Екатерина Голинченко - Мелодия Бесконечности. Первый аккорд
— Это ведь не сон, правда? — тихо спросила Маргарита и провела рукой по щеке парня.
— Это не сон. И я докажу тебе, — он склонился к ней и поцеловал, — Любимая! Счастье моё! Как же я долго искал тебя.
Его жаркие поцелуи сводили с ума:
— Не отпускай меня, — прошептала она и понимала, что именно для этого человека была рождена, всё, что было до него — было как в тумане, и только он сейчас — её реальность, её макрокосм и её галактика.
— Никогда, — понизив голос, ответил Джон и сильнее обнял, — Я лишь прошу дать мне шанс. Этот мальчик… Ал… думаю, он был славным парнем и хотел бы, чтобы ты была счастлива. И я… я тоже хочу, чтобы ты была счастлива. Клянусь, я сделаю для этого всё возможное. Я знал многих женщин, но теперь для меня существуешь только ты, я хочу только тебя, хочу всю, без остатка. Я так же готов принадлежать тебе. Принадлежать и телом, и душой, готов измениться для тебя…
— Алессио… Господи, Жан, прошу, не надо… — губы девушки задрожали, и от этого сладкого помешательства сердце колотилось как безумное, и она сама сейчас, наверное, была такой же безумной.
Джон прижал её к себе и осыпал лицо поцелуями:
— Зови его. Зови громче, пока горе не отпустит тебя. А я буду рядом.
У Маргариты закружилась голова, тело горело, руки и ноги дрожали — никто прежде не говорил её таких речей, таких будоражащих и откровенных, таких нежных и страстных в то же время — и только его крепкие объятия удерживали сейчас её от падения из-за слабости в ногах. Волна новых, непередаваемых ощущений накрыла её сверх всего её существа — не зависимо от её желания. Она полностью вверяла себя этому человеку и не боялась раствориться в нём. Сейчас он рядом, и пусть не навсегда — Маргарита не сможет забыть его поцелуев, его объятий, его голос, его глаза, его улыбку. Она нашла своего Мастера.
Он поднёс к лицу прядь её волос, вдохнул запах её духов и крепче обнял, потом взял её руку и поцеловал:
— Ты вся дрожишь. Замёрзла? — а она, и правда, дрожала, как свеча на ветру, не боясь сгореть и не боясь погаснуть.
Маргарита подняла глаза, на щеках заблестели слезинки. Джон вытер их, обнял девушку и зарылся лицом в её волосы.
— Ну, чего ты, глупышка? Я обещаю любить тебя до последнего удара своего сердца, до последнего вздоха, обещаю быть всегда откровенным с тобой. И поверь мне, счастье моё, я всегда отвечаю за свои слова и свои действия.
— Я безгранично верю тебе, — улыбнулась девушка, — Любить, душой и телом, и судьбой… Превыше истины любой — прошептала она словами любимой композиции из мюзикла «Дон Жуан».
— Любить, желая власти над собой… За ложно прожитые дни… оправдан Богом и людьми… дыханьем истинной любви… — вторил он ей.
— Неужели Ты знаешь эту песню? — удивилась девушка.
— Я, действительно, пока ещё мало знаю о вашем мире, но, ваша музыка меня приятно поразила.
Парень снял с шеи кулон и надел его Маргарите:
— У меня пока больше ничего нет кроме этой вещи, которая принадлежала моей матери. Думаю, она не будет возражать, если я подарю его любимой женщине. Я всего лишь бастард, но клянусь — постараюсь, чтобы ты ни в чём не нуждалась, найду работу и ещё стану знаменитым — ты мной будешь гордиться, — подмигнул он, — И я буду ждать Тебя сколько потребуется.
Он проводил девушку до её спальни, но в эту ночь Маргарита не могла уснуть…
Мысли, словно гонщики на трассе «Формулы-1», проносились на бешеной скорости в её голове.
И благонравие во плоти, и послушания тихий свет — той Маргариты не найти, той Маргариты больше нет, но, есть, узнавшая любовь — сильная и прекрасная, возрождаясь вновь и вновь — живая сердцем и умом, и это было — великое преображение любви.
