Я украду твоё сердце - Ольга Островская
Полная тишина и магическая пустота оглушают. И вскоре я сам себе начинаю казаться бессловесной тенью, явившейся сюда либо за полным прозрением, либо за воздаянием.
Он лежит в ритуальном зале. Словно изломанная кукла, выброшенная небрежной рукой.
И это похоже на удар под дых.
− Отец, − стремительно бросаюсь к неподвижной фигуре.
Упав рядом с ним на колени, вскидываю руки, чтобы прикоснуться, перевернуть на спину… и замираю, боясь это сделать. Боясь увидеть, что он мёртв.
Дрожащие пальцы смыкаются на исхудалом плече. Тёплое. Осторожно тяну на себя. Тело отца безвольно заваливается на спину. На нём только рваная сорочка и штаны. Всё грязное и в пятнах. Тёмные волосы с проседью припорошены пылью и мусором, кожа серая от грязи. Босые ноги выглядят израненными, словно он очень долго бежал. И лицо, постаревшее на десятилетия, со дня нашей последней встречи.
− Отец, − снова зову я, прижав пальцы к его шее и с облегчением выдыхая, когда улавливаю слабое, но равномерное биение пульса. Жив.
Дальше быстро сплетаю заклинание для определения повреждений и паутиной накидываю на него. Сухие потрескавшиеся губы размыкаются, издавая хриплый прерывистый стон.
− Пить… − шепчет отец.
Бесы, у меня нет ничего. Не думал, что это понадобится.
Хотя… мы же в нашем убежище.
Осторожно опустив голову отца обратно на пол, я вскакиваю на ноги и бросаюсь к тайнику за алтарём, который он мне когда-то показывал. Приподняв каменную плиту и отодвинув её в сторону, засовываю руку в открывшую в полу нишу. Есть. Фляги с водой. Ещё и магически защищены от затхлости.
Выхватив одну, сразу же бегу обратно к отцу, на ходу отвинчивая крышку. Приподняв его голову, прижимаю горлышко к израненным губам.
Первые капли живительной влаги стекают по его лицу, так и не попав в рот. Но потом кадык отца судорожно дёргается, когда он сглатывает. И, дрожа, подаётся вверх, судорожно хватая меня за запястье, ловя воду губами и жадно глотая.
− Полегче, отец, − я помогаю ему приподняться ещё выше, почти сесть, опираясь на меня. Чтобы не захлебнулся.
И пару минут просто наблюдаю, как когда-то самый родной и близкий мой человек утоляет свою жажду.
Отрывается от фляги он только тогда, когда вода в ней заканчивается.
− Ещё, − просит хрипло.
− Сейчас. Мне придётся тебя отпустить, − начинаю я отстраняться.
− Азим? – сжимаются пальцы на моём запястье. − Это ты?
− Да, отец.
− Ты… нашёл меня? – бормочет он… с болезненным облегчением. – Это… не сон?
− Ты перенёсся в наше убежище. Я оставил здесь сигналки, − объясняю.
− Слава богам, − он закрывает глаза, и я впервые вижу, как по щеке отца бежит одинокая слеза. − Я уже не надеялся выжить.
Значит… он не сбегал? Его похитили?
− Что с тобой случилось? Мы тебя по всей Босварии ищем.
− Меня обвели вокруг пальца, − облизывает он губы. – Всё это время… прикрывались моим именем. Твоим именем. А я, болван, даже не догадывался.
− Кто? – сжимаю я его плечи.
− Тамира, − открыв глаза, отец устремляет на меня пронзительный взгляд: − Она не простила мне отречения. И вознамерилась во что бы то ни стало посадить на трон тебя. Пряталась за мнимым сумасшествием. – Он сжимает мою руку стальными тисками, требовательно притягивая к себе: − Немедленно отправь в Сагиль как можно больше людей. Задержать её будет непросто… слишком много силы набрала. Нашла союзников из теневого мира.
Сердце проваливается куда-то в пропасть, оставляя в груди сплошную дыру, заполненную животным страхом. Ники.
− Я… забрал мать из Сагиля два дня назад, − хриплю, едва выталкивая из себя слова.
Отец, цепенеет, потрясённо взирая на меня.
− Её нужно остановить, сын, − произносит, лихорадочно блестя глазами. − Тамира сама ни перед чем не остановится.
Глава 42
Николь
С Азимом мы так и не смогли связаться. Кабинет запечатали, чтобы максимально сохранить все следы взлома, если таковые вообще остались. Наш артефакт тоже оставили там. На всякий случай. И я добавила ещё и от себя охранок, разработанных Сэйнарами. Раз уж моя вероломная свекровь как-то сумела обойти заклинания своего сына.
Принцессу Тамиру, всё ещё разыгрывающую полную безучастность к окружающему миру, закрыли в её спальне, буквально запечатав помещение магически до возвращения его высочества. Тут я тоже приложила свою руку. Да и братья Гур постарались – и магически, и охрану утроив, пригрозив своим людям смертной казнью, если упустят столь важную заключённую.
Лишь после этого я позволила отвести себя в наши с Азимом покои. Эльчин даже намекнул, что мне бы не мешало отдохнуть после такого сложного и насыщенного дня. Чем вызвал лишь приглушенное тревогой раздражение.
Ну какой тут отдых? Отсутствие связи с мужем снова бросило меня в то тягостное, тёмное состояние паники и страха, в котором я ждала от него вестей в Сэйнаре.
− Мне нужно к его величеству, − сообщаю я Самаду, понимая, что больше ни секунды не могу пребывать в неизвестности.
Странно, как я ещё дорожку на ковре не протоптала, нервно бегая туда-сюда.
− Принцесса, его высочество хотел бы, чтобы вы оставались здесь, во дворце, − пытается вразумить меня наш безопасник.
− Да, но он не знает, что за всем стоит его мать. А она здесь уже два дня, ходила беспрепятственно по дворцу и много чего могла сделать. Если я не могу предупредить мужа, то должна предупредить хотя бы короля.
С этим аргументом старшему Гуру поспорить сложно.
− Хорошо, − сдаётся он.
Вздохнув, идёт к столу и тянется к письменным принадлежностям, чтобы написать кому-то короткую записку. Отправив смотрит на Эльчина.
– Брат, помоги. Ваше высочество, подойдите ближе.
− Я с вами, − решительно вскакивает с кресла Адаль, до этого молча наблюдавшая за нами.
С той минуты, как мы все просмотрели запечатлённую артефактом сценку обыска кабинета принца его собственной матерью, мой скрытный друг не оставлял меня ни на минуту,
