Ольга Матвеева - Иван-Дурак
— И что случилось? — осторожно спросил Иван.
— Позвонил однажды и сказал: «Все, детка, ты уволена!».
— В каком смысле?
— А во всех. С телеканала уволена и из любовниц уволена. Попросил написать заявление об уходе по собственному желанию и исчезнуть из его жизни. И еще сказал, что если я начну скандалить, выяснять отношения, названивать ему, то мне хуже будет. «Лучше уметайся подобру-поздорову!» — так и сказал.
— И ты умелась?
— Да. А что мне было делать? Налей мне тоже водки. — Иван плеснул ей водки прямо в бокал для вина — не стал дожидаться официанта. Лиза неловко выпила, скривилась, закусила салатом. — Мерзость редкостная, — сказала она, — закажи еще.
Иван подозвал официанта. Лиза молчала. Иван и не догадывался, что у этой хрупкой куколки в жизни уже была настоящая драма. Он вдруг понял, что вообще ничего не знает о женщине, с которой был близок два года. Она всегда интересовала его только непосредственно в момент присутствия. Здесь и сейчас. Он никогда не думал о ее прошлом, да и ее будущее Ивана, признаться, не слишком волновало…
Принесли водки и маринованных белых грибов. Выпили молча. Лиза снова скривилась. Потом заговорила:
— Тогда я и дала себе слово, что больше никогда не влюблюсь. Больно это слишком. Сначала хорошо, а потом больно. А он… Он нашел себе новую игрушку, девочку то есть. Мне потом рассказали, что он берет любовницу ровно на два года, а потом меняет. Он машины меняет раз в два года и девочек… тоже. Такое у него жизненное кредо. Принципы такие. Пошла вон и все тут. И его совершенно не интересует, что девочка, она живая, что ей может быть плохо, когда ее вышвыривают за борт, что она страдать может. Нет, такие подробности его не колышут. — Лиза снова закрыла лицо руками, а когда открыла, Иван заметил, что в глазах у нее стоят слезы. — Вот такой у меня был возлюбленный… В общем, я решила, что больше никого никогда не полюблю. Устроилась на другой телеканал, слава богу, я успела приобрести некоторую известность, и меня взяли без проблем. Там тоже была ведущей. Потом поняла, что больших денег на телевидении в нашем городе не заработать, даже если по двадцать пять часов в сутки пахать. И вот я здесь. Очередная покорительница столицы. — Лиза усмехнулась. — Понаехала тут… К чему я тебе все это рассказываю? Ах да… Я думала только о работе, только о своей цели. Никаких мужчин. Я была убеждена, что не стоят они ни моего внимания, ни моего времени. А тут ты… Я ведь не просто так с тобой, я ведь тебя люблю… Давай еще выпьем.
— Ты так напьешься, — предупредил Иван.
— Ну и что? Я сегодня хочу напиться. В хлам, до поросячьего визга. У меня знаменательный день — я расстаюсь с любимым мужчиной.
— Малыш, ну зачем? Зачем тебе это?
— Ты собираешься развестись с женой и жениться на мне? — Лизочка ждала ответа. Иван молчал. Она смотрела ему в глаза. Взгляд был злой и решительный. Губы сжаты.
— Ну, может быть, — замямлил Иван, — я не исключаю такой возможности.
— Мальчик мой, я хочу услышать правду. — Сказала она таким жестким тоном, что Иван сжался, хлебнул еще водки, закашлялся, а потом произнес очень тихо:
— Нет.
Лизочка расхохоталась.
— А знаешь, — сказала она, просмеявшись, — ты смелый мужчина, не каждый отважится сказать такое женщине прямо в лицо. Нет! Нет! Нет! Это как удар хлыста. Выстрел. Нож в сердце. Такое коротенькое слово — «нет». Вот и нет больше надежд. Вот и нет больше прошлой жизни, вот и нет больше пути назад. Рубикон перейден, все мосты сожжены. Все-все мосты сожжены. — Из глаз Лизочки хлынули слезы. Она не пыталась их сдерживать. — Вот тебе и ответ на твой вопрос. Он в твоем «нет». Ты не хочешь на мне жениться, а я хочу жить с тобой, я хочу таких простых вещей: просыпаться с тобой в одной постели, готовить тебе завтрак, черт возьми, я бы даже твои носки с радостью постирала! И рубашки бы погладила. Только нет у меня такого счастья. Господи, так все просто и так невозможно!
— Взвыла бы ты от рубашек-то, — вставил Иван.
— К сожалению, я никогда этого не узнаю. Не суждено. Ну, все, ты просил меня объяснить, почему я тебя бросаю, я объяснила. Еще вопросы есть?
— Я все равно не понимаю. Почему мы не можем оставить все как есть? Я очень не хочу тебя терять. Ты дорога мне. Ты очень мне дорога!
— Не надо! Прошу тебя, не надо! Ты такой же, как он! Ты меня просто используешь! Ты просто пользуешься мной! Тебе же нет никакого дела до меня! Я для тебя лишь красивая кукольная оболочка, я для тебя лишь тело, которое дарит тебе наслаждение, когда ты этого пожелаешь. Конечно, ты не хочешь меня терять. Пока не хочешь. Ты мне еще в любви, наконец, признайся! Ну, скажи: «Я люблю тебя, малыш!» и посмотри мне в глаза нежно. О! Тогда я растаю, поверю и уж точно оставлю все как есть. А что же будет потом? Не знаешь? А я знаю. Потом, когда я тебе надоем, ты мне скажешь: «Ты уволена!». Нет уж, я тебя опережу — это ты уволен! Это ты уволен!
Лизочка кричала. На нее начали оборачиваться.
— Успокойся, ты пьяна, — прошипел Иван.
— Да, я пьяна и очень, очень, очень несчастна. Как мне плоооохо! — взвыла Лизочка.
— Чем я могу тебе помочь? — ему было тоже очень плохо и хотелось, чтобы эта пытка поскорее закончилась, но он вдруг вспомнил о своей миссии: он же должен спасти женщину. Лизочку явно нужно было спасать. Но как? Жениться на ней? Пожертвовать собой? Пожертвовать покоем еще одной женщины, то есть жены? А как потом ее спасать? Ее ведь потом тоже придется спасать. Вроде ведь ничего особенного не сделал. Ну, подумаешь, влюбился, завел любовницу… Ну, все же так живут. Почему все так запуталось? Сбежать бы отсюда. Да шут с ней, с этой Лизочкой, это она его бросает, а не он ее. Он пострадавшая сторона. Его нужно спасать и жалеть, а не ее. Что он плохого-то ей сделал? В хорошей квартире поселил, подарками заваливал, в дорогие рестораны водил. Ну и что с того, что он жизнью ее не интересовался? Так ведь ему и собственной жизнью заниматься некогда, все работа да работа. Ну и что с того, что не собирался он на ней жениться? Да, может, и женился бы, если бы в России было разрешено многоженство. Так ведь нет, не разрешено. У него есть уже жена, и она его вполне устраивает. Сбежать. А Петр Вениаминович? Опять ведь заявится, опять начнет есть мозг. От него не скроешься. Да что ж такое-то? Да за что все это? Такие мысли метались в Ивановой голове, пока он ждал, что скажет Лизочка.
— Да, ты можешь мне помочь, — устало прошептала она сквозь слезы, — дай мне уйти. Отпусти меня. Не напоминай о себе. Не пытайся меня вернуть пустыми обещаниями. Мне будет и так нелегко без тебя.
— Но мне ведь тоже будет тяжело без тебя. Тогда зачем? Зачем?
