Евгения Чепенко - Злодей не моего романа
— Ри-ик! — засунулась я обратно в помещение и залпом допила чашку, ожидая ответ.
— Что?
— А выйти из дома можно?
— Зачем?
— Погулять.
— Иди, — он добавил что-то еще, я не расслышала. Осторожно выглянула за дверь.
— Повтори, пожалуйста, последнюю фразу.
— В деревья не заходи.
Я стояла в небольшом коридоре, голос хозяина раздавался из-за соседней приоткрытой двери.
— Почему?
— Жить хочешь?
— Хочу, — искренне ответила я.
— Тогда не заходи.
— Да не вопрос.
Аккуратно выскользнула через входную дверь на яркий солнечный свет. Вкус у мужика однако, отменный. Я бы в таком месте тоже, наверное, не отказалась пожить. Правда дорожек садовых не хватает и подъездного пути. В остальном благодать. Я сошла с широкой веранды, обогнула небольшой деревянный домик по периметру, нашла открытое окно комнаты, заглянула, прикинула расположение ванны, закутка туалета и того помещения, где находился сейчас сам хозяин. Выходило совсем маленькое жилое пространство. Странно это. Мне казалось у таких, как он, должны быть крутые богатые особняки или какие-нибудь фамильные замки со склепами, как в книжках пишут. Я попыталась заглянуть через щелки в шторах, чем там таким важным занят Эрик. Безрезультатно.
За спиной послышались тихие голоса. Я отпрянула от окна и обернулась. Среди деревьев стояли люди. Десятки людей. Мужчины, женщины. И все смотрели на меня. По спине против воли побежали мурашки. Короткая шерсть на затылке встала дыбом. Инстинкты вопили об нависшей над нерадивой головушкой угрозе. Я прижалась к стене.
Один из мужчин, молодой, с длинной черной косой сделал шаг в моем направлении, но на поляну не ступил.
— Подойди, — нараспев проговорил он бархатным голосом. Я взвизгнула и пулей понеслась в дом. Забежала, захлопнула дверь, влетела в таинственную комнату к хозяину. Тут царил сумрак и прохлада. Рик сидел за огромным дубовым столом и что-то читал. Не раздумывая, я кинулась к нему и спряталась за его широкой и вполне надеждой спиной. А если точнее, за спинкой кожаного кресла.
— И что на этот раз? — оторвался он от чтения.
— Там люди, много и все страшенные такие. Не в смысле на вид, а в смысле вообще в принципе…
Он не ответил и опять углубился в чтение. Я отдышалась.
— А кто это?
— Клан.
— Поэтому мне в деревья нельзя?
— Да.
— А у них своих домов нету?
Рик вздохнул, встал с места, открыл штору, следом окно. В комнату проникли лесные запахи и звуки.
— Вон, — прорычал хозяин довольно тихо, но впечатляюще. Вернулся на место. — Можешь идти.
— Не-етушки, — протянула я. — Лучше тут побуду. С тобой как-то надежнее.
Уселась на пол, опершись спиной о ножки его кресла, огляделась. Едва не присвистнула вслух от увиденного великолепия.
Просторная, потрясающе отделанная и обставленная библиотека. Последний раз я такую в Эрмитаже видела. В небольших деревянных шкафах под стеклом стояли старые большие и маленькие тома. Встала на четвереньки и выглянула из-за стола. По противоположной стене тянулась аккуратная винтовая лестница, ведущая на второй ярус библиотеки, где возвышались точно такие же шкафы с книгами.
— Рик, а почему они на поляну не заходили?
— Потому что это моя личная территория, я убью.
— В смысле, совсем убьешь?
Он промолчал.
— И даже не спросишь? — не унималась я. — Но тот невежливый, что тапочки и кофе принес, ведь заходил.
— Я приказал. Это исключение.
Мне стало не по себе. Нет. Я не испугалась. Тут иное. Предупреждала же, что блаженная. Я вдруг отчетливо поняла, что хочу Рика. Вот прямо сидя возле его ног и осознала после слов: "Потому что это моя личная территория, я убью". Гормоны устроили пого-дэнс, а это уже далеко не африканские ритмы. С такими вещами не шутят. Я откашлялась и снова прижалась спиной к ножке его стула.
— А что ты там читаешь?
— Сядь на диван, — недовольно рыкнул хозяин.
Я рысцой послушно ускакала на указанный предмет мебели, развалившийся возле камина. Сняла балетки и забралась на него с ногами, выглянула из-за спинки на Рика.
— Так что читаешь?
Ответом мне была тишина. Я сморщилась, вздохнула, разместила подбородок на спинке поудобнее и стала наблюдать. Он сосредоточенно хмурил брови и изредка перелистывал плотные серые страницы. Я заворожено следила за работой мышц на идеальных руках, за движением пальцев, за белыми волосами, которые он то и дело тревожил пятерней. Мне подарили от силы минут двадцать созерцания. Он нервно захлопнул книгу, зажав пальцем место, где остановился и уставился на меня.
— Займи себя чем-нибудь.
— Да мне не скучно, — я лучезарно улыбнулась.
Рик зарычал, показав мне клыки. Я нырнула за спинку и зажмурилась. Мне почему-то не верилось, что он кинется. Не знаю. Не верилось и все. Что-то такое скрывалось в его отношении ко мне. Может и вправду интерес, как к комнатной обезьянке или зверьку неизвестной породы. Рык прекратился, возобновился шелест страниц. Я тяжко протяжно вздохнула, одела тапочки и пошла оглядывать книжные полки. Читать совсем не хотелось, но полистать старые книги было мечтой детства, чем я благополучно и занялась.
Увлеченного действа не вышло. Белый панк то и дело отвлекал мое внимание. Я кидала на него осторожные взгляды из-под ресниц. На столе завибрировал мобильник. Он, не отвлекаясь от страниц, нажал громкую связь. В трубке раздался мужской низкий голос.
— Можно?
— Да, — холодно кинул Рик, отключил связь и убрал книгу в стол. Я бегом слетела по винтовой лестнице и прыгнула с ногами на диван, спрятавшись с головой за спинку. Мало ли кого в гости к панку судьба принесет? По ходу, в этой Трямляндии все вполне реально и смерть тоже.
— Эрик.
Я осторожно высунула нос рядом с подлокотником. От дверей медленно шел тот самый крендель с косой, что решил меня поманить себе на закуску в лес.
— Я слушаю.
— Твоя комнатная собака останется? — кивнул он в мою сторону.
— Чего?! — от такого возмутительного обращения я моментально наплевала на страх и высунулась полностью. — Сам козел!
— Молчать! — рыкнул панк. Я заткнулась, скрестила руки на груди, фыркнула и спряталась на место. — Так что? — обратился он к козлу. Удивительно, но собак осаждают точно так же. От этого сделалось совсем неприятно. Я пообещала себе, что если доживу, обязательно отпилю черную ухоженную косичку по самый затылок, а может и скальп сниму. А белому… а белый пока живет пусть, он мне нравится.
— Она останется?
