Кассандра Клэр - Город костей
— Если все так просто, почему Валентин до сих пор не использовал Чашу? Чего он дожидается?
Блэквелл вскинул брови:
— Неужели ты не знаешь? У Валентина…
Мягкий смех прервал его. Рядом с Блэквеллом возник Пэнгборн, весь в черном, с кожаным ремнем, перекинутым через плечо.
— Достаточно, Блэквелл. Ты, как обычно, слишком болтлив. — Во рту у Пэнгборна сверкнули острые зубы. — Интересный ход, Грэймарк. Вот уж не думал, что у тебя хватит духу пожертвовать собственной стаей.
У Люка дернулся желвак на щеке.
— Что он сделал с Джослин?
Пэнгборн мелодично рассмеялся:
— А разве тебе не все равно?
— Я не понимаю — чего Валентин от нее добивается? — произнес Люк, не обращая внимания на ехидство Пэнгборна. — Раз он получил Чашу, Джослин ему больше не нужна. Валентин никогда не убивал просто так. У каждого убийства должна быть причина.
Пэнгборн равнодушно пожал плечами:
— Нам неинтересно, что он собрался с ней делать. Джослин была его женой. Может, он ее ненавидит. Вот тебе и причина.
— Давай договоримся, — предложил Люк. — Мы заберем Джослин и отзовем оборотней. Считайте, что я ваш должник.
— НЕТ! — Яростный выкрик Клэри заставил Пэнгборна и Блэквелла взглянуть на нее с легким удивлением, словно они увидели говорящего таракана. Клэри повернулась к Люку: — Мы должны найти Джейса. Он где-то здесь.
Блэквелл рассмеялся:
— Джейс? Первый раз слышу. Я, конечно, мог бы попросить Пэнгборна отпустить Джослин, но, пожалуй, не стану. Эта стерва никогда меня не любила. Считала себя круче всех… Как же! Мы такие красивые, у нас такой старинный род!.. Породистая сучка, больше ничего! И замуж за него вышла, только чтобы нас всех к ногтю…
— Завидуешь, потому что сам на ней не женился, Блэквелл? — В голосе Люка послышалась холодная ярость.
Блэквелл с фиолетовым лицом шагнул в комнату. Люк молниеносно схватил со столика скальпель и метнул его. Скальпель два раза крутанулся в воздухе и вошел Блэквеллу в горло. Тот стал давиться, упал на колени, глаза его закатились, рот открылся, словно он хотел что-то сказать, и оттуда вытекла тонкая струйка крови. Его руки безвольно повисли вдоль туловища, и Блэквелл рухнул как подкошенный.
— Ох, какая неприятность! — Пэнгборн брезгливо смотрел на тело товарища.
Кровь, хлещущая из горла Блэквелла, образовала на полу густую красную лужу.
Тронув Клэри за плечо, Люк что-то шепнул ей на ухо. Она даже не вслушивалась: в голове стояло тихое жужжание. Клэри вспомнились стихи, которые они проходили на уроке английского: самое сильное впечатление на человека производит лишь первая смерть, произошедшая на его глазах. Поэт и близко не представлял, о чем пишет.
Люк выпустил ее плечо.
— Ключи, Пэнгборн! — потребовал он.
Тот ткнул носком ботинка труп Блэквелла и раздраженно повернулся к Люку:
— Иначе что? Кинешь в меня шприц? Скальпелей на столе больше нет. — Пэнгборн завел руку за спину и извлек оттуда длинный меч. — Тебе нужны ключи? Тогда подойди и возьми. Джослин Моргенштерн тут ни при чем — я уже давно мечтаю… убить тебя.
Последние слова он произнес с особым смаком. В лунном свете блеснуло необычное лезвие. Люк махнул Клэри странно удлинившейся рукой, утыканной вместо ногтей пока еще крошечными когтями. Она внезапно осознала две вещи: во-первых, Люк вот-вот начнет обращаться, а во-вторых, он прошептал ей единственное слово: «Беги!»
И Клэри побежала. Она пронеслась мимо Пэнгборна, едва ли обратившего на нее внимание, обогнула тело Блэквелла и очутилась в коридоре еще до того, как превращение Люка было завершено. Из комнаты донеслись протяжный волчий вой, лязг металла и оглушительный грохот, будто разбилось стекло или опрокинулся столик возле кровати.
Влетев в оружейную, Клэри кинулась к топору с рукояткой из закаленной стали, однако, как ни тянула, так и не смогла взять его. Тогда она подергала меч, потом трость с вкладной шпагой, хотя бы маленький кинжал — тщетно: оружие словно приросло к стенам! Наконец, обломав ногти и разодрав пальцы в кровь, она сдалась. На оружие было наложено заклятие, причем не руническое, а какое-то дикое и зловещее.
Клэри помчалась по коридору и притормозила у лестничной площадки. Вверх или вниз? Спускаться в темноту, даже с ведьминым огнем, она не решалась. Зато наверху все было залито светом, и вскоре Клэри заметила какое-то движение.
Она стала подниматься по ступеням. Ноги болели, ступни болели, все болело. Порезы, хоть и обработанные, начали ощутимо саднить. Лицо жгли раны от когтей и клюва Хьюго, а во рту появился горький металлический привкус.
Наконец Клэри достигла верхней лестничной площадки, оформленной в виде носа корабля. Тут стояла такая же гробовая тишина, как и на первом этаже: с улицы не доносилось ни звука. Она увидела перед собой еще один коридор. Однако на этом этаже двери многих комнат оказались открыты; оттуда в коридор пробивался свет. Клэри пошла вперед, и какое-то неведомое чутье велело ей подойти к последней двери слева. Она осторожно заглянула в комнату.
Сначала у Клэри возникло ощущение, что она стоит в очередном зале старинных интерьеров «Метрополитен-музея». Словно попала в прошлое — деревянные панели на стенах блестели так, будто их недавно отполировали, сверкал бесконечно длинный обеденный стол, уставленный посудой из тонкого фарфора, на дальней стене между двумя портретами, выполненными маслом, висело зеркало в витой золоченой раме. Все сияло в пламени факела: и тарелки, ломящиеся от еды, и фужеры, и ослепительно белая скатерть. В другом конце комнаты были два широких окна с тяжелыми бархатными портьерами. У одного из них застыл Джейс. Клэри на мгновение даже показалось, что это статуя, и лишь потом она заметила отблески пламени на его волосах. Левой рукой Джейс отвел портьеру в сторону: в окне отражались десятки свечей, горевших в стеклянных сосудах, словно пойманные светлячки.
— Джейс! — В ее голосе прозвучало и удивление, и благодарность, и острая тоска.
Он обернулся.
Клэри бросилась к нему.
Он поймал ее и крепко обнял:
— Клэри! — Голос Джейса изменился почти до неузнаваемости. — Клэри, что ты здесь делаешь?
Она глухо проговорила, уткнувшись ему в рубашку:
— Я пришла за тобой.
— Не надо было! — Джейс слегка отстранил ее от себя. — Что за идиотский поступок! — В его голосе слышалась злость, но его взгляд, не отрывающийся от ее лица, и пальцы, зарывшиеся в ее волосы, были полны нежности. Клэри почувствовала его уязвимость; казалось, ее поступок не только тронул Джейса, но даже ранил. — Пожалуйста, хотя бы иногда думай, что делаешь! — прошептал он.
