Лекарки тоже воюют 2 (СИ) - Ветреная Инга

Раздосадованный данным промахом, глава рода Позеванто вновь впал в ярость, он был рассержен на самого себя, на то, что был слеп и не видел, что творилось у него под носом. Волна магии пронеслась по комнате, накрывая каждого, кто в ней находился. Парни и Мояра вновь бухнулись на колени, трясущийся библиотекарь так же оказался возле них, лишь мы с Фукусом стояли рядом с пребывавшим в гневе генералом, борясь с навязчивым желанием покорно склонить голову.

- Отец, - обратился я к нему, - возьми себя в руки, думаю демонстрацию силы, как подтверждение твоего права на престол, следует отложить до более подходящего случая.

А далее все пошло по привычному для военного человека плану: разработка секретной операции заняла всю ночь. Распределив между собой обязанности, мы приступили к реализации задуманного.

Глава 58

Явуз

На следующее утро Мояра увязалась за мной в госпиталь проведать Ронэра. Вначале ехали молча, но мысли то и дело возвращались к моей попутчице. Сведения, которые тихоня нам выдала, были бесценны: они раскрывали степень циничности нашего противника. Ведь нам всем не оставляли даже шанса на личную жизнь без назойливого внимания посторонних. Все эти годы мы жили словно в витрине, за стеклом которой многочисленные зрители постоянно подвергали анализу наши поступки, просчитывали мотивы, подводили к нужным им решениям.

Тихоня сообщила, что ее группа состояла из трех человек: Цуна, Керема и самой Мояры. Целью была слежка за Син. Они не один год плотно взаимодействовали друг с другом, маленькая была прекрасно осведомлена о ситуации, царившей вокруг нее. Тогда, почему Цун и Мояра позволили мне избить Керема на учениях до полусмерти? В том, что Син спровоцировала меня на этот поступок, я уже не сомневался. А вот почему эта парочка осталась в стороне, было для меня неясно.

- Мояра, - позвал я девушку.

Она чуть вздрогнула и тут же напряглась, ожидая от меня очередного неприятного для нее вопроса.

- Расскажи о Кереме, почему вы с Цуном позволили мне его избить, даже не пытаясь заступиться за товарища? – напомнил я ей недавние события.

Тихоня немного помолчала, набираясь храбрости, прежде чем ответить:

- Керем действительно влюбился в Син в выпускном классе. Как ты помнишь, вначале она даже отвечала на его ухаживания. А потом учебные стрельбы на школьном полигоне разрушили для него даже призрачную надежду на то, что Син ответит взаимностью на его чувства. Сначала Керем пытался все исправить, ухаживал, дарил цветы, подарки, но ты же знаешь Син, если она что-то решила, ее уже невозможно переубедить. Она вела себя очень вежливо, корректно по отношению к Керему, но подчеркнуто отстраненно. Он переживал, страдал, а затем разозлился. Со временем Керем стал подмечать, что отношения между вами меняются, вы потихоньку начали сближаться. Он видел, как она смотрела на тебя, как улыбалась тебе. Зависть озлобила его, толкнула на совершение ужасных поступков.  Модифицированных волков, которые чуть не разорвали вас с Син, вызвал Керем. Она об этом сразу догадалась. Человека, способного на такой поступок, уже ничем невозможно остановить. Его оставалось лишь нейтрализовать.

Жестокость соперника меня поразила. Он почти год влюбленным юнцом вился вокруг мелкой, ухаживал за ней. А получив отставку, хладнокровно отдал команду на ликвидацию возлюбленной. Причем приготовил ей не легкую смерть от пули или гранаты, а натравил на Син МОДИФИЦИРОВАННЫХ ВОЛКОВ, желая, чтобы они сожрали ее заживо.

- Ревность в данном случае была самым подходящим поводом исключить парня из игры, не вызывая лишних подозрений, - усмехнулся я.

- Син тогда разыграла красивую партию, - улыбнулась мне в ответ тихоня. – И я с ней была согласна, Керема нужно было, как следует, наказать. У тебя это хорошо получилось.

- Цун считает также? – поинтересовался я.

- Не совсем, - честно ответила тихоня, затем, немного подумав, продолжила: - Цун в тот вечер, наверное, как и я, впервые осознал степень кошмара, в котором мы пребывали уже не первый год, и отсутствие возможности выбраться из него, во всяком случае живыми.