И эхо имени «любовь» звучит ей в имени его — навек объявшего её.
Ноги сами привели её к двери комнаты, выделенной Джону, у которой она и остановилась, и замерла в ожидании. Чего? Что она собирается сделать? Что она может знать об этом? Аллесио поначалу серьезно не воспринимал попытки юного создания обратить на себя его внимание, и лишь вежливо-снисходительно продолжал держать дистанцию, но потом вынужден был признаться, и прежде всего — самому себе, что эта девочка его очаровала — милая, добрая и наивная. И надо же было — именно в тот трагический день, за несколько минут до катастрофы он первый раз позволил себе поцеловать её, не говоря уже о том, что до интима у них так и не дошло. Потому-то Маргариту так и накрыло от поцелуев другого мужчины — Джона, потому она и дрожала сейчас как тоненькое деревце на сильном ветру, разрываемая страхом перед этим этапом отношений между мужчиной и женщиной, стыдом за свою смелость, стеснением совершенной неопытности в данном вопросе и влечением к этому мужчине и бесконечным доверием его признаниям. Она всегда старалась быть хорошей и послушной дочерью, но сегодня её не удержали бы ни какие запреты. Девушке, не знавшей ещё мужчину, не должно приходить в мужскую спальню, но она не представляла уже себя без этого мужчины и желала познать его любовь до конца. Он не сможет сделать с ней чего-то, чего бы ей не хотелось, и о чем бы ей пришлось потом сожалеть. Набрав побольше воздуха в грудь и перестав дрожать, она решительно тряхнула головой.
В дверь постучали. Джон вышел из душа, наскоро обмотавшись полотенцем, растирая ушибленную руку. На пороге стояла Маргарита:
— Прости за вторжение… — она подняла на Джона глаза.
— Какой приятный сюрприз, мадемуазель! Проходи, дорогая, ты же знаешь — двери моей комнаты для Тебя открыты в любое время.
— Обещай, что будешь нежен со мной, — лицо девушки было серьёзным, — Я ещё не… в смысле, я не была ещё с мужчиной… ты понимаешь, о чём я?
Какой-то миг он стоял застывший, ошеломленный, от неожиданности закашлявшись, потом подошёл к Маргарите:
— Стоп-стоп, задержи эту мысль, — шутливо произнёс Джон, — Ущипните меня — я сплю, и мне снится прекрасный сон? — Маргарита его легонько ущипнула, и уже оба заразительно смеялись.
Потом он сказал уже всерьез:
— Понимаю… В таком случае, сочту за честь сегодня быть Вашим рабом, Моя Госпожа, — парень поцеловал её руку, — Ты точно этого хочешь? Я ведь не святой, Марго, могу и не сдержаться, — вполголоса произнёс он — Что же ты со мной делаешь? Что же ты…Что же…
— Ты, говорил, что знал женщин, научи меня — я быстро учусь, — эти слова прозвучали словно вызов, — Ты помнишь их? Тех женщин?
Джонни подвёл Маргариту к зеркалу:
— Я их уже давно забыл, да и они меня, скорее всего, тоже. Это было только удовлетворение наших физических потребностей. Посмотри внимательно — что ты видишь? Сперва, нужно возлюбить себя и своё тело. Скоро ты станешь прекрасной молодой женщиной — это самый восхитительный период перехода от детства к юности. Твоя кожа нежнее шёлка и гладкая, как бархат. Твои глаза сияют ярче бриллиантов. Ты прекрасна, любовь моя, и будешь ещё прекраснее. Истинная любовь — это не только страсть и желания плоти, но и духовная близость. Чтобы научиться получать наслаждение, нужно не стесняться говорить о своих желаниях и своих страхах. Любовь — это игра на двоих, магия двоих, и нужно уметь вести не только диалог тел, но и диалог словесный, ибо в этом великом таинстве, недосказанность — хуже всего, — прошептал он, но, положа руку на сердце, сомневался, что уже сможет остановить себя, — Ты абсолютно уверена?
