Запретная магия - Дарья Гром
Герцога было не узнать. На лицо он натянул чёрную ткань, закрыв рот и нос. Единственное, что увидит мир, посмотрев на его лицо, — золотые глаза с чёрными звёздами-зрачками. От ярости зрачки стали меньше, из-за чего теперь лучики звёзд больше напоминали острые иглы. Казалось, уже взглядом таких безжалостных глаз можно убить любого врага.
Мирон мечтал, чтобы так и было, но увы. Ментального мага не просто победить.
Всё остальное одеяние тоже было чёрным: плащ с глубоким капюшоном, тканевая куртка, штаны и высокие кожаные сапоги с обилием различных металлических шпор и заклёпок. Никак не скажешь, что перед тобою его светлость Мирон Сатанор. Вряд ли остальные представители высшей знати так одеваются. Да чего душой кривить! Эти белоручки на месте Мирона сразу же отказались бы от исполнения подобного королевского приказа. Выловить ментального мага в одиночку? Любой другой бы ответил: «Иди к чёрту лысому!». Даже королю. Среди высшего света энеш-тошерн весьма спесивые придворные. И Сатанор тоже не отличается покладистым нравом. За голову ментального мага герцог с короля три шкуры сдерёт. И если его величество Себастьян Шарр-Тхан откажет ему… что ж Мирон в прямом смысле спустит с короля три шкуры.
Однако, не дели шкуру неубитого медведя. Ментальный маг-убийца всё ещё разгуливает на свободе. Сначала энеш-тошерн нужно разобраться с ним и желательно уцелеть самому.
Мирон затаил дыхание и стал почти невидимым даже для окружающей его ночной темноты. В окне появился свет.
Кшиштоф вернулся к себе домой, не подозревая, что его собственное жилище легко станет для него склепом.
Герцог сжался и подобно пружине выпрямился, одновременно оттолкнувшись ногами от края крыши. Он перемахнул почти семь метров, что разделяли расстояние между ним и окном. В изяществе движений, в одеянии и хищности Сатанор напоминал пантеру, которая вышла на ночную охоту.
Послышался сначала свист ветра, а затем звон разбитого стекла. Мирон прошёл сквозь осколки, даже не поранившись. Мягко приземлился на ноги и был слышен только хруст блестящей стеклянной крошки под тяжёлыми сапогами энеш-тошерн. Светильники мигнули и потухли, позволяя комнатке погрузиться во тьму.
Человеческий мужчина, являющийся обладателем этого помещения, в ступоре застыл посреди комнаты. Но ненадолго. Кшиштоф слишком быстро собрался с мыслями, иначе уже был бы испепелён заклинанием, которое без промедления кинул в него незваный ночной гость. Сухонький старичок отскочил в сторону с неожиданной прытью. Неожиданной даже для не-человека. Очень… очень плохи и нежелательны сейчас всякие неожиданности.
Герцог ударил подозреваемого убийцу магией во второй раз. Человеческий маг выставил на свою защиту очень прочный щит. Такими щитами пользуется сам Мирон и остальные понимающие толк в боевой магии воины! Но ментальные маги кроме своей сапфировой силы ничего больше толком не могут.
— Да невозможно! — воскликнул Мирон, доставая из пространственного кармана свой меч. Похоже, с магом придётся повозиться.
— Ты кто? Зачем атакуешь меня? — недрогнувшим голосом спросил человек. Он не боялся облачённого в чёрное нежданного гостя, что тоже бесило Мирона.
Сатанор наградил противника убийственным взглядом. Мужчина понял:
— Убить меня.
— В моих мыслях прочитал, да, Кшиштоф? — издевательски спросил герцог и опять накинулся на врага. Хоть он ментальной магии не чувствовал, но надо же вывести противника на чистую воду, чтобы увидеть его грязь?
— Но я не умею читать мысли!
Ложь. Этот энеш-тошерн всегда умеет распознавать ложь. Жалкий на вид и опасный на деле человек ему лгал, строя из себя невинную жертву жестокого некроманта. Сам некромант предпочёл, чтобы так оно и было.
Меч Мирона рассёк воздух. На лезвии оружия пылал потусторонний огонь загробного мира. Таким же цветом горели глаза герцога. Энеш-тошерн вспомнил про заклинание, которым «он» во сне рыжей её атаковал. Судя по тому, как держится сейчас человек, то у него большие запасы маны. Сатанор заранее поморщился. Атака истощит его резерв полностью, если ментальный маг успеет опомниться.
— Трон ка прот ту ехсет! — прорычал энеш-тошерн страшное по силе заклинание.
А человечек-то в некромантии тоже шарит. Иначе почему у старикашки так испуганно округлились глаза?
Мирон наконец-то почувствовал желанный страх врага. Этот страх дал ему сил, дал уверенность и даже растянул губы в блаженную улыбку. Когда Сатанор сказал, что рад мучениям других, почти не соврал. Страх — тоже мука. Полчища ужасающих призраков, раскрыв рты в истошных криках или кровожадных оскалах, понеслись потоком в сторону старого школьно учителя. Опять вспыхнул тот же самый щит. Пол под ногами человека и энеш-тошерн покрылся коркой льда. Герцог нахмурился. Вследствие какого колдовства тут стало так холодно? Некромантия иногда даёт похожий эффект, но не в данном случае.
Сатанор посмотрел на своего врага. Внезапно он понял, что перед ним не человек. Другое существо и даже более древнее, чем он сам. Такого соперника нельзя недооценивать.
Мирон, увлёкшись мыслями, потерял концентрацию. Призраки перестали атаковать противника и растаяли в воздухе, словно их и не было. Герцог, всё ещё недоумевая, пропустил момент, когда ледяные иглы пропороли ему бок. Энеш-тошерн вскрикнул от боли, упав на одно колено. Ткань на раненом боку сразу же стала липкой от крови.
Герцог напомнил себе, что главной его задачей было выследить и убить этого Кшиштофа. Человек он или нет — плевать. Ему доступна страшная сила, которую он использовал против других. Его надо убить. Мирон обязан его убить. Но сейчас энеш-тошерн мог только с ненавистью следить за действиями врага.
Старик оставался стоять на месте, однако в воздухе уже были новые ледяные лезвия. И как только маны хватило? Они угрожающе сверкали в свете уличных фонарей, что пробивался сквозь разбитое окно.
Мирон изобразил отчаяние, на деле отметив, что ментальный маг не применил своей силы ни разу. Что ж, это оплошность со стороны этого убийцы. Сатанор даже умерев не сдастся, а победить его не запрещённой магией невозможно.
«Кстати, ведь я для ментального мага как на ладони», — хмыкнул герцог.
— Зачем ты пришёл? За деньгами? — ещё раз спросил Кшиштоф.
Энеш-тошерн тихо, но раскатисто рассмеялся. Звук был весьма зловещим. Впрочем, Мирон на самом деле был невероятно зол и на себя, и на своего врага. Ещё
