Иван-царевича не надо - Ольга Шах
Кабачки на грядах лежали толстыми поросятами, огородницы, глядя на них, качали головами — это ж для чего такая страсть выросла? На кухне же, испробовав кабачковые оладьи, овощное рагу с кабачками, кабачковую икру, тщательно потрошили плоды, приберегая семена себе на посадку. Теперь у меня возникла одна, но очень крупная проблема — тара, или упаковка.
И начали поспевать помидоры, перцы и баклажаны. Ух, я отвела душу на салатике из помидор со сметаной! По понятным причинам, в моем кулинарном экстазе меня поддержал и Яков Семёнович. Остальные пробовали овощи с осторожностью. Помидоры понравились всем, а вот перцы народ не понял. Ну и ладно, вот дойдут руки, приготовлю фаршированные мясом перцы в томатно-сметанной подливке, тогда узнаете!
Загрузила работой по самые уши своего гончара и мастера из Федоткино. Гончары недоумевали — зачем делать такие маленькие жбанчики? Когда можно сделать сразу большой? И так я велела делать эти посудинки объемом не более литра.
Наша главная кухарка Марфа от обилия работы даже слегка схуднула в талии. Но, тем не менее, каждый день по утрам теребила меня: "А что мы сегодня нового будем готовить?". И тут грянуло. Пошли летние сорта яблок. И я напряглась. Несмотря на все мое бахвальство, сама я никогда в жизни не готовила ни зефир, ни пастилу. Читать где-то читала, и даже ролик в Ютубе видала, но… не было у меня такой надобности ранее.
Помнится, тогда там, под роликом, в комментариях, говорили о том, что самый лучший зефир получается из антоновки, да жаль, этот сорт практически вывелся. Если это так, то мне крупно повезло — в моем распоряжении была именно антоновка, и никаких других сортов не было. И пока не будет — селекционные работы с фруктовыми деревьями начнутся лишь во второй половине девятнадцатого века.
Поэтому здесь, в Смоленской губернии, пока что хороши были вишня и яблоки. Груши были, но они мало чем отличались от лесных — мелковаты, твердоваты, кисловаты. Вот ароматны были, это точно. Слива тоже была не слишком крупна, чернослива не было вовсе. Ягодные кустарники окультуренные попадались редко, лишь у некоторых помещиков в садах, в основном это были лесные ягоды. Садовой клубники пока не было вовсе, только лесная.
Сеянцы из тех двух пакетиков, что попали со мной сюда, только в следующем году примут нужный вид, пока это чахлые растеньица. Варенья варили лишь в господских домах, а все остальные сушили и ягоды и фрукты. Дефицит сахара имелся, что и говорить. Вот на фоне всего этого я и начала переработку ягод и фруктов.
Ягоды и фрукты нещадно сушились, нарезанные пластиками, варенье варилось на сахаре и меду. Джемы и повидла протирались через сита и уваривались до густоты. Заставила собирать даже падалицу, обрезать побитые бока, остальное резать и сушить. Будут у нас компоты зимой. А все обрезки шли на свиноферму. Поскольку апельсинов у меня не росло, пришлось моим Хавроньям разбираться в яблоках (Автор имеет в виду известную поговорку — Разбирается, как свинья в апельсинах). Хрюшки не возражали против такой витаминной добавки.
Всем этим я могла заниматься только потому, что всю остальную работу взвалил на себя Яков Семёнович. Нечаянно я даже его сыновей привлекла к работе. Алекс, который хорошо рисовал, выполнил мне несколько штампов для печенья с разными рисунками. С кувшинчиком льющегося молока — это молочное, с орешками и белочкой — ореховое, просто с чашкой чая — сливочное. Выпеченное печенье аккуратно складывалось в плетеные короба, перекладывалось вощеной бумагой. В такие же короба укладывался и плиточный ирис.
Для монпансье, в конце концов, остановились на маленьких керамических круглых коробочках, в качестве тары. Ну, нет жести, нет! А из чугуния точно не получится производить тару — не поднимут. А ещё я занялась любимым делом всех попаданок — изобретением миксера. Нет, самый обычный венчик был в хозяйстве, чего уж напраслину возводить, не каменный век. Но для моих задумок с зефиром венчик мало подходил — руки отвалятся.
И я села думать, вспоминая, как он вообще устроен, и что там есть, исключая электродвигатель. Это сразу отпадает. Но в голову ничего не приходило. Пока я случайно не увидела, как кухонный мужик взбивает масло в маслобойке. Этакое узкое, высокое, около метра высотой или чуть поменьше, сооружение из деревянных плашек, скреплённых обручами из металла. Внутрь наливалась сметана, в нее погружалась деревянная палка с крестовиной на конце и начинали этой палкой движение вверх-вниз. Так и получалось масло.
Я стояла, раскрыв рот, а в голове мелькнула картинка — вот сидит этот мужик на лавке, а пред ним стоит похожее сооружение, только пониже и пошире, а с боков торчат велосипедные педали. А внутри вращаются два венчика, связанные с этими педалями. И мужик эти педали вращает ногами. И я помчалась искать Давида, вряд ли мальчик меня засмеет.
Давид ожидаемо нашелся возле инженера. Они оба внимательно выслушали мои сумбурные объяснения, я ведь для улучшения процесса объяснения ещё и помогала себе руками, то есть размахивала ими в разные стороны. Переглянувшись и сочувственно вздохнув, мне придвинули листок бумаги и грифель. Про свои художественные таланты, точнее, про их полное отсутствие, я уже как-то говорила, поэтому мой рисунок оказался непонятен не только для технарей, но и для меня самой. Но появившийся Алекс, к моему удивлению, все понял и вполне приемлемо изобразил то, что я хочу.
Выдав им техническое задание, я посчитала свою миссию выполненной, и гордо удалилась. Каково же было мое удивление, когда я получила через несколько дней опытный образец. Бондарь выполнил сей сосуд, кузнец выковал детали. Соединили все это в кучу инженер и Давид. И вот настал торжественный момент начала эксперимента.
