И грянет буря - Анастасия Левковская
Такие мои слова его обидят.
Все-таки дед не ребенок и вполне отвечает за свои действия. Потому я усилием воли заставила себя смириться.
А вот дальше в его письме содержался большой сюрприз: похоже, нашли ту ведьму, что меня прокляла.
Девчонка с моего потока, некая Амила Райнер, прямо на паре потеряла контроль над способностями. Дед писал, что после нашего с Нэрайей уезда и новостей о ссылке отца, Шарлотта совсем с катушек слетела и третировала несчастную девчонку со всей своей дурной фантазии. Ну та и не выдержала однажды.
И может бы никто не связал с ней то, как Шарлотта, закатив глаза, грохнулась пол… Да вот у необученных ведьм был один изъян: в тот момент, когда такая недоучка выпускает свою силу в виде проклятья, на ее лице ядрено-зеленым проступают все мелкие вены.
Словно знак: вот она я!
Держится такая метка недолго, всего полчаса или около того, потому ведьмочку раньше и не засекли. Видать Шарлотта достала ее куда сильнее, чем я в свое время. Бывшую подругу мне не было жаль, а ведьмoчке я невольно посочувствовала. Зла на нее я не держала, понимала, что та, скорее всего, случайно меня так приложила. Да и все закончилось хорошо, верно? Я даже выиграла от того, что совсем немного провалялась почти дохлой. Так что я сделала себе мысленную пометку написать деду, чтобы не обижал девчонку. Ей и так сейчас наверняка несладко.
В который раз пoймала себя на том, что я полугодичной давности все сделала бы, чтoбы эта девчонка до конца жизни жалела о том, что сунулась ко мне. И в который раз удивилась, как все изменилось.
Как изменилась я.
Собственно, стоило нам с Сайшши встретиться, я немедленно спросила:
- Скажи… Я действительно так сильно изменилась или мне кажется?
Сильф, валявшийся на травке в любимой позе и с мечтательным выражением на полупрозрачном лице, на миг застыл, а затем рывком поднялся. И уставился на меня, склонив голову набок:
- Оцениваешь перемены в себе, лисичка?
- Оцениваю, - не стала отпираться я. - Пытаюсь понять, не преувеличиваю ли. Может я на самом деле не настолько…
- Настолько, - безапелляционным тоном перебил Сайшши. - И даже больше. От той Дианы Ольрейм, которой ты была ещё год назад,и следа не осталось. Поверь, я знаю, что говорю. Пoка все восхищались тобой или ненавидели… Или и то, и другое одновременно… У меня всегда было ощущение, что вижу не яркую редкую бабочку, как остальные, а медленно заматывающуюся в кокон гусеницу, которая совсем скоро покажет свою истинную красоту. Как видишь, я не ошибся, - мягко проговорил он и, потянувшись, переплел наши пальцы.
Я беззащитно улыбнулась и поспешила спрятать взгляд.
У меня были отношения, по меркам некoторых слоев считавшиеся чересчур близкими. Я думала, что много познала в отношениях мужчин и женщин. И что слово «смущение» пропалo из моего словаря.
И посмотрите…
Несколько искренних нежных слов, осторожное касание прохладных пальцев – и я полыхаю румянцем, стесняясь даже взгляд поднять.
Желание сменить тему было настолько непреодолимым, что я,исключительно из смущения, выпалила:
- А что ты думаешь о богине справедливости?
Выпалила и тут же пожалела.
В самом деле, я же обещала себе, что не будут больше об этом думать! Ну какой смысл…
Сайшши замер, а затем поскучневшим голосом сказал:
- А что с ней? Как не было ее сотни лет,так и нет. И не предвидится, скорее всего.
Сильф все еще не выпускал мои пальцы,теперь осторожно поглаживая центр ладони. Ласка была мимолетной, но какой-то… необходимой? Мне не хватало тепла, настоящего тепла. Хотелось сходить на свидание, видеть челoвеческое лицо, хоть время oт времени. Но непонятная игра, которую мы начали давным-давно, все еще продолжалась,и я обещала, что дождусь ее окончания. Потому вот такие легкие касания, невесомые знаки нашей близости, были необходимы как воздух.
- Ну… - я беззастенчиво привалилась плечом к его обманчиво-хрупкому телу. - У меня сегодня было занятие с наставником… И вот он мне рассказал легенду… Может,ты слышал? О радужной птице.
- Слышал, - нейтрально отозвался Сайшши. – Красивая легенда.
- Ну вот… И теперь меня никак не отпустит, – неожиданно жалобным тоном сказала я.
Сильф молчал. Гладил мою ладонь и молчал.
А затем вдруг начал тихо говорить.
- Знаешь, лисичка… Этот мир очень несправедлив. Но думаешь, другие могут быть справедливее? Человек… да и духи тоже, как старшие, так и младшие… Всего лишь рабы своих привычек и представлений. Кто-то предпочитает действовать силой, кто-то хитростью, но с тем, что справедливость стоит отбросить, как мешающее,и те,и другие соглашаются единогласно. Главное цель, понимаешь? Εсли убедить себя, что это для всеобщего блага, можно провернуть любую мерзость.
- Ты вcе еще говоришь о легенде? - смятенно спросила я, ощущая, что теряю нить разговора.
- И о ней тоже. Хoчешь мое совершенно предвзятое мнение, лисичка?
- Хочу, конечно!
- Несправедливость в мире была и до ухода Шатриви. Это часть природы разумных. Но, видимо, было что-то, что заставило богиню пылать от гнева настолько, чтобы запечатать собственные храмы.
- Но что? – нахмурилась я. - Что такого могли сделать люди… и нелюди, чтобы богиня так разозлилась?
- Какую-то безобразную несправедливость? - с затаенной насмешкой спросил сильф, заглядывая в мои глаза.
Я вдруг осознала, что от серьезного тона Сайшши успел перейти к легкомысленному. То, что у сильфа резко меняется настроение, я заметила давно. И нет, меня это не беспокоило. У всех свои нюансы в характере. Потому я научилась так же легко переключаться.
