Магическая невеста - Валерия Яблонцева
Потому что хотела лишь одного: оказаться рядом в тот момент, когда Крис очнется. Почувствовать, как разжимают застывшее сердце ледяные пальцы страха, и снова начать жить – вместе с ним.
И ни мгновением раньше.
Потому-то появление лечащего врача на исходе дня, который Шелтон назвал десятым, стало как гром среди ясного неба.
– Ваши жизненные показатели в норме, эйра Росс. Мы больше не видим необходимости в госпитализации. Можете вернуться к привычной жизни.
«Жизни? О какой жизни шла речь, если моя жизнь осталась в двести третьей палате, утыканная иглами, трубками и датчиками?»
Это был первый раз, когда я устроила персоналу больницы некрасивую истерику – с воплями, слезами, швырянием вещей и угрозами пожаловаться в полицию на халатность и нежелание исполнять работу по лечению тяжелых пациентов. Возмущалась громко, до раскалывающейся головы, давящей боли в груди и сорванного горла. И, наверное, продолжила бы, пока окончательно не охрипла – если бы не угроза врача перевести меня как буйную пациентку в отделение психиатрической помощи в другом крыле, откуда не было доступа к палатам интенсивной терапии.
Пришлось заткнуться, взять себя в руки и согласиться на укол успокоительного. Но прежде, чем я закатала рукав перед медсестрой со шприцом, заставила врача пообещать не выписывать меня еще хотя бы неделю.
Неделя… звучало, как целая вечность. Или меньше, чем миг.
– Ваши истерики, эйра Росс, делают хуже исключительно вам, – бросил напоследок порядком рассерженный использованием судна в качестве метательного снаряда эйр. – Плановый вывод вашего супруга из медикаментозного сна состоится не раньше, чем через одну-две недели, так что своим демаршем вы ничего не добьетесь. Лучше бы шли домой и восстанавливались, чем сидеть тут…
Дальше слушать я не стала.
Две вечности. Я подумала, что продержусь.
Но вышло иначе.
Неожиданный посетитель появился на пороге моей палаты в разгар очередного спора с врачом. Эйр настаивал на моей выписке, я, заранее избавленная медсестрой от всего, что могла бы кинуть, изо всех сил сопротивлялась.
– Эйра Росс, – повторял врач уже, наверное, в десятый раз. – Для вашего физического, а главное, психического состояния будет лучше, если вы продолжите восстановление вне стен больницы. Вам нужно больше бывать на свежем воздухе, двигаться, общаться с друзьями…
– Нет! – я гневно скрестила на груди руки, упершись спиной в изголовье кровати. – Шелтон Лерген сказал, что оплатил наше с Крисом пребывание здесь на месяц вперед, а значит, выгонять меня вы не имеете права.
– Вы мешаете работе отделения интенсивной терапии и портите ценное оборудование. Вашему мужу нужен покой и постоянное наблюдение. Ваше присутствие не помогает лечению.
– Помогает. Шелтон говорит, Крису хорошо, когда я рядом.
– При всем уважении к вашему другу, эйра Росс, эйр Лерген не имеет соответствующего образования и ученой степени. И как ваш лечащий врач…
– Вы неправильный лечащий врач! Неужели не видите, мне плохо! Я еще не готова!
– Эйра Росс…
За спиной врача послышалось негромкое покашливание. Я повернулась и с удивлением увидела эйра Юргенса.
– Прошу прощения, – откашлялся профессор. – В приемном покое мне сказали, что здесь я найду эйру Росс. Я могу поговорить с ней наедине?
Врач кивнул – как мне показалось, с облегчением.
– Конечно. Оставлю вас.
– Студентка Росс, – без предисловий начал эйр Юргенс, как только закрылась дверь. – Я пришел, чтобы уведомить вас о двух пропущенных практикумах по основам техномагии и назначить день отработки.
Я замерла, не зная, как реагировать. Профессор был человеком из какого-то другого мира, о котором я за время, проведенное в стенах больницы, умудрилась совершенно забыть. Да еще этот его тон – ровный, будничный и даже немного укоризненный – будто я была загулявшей студенткой, а не жертвой амбиций сумасшедшего эйра Корда, чудом выжившей в магическом противостоянии с просыпающимся вулканом.
– Профессор Юргенс, – поинтересовалась я осторожно, – вы это серьезно?
– Абсолютно серьезно, студентка Росс. За последние две недели вы отсутствовали на одной лекции и двух практикумах по основам техномагии. Разумеется, в списке ваших пропусков есть и другие предметы. Если потребуется, я помогу договориться с преподавателями о дополнительных занятиях и пересдачах. Профессор Виллер согласилась принять у вас промежуточный экзамен на следующих выходных, постарайтесь до этого повторить весь пройденный материал.
– Профессор Юргенс, – остановила я преподавателя основ техномагии. О чем он вообще? Неужели не видно, что мне не до учебы, пропущенных практикумов и промежуточных экзаменов? Особенно сейчас, пока Крис… – Извините, может, вы не заметили, но… я все еще нахожусь на лечении. И я останусь здесь…
– Вы пробыли в госпитале вдвое дольше, чем положено при реабилитации после сотрясения мозга, студентка Росс. Поэтому считаю нецелесообразным продлевать ваш больничный дольше необходимого срока.
– Не имеете права!
– Как ваш новый декан, имею, – с абсолютным спокойствием ответил профессор, не поддавшись на попытку разжечь конфликт. – С завтрашнего дня можете считать, что у вас больше нет уважительной причины для пропусков. И напоминаю, что систематические прогулы – прямой путь к отчислению.
Я сердито откинулась на подушки, не зная, куда выплеснуть раздражение и беспомощную злость. Вот ведь – и профессор Юргенс туда же! Сговорились они все, что ли? Почему так сложно дать мне еще немного времени? Я ведь не так многого прошу – всего лишь дождаться, пока Крис очнется. А потом…
«А может, пусть? – мелькнуло в голове. – Пусть отчисляют хоть сейчас – лишь бы оставили в покое. Все равно Крис уже вряд ли вернется в общежитие, раз расследование закончилось…»
Неожиданно, но именно эта предательская мысль стала последней каплей, подточившей башню моего бессмысленного упрямства. Стало вдруг ужасно стыдно – перед доктором, которому я портила своими скандалами уже не первый вечер, перед профессором… ох, нет, деканом Юргенсом, приехавшим ради меня в больницу, перед Шелтоном, молчаливо оплачивавшим мои капризы, и особенно перед Кристером. Он бы точно не хотел, чтобы я отказалась от своей мечты ради того, чтобы сутками сидеть