- Поэтому он притих и не показывался мне на глаза? - припомнил я.

- Да, он пытался найти выход из этой западни, злился, мы даже поссорились, - пряча глаза, грустно рассказывала она.

- Он предложил тебе бежать, а ты не согласилась? - вывод напрашивался сам собой, и я его озвучил, тихоня в подтверждение покивала мне головой.

- Все верно, а потом пришли новые указания, и он был вынужден их выполнять, требуя у тебя продолжения учений, - пояснила тихоня.

- Возможно, когда все это кончится, вы вновь будете вместе, - пытался утешить я лекарку.

- Когда мы ссорились, я старалась убедить Цуна во всем тебе признаться, но он наотрез отказался это делать, - украдкой вытирая набежавшую слезу, не согласилась со мной тихоня. – Он выбрал другую сторону, теперь нам не по пути.

Что-то еще царапало сознание, возвращая меня к разговору с Моярой. Чуть задумавшись, я вспомнил:

- Мояра, если ты с самого начала знала, что Син ищет ответ на вопрос: почему мужчины рода Позеванто не доживают до сорока пяти лет, как получилось, что ты не передала эти сведения помощнику канцлера? Ты догадалась, что после этого мелкую бы не оставили в живых и быстро ликвидировали?

- К счастью, я ни о чем не догадывалась! Здесь сработало чудесное везение Син, по-другому я этого объяснить не могу, - рассмеялась тихоня. – Поначалу кураторы, как и все мы, были введены в заблуждение ее внешним видом, и отнеслись к ней несерьезно. Да и моей задачей было лишь присматривать за одноклассницей. Никого особо и не интересовало, чем она занималась. Мне кажется, подчиненные канцлера имели большие сомнения в ее умственных способностях, так как мои короткие отчеты были весьма шокирующими: вывихнула руку сыну попечителя школы, послужила причиной увольнения старого директора, спровоцировала драку в спортивном зале, остановила ее при помощи активации противопожарной системы, при этом устроив в школе небольшой потоп, взорвала старое крыло нашей многострадальной школы, перечила учителю на уроке, случайно разоблачила военного преступника,  отчего преподаватель был вынужден бежать, ну и все в подобном роде.

- Больше смахивает на бред, - усмехнулся я, вспоминая проделки мелкой.

- Тогда именно так к моим докладам и относились, не требуя подробностей, - улыбнулась мне в ответ тихоня.

- А когда заподозрили неладное, было уже поздно, ты уже во всем призналась Син, и просто скрыла правду, - догадался я.

- Все верно, - подтвердила Мояра мои предположения.

Мы вошли в палату вместе с Моярой, Ронэр ободряюще нам улыбался, хотя был еще бледен и слишком слаб.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил я раненого друга, пожав ему руку.

- Как младенец, - непослушными губами тихо ответил он. – Меня кормят, поят, моют, пеленают, стоит открыть рот, начинают утешать, на ночь даже сказку рассказали.

Грудь Ронэра была плотно забинтована, на лице находилась кислородная маска, вокруг постели стояло огромное количество аппаратуры, которая негромко мерно пищала.

- Звучит заманчиво, так и хочется оказаться на соседней койке, - поддержал я шутку друга, пока Мояра проверяла показания аппаратуры.

- Не спеши, мой мальчик, - в палату вплыла довольная старшая медсестра. – У каждого свой срок. Если Видящему будет угодно, ты тоже сможешь оценить нашу заботу, - заверила меня Лювея.

Она осмотрела Ронэра и, удовлетворенно улыбнувшись, ласково погладила его по голове.

- Молодец, мой хороший, уже идешь на поправку! Думаю, скоро будем тебя выписывать, - утешала она друга. – Явуз, удалось выяснить, кто посмел выстрелить в Ронэра? – а сейчас голос лекарки был очень серьезным.

- Госпожа Лювея, если быть точным, то стреляли в моего отца, генерала Контера, Ронэр закрыл его собой, - пояснил я.

- А вас, мои дорогие, в разведке бронежилеты на опасных заданиях носить не учили? - строго спросила старшая медсестра. – Вроде опытные ребята, а в голове только ветер! Так кто же стрелял?