Ольга Лейт - Эрика
— Тэр Овир, как рады, что Вы вернулись! Тэр Ровияр себе места не находит! Думает, что с Вами что-нибудь могло случиться. Но, как погляжу, путь был нелегким…
Это еще мягко сказано! Если Овир таких благородных кровей, наверняка скакал на лошади, пока дикари не отняли. А его дорогущий прикид пришел в плачевное состояние. И тут лицо толстячка вытянулось.
— Тэр Овир, Вы ранены!? — Багровые, нет, коричневые разводы на когда-то белоснежной рубашке, почерневшие пятна на кожаной жилетке и синих брюках говорили этому угодливому служаке, что тэру в какой-то момент пришлось несладко.
— Не бери в голову, Корти, я в порядке, где мой брат?
— Он ожидает Вас в своем кабинете. Прикажете приготовить ванну?
Каменный век! Понятно, нормально помыться мне здесь не светит. Корти уже давно поглядывал на меня, но не решался спросить, прежде чем не узнает, как сам хозяин, а теперь настало и мое время. Улыбочку.
— Это Ваша сойте, то есть, она…
— Да, Корти, будь добр, распорядись, чтобы ее помыли и хорошенько накормили. А после приведите в мои покои.
— Но…
— И да, она не кусается! — Бросил он напоследок и вбежал по ступенькам вверх.
Ко мне подошли какие-то молодчики в простых одеждах и отвели в нижние этажи дворца с противоположной стороны парадного входа. Все мне уступали дорогу и шушукались, с уважением и почтением смотря вслед. У кого-то я вызывала неминуемый страх, а кто-то с интересом рассматривал меня и даже хотел прикоснуться, но тут же был оттянут назад. Мне налили большую ванну и указали на нее. Я девочка понятливая, к тому же любительница всяких таких процедур, запрыгнула без лишних слов. Погрузилась наполовину в теплую воду. До чего же хорошо! И легла, оставив голову над водой. Сначала ко мне не решались подойти с терками и мочалками, мыло у одного то и дело выпрыгивало. Да я и не хотела, чтобы меня мыли мужчины, скалилась. Пока не подошла одна бабенка в летах и объемах и смело принялась за процедуры.
Высушили шерстку магией. Не знаю, как, не спрашивайте, просто стала сухая, и все. И повели в кухню, где на полу в большой бадье лежало… В общем, то, что там лежало, заставило мои желудки сжаться и чуть не вывернуться наизнанку. Они это серьезно? Почему Овир не распорядился насчет меня, чтобы еду подавали человеческую. Эту лохань стали мне придвигать и уговаривать поесть, ага, счас! Я так долго упиралась, пока слуги от бессилия уже не знали, что делать и как накормить хозяйского питомца.
В дверь кабинета постучали, и вошел взволнованный Корти.
— Простите, тэр Овир, что беспокою Вас, но Ваш питомец совершенно отказывается от еды! — На его лице выступила испарина, и он то и дело переводил взгляд с одного тэра на другого.
— Не может быть? Приведи Аштае сюда и принеси еще столько же еды, как и мне. Нет! Лучше вдвойне. — А сам неожиданно чему-то улыбнулся.
— Хорошо! Но она же не поела? — Ничего не понял дворецкий Корти.
— Сделай, как я говорю. — Овир загадочно посмотрел на брата.
Тот изваянием сидел за своим столом и казался еще больше брата.
Не знаю, куда меня повели, так и не накормив, но я покорно поплелась за ними. Симпатизировала только большой женщине, что с такой тщательностью, не боясь, драила мою шкурку. С ней и пошла, как выяснилось, к Овиру, а дворецкий и рад был, что не ему вести.
Кабинет оказался большим, просторным и светлым. Как только вошли, сразу увидела двух мужчин. Они с интересом уставились на меня, особенно брат Овира. Тот был старше его на несколько лет. Крупнее и, кажется, сильнее, судя по груде мышц, что невозможно было скрыть под всеми этими одеждами. Такое же волевое лицо, только шире и грубее, и чуть темнее цвет золотистых волос, отливающий медным. Я остановилась, села посередине ковра и оттуда стала наблюдать за братьями. Почти следом вошли слуги с подносами, уставленными едой.
— Поставьте на стол. — Распорядился Овир.
Они так и сделали и, хлопая глазами, периодически косясь на меня, удалились.
— Ну что, Аштае, есть хочешь?
Мой взгляд, да и нос тоже, притягивала еда, но что-то Ашт задумал. И в следующее мгновение он взял небольшую тарелку и положил ее передо мной, с мясом…
Что я, как последняя скотина, должна есть с пола? Даже если и с тарелки! Я так и не наклонилась к еде, только поворотила нос.
— Может, она не голодна? — Предположил брат.
— Голодна, и еще как! Аштае, ты не хочешь есть? — На его лице читалась легкая растерянность. Он прекрасно помнил, как эта сойте ела с зеленого листа, что же сейчас не так?
А брат смотрел на Овира, как на умалишенного, что тот ждет ответа от сойте.
— Чего ты ее спрашиваешь? И вообще, что возишься… проголодается, сама поест! Ты это хотел мне продемонстрировать?
Овир выпрямился и последний раз бросил на меня взгляд. А сам красный, как рак, будто я опозорила его всенародно. Мое упрямство явно не понравилось, ну и что? Тяжело вздохнув, поплелась за ним к столу и, прежде чем парень сел на свой стул, запрыгнула на него, приведя всех в шок своей беспардонностью, а Ровияр еще и брезгливо скуксился. Не хватало еще, чтобы животные ели с его стола, читалось в глазах. А я, увидав мясное рагу с подобием картошки, накинулась немедленно. Шиканья и ругань раздались сразу, Овир даже осмелился оттаскивать меня. Недовольно поведя глазами, я заметила и дворецкого с бледным и растерянным лицом. Брат разорялся, на чем свет стоит, так его не устраивало показательное выступление и вообще все, что здесь затеял Ашт.
— Немедленно убери ее с моего стола! — Орал он, выбежав из-за стола.
— Откуда мне было знать, что эта сойте захочет есть со стола, а не с пола.
Я бы, конечно, поправила — не 'со стола', а 'за столом', ну да ладно.
— Вот пусть твоя сойте и ест с твоего стола, у тебя их немало!
— Да чего ты так кипятишься?
— А крошки и все, что она тут развезла, ты будешь убирать?
— А слуги на что?
Неправда, ела я на удивление аккуратно, даже тарелка чистая, не только вокруг.
— Так, все, гони ее, бери к себе и ешьте хоть из одной тарелки!
— Она спасла мне жизнь!
— Теперь ты будешь позволять ей все?
— Ты ее просто боишься!
Тут брат Овира покраснел и чуть не закипел, как чайник, выдувая весь пар. Боже мой, шуму-то… И, прежде чем разразилась основательная буря, я спрыгнула со стула, встав рядом с Аштом, презрительно косясь на крикливого братца и фыркая в его сторону. Тот только еще больше покраснел от злости.
— Не хватало мне, чтобы какая-то сойте фыркала на меня с презрением.
— Она не любит громкий шум.
Меня погладили по голове.
— Мне вообще плевать, что она любит, вон из моего кабинета, оба!
