронте очень медленно развивались. Аполлими стала на колени и протянула руки к Сими.
— Она еще не вернулась, дорогая. Но уже совсем скоро.
Сими надула губки прежде, чем подбежать к ней и обхватить своими руками Аполлими за шею. Она засунула свой маленький пальчик в рот, а вторую руку запустила Аполлими в волосы. Богиня прикрыла глаза и обняла маленького демона. Как же ей хотелось обнимать также своего собственного сына. Хотя бы раз. А вместо этого, она отдает всю себя и всю свою нерастраченную любовь Сими, ожидая при этом, когда ее сын достаточно повзрослеет и освободит Аполлими. Демон положила головку ей на плечо, и она стала ей что-то напевать.
— Почему акра грустная?
— Я не грустная, Сими. Я озабоченная.
— Озабоченная это, когда Сими съест слишком много и у нее болит живот?
Аполлими улыбнулась и поцеловала ее в макушку.
— Не совсем. Это когда ты с нетерпением ожидаешь того, что должно случиться.
— О-о-о, это когда Сими голодна и ждет, когда мама накормит ее.
— Что-то в этом роде.
Аполлими почувствовала движение в воздухе. Она вгляделась в сумрак и увидела очертания тела Ксиамары. Целую минуту она не могла пошевелиться, пока ждала, когда уже ее лучшая подруга присоединиться к ней. Но во всех действиях Ксиамары читалось сомнение, и это заставило сердце Аполлими остановиться.
— Что такое?
Ксиамара протянула руки к Сими, которая с радостью побежала к своей матери. Демон прижала свою дочь и слезы покатились по ее щекам. Аполлими почувствовала, как ее собственные глаза заволокло пеленой в тот момент, как страх сковал ее.
— Кси, расскажи мне.
Она закрыла свои глаза и продолжала качать свою дочь.
— Я не знаю, как сказать тебе об этом, акра.
Чем сильнее она сомневалась, тем больше Аполлими наполнялась тревогой.
— Он что не здоров? Я все еще в заключении здесь, поэтому точно знаю, что он жив.
— Он жив.
— Он что… не любит меня?
Ксиамара покачала головой, прежде чем отпустить дочь вниз.
— Иди и найди свою сестру, Сими. Мне нужно поговорить с акрой наедине.
Сося свой пальчик, Сими убежала от них. Когда Ксиамара посмотрела на нее, Аполлими почувствовала, как кровь ушла из ее щек.
— Почему ты не говоришь мне?
Ксиамара утерла свои слезы прежде, чем положить свою руку на плечо Аполлими и передать ей все те образы, которые она получила от Апостолоса. Недоверие и ужас мучили Аполлими, пока она смотрела на то, что творили с ее ребенком. Все увиденное вызвало такую всепоглощающую ярость, что она закричала, что было мочи. Звук эхом разнесся от Дворца Мертвых до Катотероса, где жили остальные боги. Вся деятельность резко остановилась, когда атлантские боги услышали отзвук такой величайшей боли. Один за одним они повернулись к Архону, чье лицо стало белее мела.
— Она что свободна? — спросила Эпифимия, богиня желания. Архон покачал головой.
— Она была бы уже здесь, если бы освободилась. Пока мы в безопасности.
По крайней мере, он надеялся на это… Аполлими оторвалась от Ксиамары, а картинка за картинкой все еще продолжали поступать ей в голову. Что же смертные сделали с ее сыном…
— Я убью их всех, — прорычала она сквозь зубы, — все, кто хоть раз пальцем до него дотронулся, умрут в огне, умоляя меня о пощаде, а я не дам им ее. Никому! — она взглянула на Ксиамару, — а Архон узнает всю мощь моей ярости. Теперь во мне больше ни осталось к нему никаких чувств.
Ксимара сложила свои черные крылья вокруг себя.
— Но Апостолос отказывается принимать то, кто он есть на самом деле. Он прогнал меня.
— Иди к нему снова, мне все равно, Кси. Успокой его и помоги понять, что ему предстоит сделать. Расскажи, что как только он освободит меня, мир изменится и все будет хорошо.
— Я попытаюсь, акра.
Ашерон лежал в темноте комнаты и старался ровно дышать, но все равно его трясло от той боли, которая появилась с обостренными ощущениями. Неожиданно он услышал мягкий и нежный голос в своей голове, который все успокоил. Это был поистине самый прекрасный звук, который он когда-либо слышал. Его дыхание стало ровным, а боль исчезла.
— Я с тобой, Апостолос.
— Кто ты?
— Это голос твоей матери.
Ашерон искоса посмотрел в темноту и увидел демона, стоящего на коленях перед ним. Он свернулся калачиком и попятился от нее.
— У меня нет матери. Она отказалась от меня, когда я только родился.
— Ни, акри, — сказала демон мягко, — это именно я брала тебя из рук твоей матери, пока она плакала, опасаясь за тебя. Твоя мать, Аполлими, спрятала тебя в человеческой реальности, чтобы защитить от богов, которые так хотели твоей смерти. Я клянусь тебе в этом своей жизнью. Никто из нас и предположить не мог, что тебе причинят столько вреда. Ты должен был воспитываться как принц: изнеженным, любимым. Ничего этого не должно было случиться.
