Десять причин никогда не быть с тобой - Мира Ризман
Они препирались ещё неделю, после чего матушка всё-таки сдалась, и вскоре приехала Мэдэйлис. И она совсем не походила на прабабушку. Гибкая, стройная, Мэдэйлис не имела в облике даже намёка на старость. Даже в волосах цвета пламени не было ни единого седого волоса. Рядом с ней отец выглядел почтенным стариком, а матушка серьёзной дамой.
— Прекрасно выглядите, — процедила она при встрече, на что Мэдэйлис даже не обратила внимания. Её взгляд сразу отыскал Саймона-Нигеля, и в необычных янтарных, словно живое пламя, глазах засверкали искры.
— Пойдём со мной, мальчик, — сказала она и подала свою веснушчатую руку. Саймон-Нигель смело подошёл, и положил в её ладонь свою.
У Мэдэйлис оказались невероятно тёплые и приятные руки. А ещё от неё исходил приятный смолистый аромат, какой бывает у горящей ели или сосны. Саймон-Нигель не знал куда его приведут, но слепо доверился ей. Они остановились возле камина, в котором плясало пламя, и Мэдэйлис без всякого предупреждения просто направила руку Саймона-Нигеля в огонь. Рядом вскрикнула матушка.
— Безумная! Ты хочешь сжечь моего сына? — Она готова была накинуться на Мэдэйлис, но её остановил отец.
В первый миг Саймон-Нигель чуть дёрнулся, но, когда его руку удержали, понял, что нужно потерпеть. Огонь сначала злобно опалил кожу, но потом вдруг истратил весь свой гнев и мягко окутал обожжённую ладонь и боль прошла.
— А ты неплох, мальчик, — усмехнулась Мэдэйлис. — Твой отец кричал, как резанный, когда я проделала с ним тоже самое! Тебе не страшно?
— Нет, — честно признался Саймон-Нигель. Пламя больше не жгло, а ластилось, будто котёнок.
Взгляд Мэдэйлис изменился, став серьёзнее.
«Он подойдёт», — кто-то прошептал совсем тихо, и на мгновение в пламени показалась чья-то огненная голова, совсем крохотная, с глазками-бусинками. Она исчезла так же быстро, как и появилась. Саймон-Нигель едва успел моргнуть.
— Ты её видел? — с интересом спросила Мэдэйлис.
— Огненную ящерицу? — переспросил он, а в ответ получил улыбку.
— Я покажу тебе их, и они дадут тебе новое имя, — добавила она, а затем повернулась к родителям. — Я заберу его для ритуала. Не спеши трещать, Найиль. Он получит имя и сможет жить в Волшебном городе в Доме Пламенных Роз.
— Но это дикая глушь! — возмутилась матушка.
— Самое то, что затаиться и не привлекать слишком много внимания, — возразил отец. — Спасибо, бабушка!
Мэдэйлис кивнула, а после вновь повернулась к Саймону-Нигелю.
— Доверься мне, малыш, — тихо прошептала она, а в её глазах снова заплясали искры.
Саймон-Нигель позволил ей взять себя за вторую руку, а потом, словно заколдованный, прошествовал прямиком в горящий камин. Словно вдалеке он услышал материнский крик, а потом его окружило пламя. Саймон-Нигель чувствовал его жар, но не ощущал боли. Огонь ласкал его, будто весенний ветерок, хотя при этом кожа его дымилась и покрывалась волдырями. Они надувались и лопались, оставляя жуткие чёрные язвы.
— Не бойся, вырастет новая, способная выдерживать пламя, — сообщила Мэдэйлис.
Огонь привёл их к жерлу огромного вулкана. Вокруг стояло невыразимое пекло, Саймон-Нигель буквально не мог дышать. Серный пламенный воздух, казалось, сжигал его внутренности. Глаза горели от невозможности выдавить слезу, та испарялась быстрее, чем успевала оросить веко. Он почти ничего не видел, только слышал треск и странное шипение.
«Приветствую мои братья и сёстры по пламени! Я, наконец, привела для вас наследника!» — с торжеством огласила Мэдэйлис.
В голове Саймона-Нигеля стало так шумно, что он едва мог разобрать какие-то слова. Внутри него что-то без конца шипело, скрежетало, стрекотало и фырчало.
«Если из вас кто-то, кто согласился бы сопровождать его в пламени?» — поверх всего того гула вновь разнёсся голос Мэдэйлис.
Саймон-Нигель не мог понять, дал ли кто-то положительный ответ, однако в следующий миг его толкнули и он полетел прямиком в бурлящую лаву. Дыхание исчезло, и мир поглотил огонь. В тот момент Саймон-Нигель решил, что умер, просто истлел и растворился в пламенном озере. А потом в его сознании появился новый хрипловатый голосок:
«Готов ли ты принять пламя в своё сердце?» — задали ему вопрос.
Саймон-Нигель безмолвно согласился. Это казалось так естественно и правильно, что даже не нужно было задумываться над ответом. Его окружало пламя, внутри него полыхало пламя, он будто бы сам превратился в пламя, в бурлящую лаву и в огненные всполохи. Именно он летел ввысь и таял в темном небосводе, именно он шипел и извивался, крутя огненным хвост, именно он плескался о чёрные камни.
«Отныне тебя будут звать Маркус, — произнёс тот же хриплый голос. — Пламя приняло тебя…»
После этих слов вулкан оглушительно чихнул, выпустив столп пламени в небеса, и лава, резко поднявшись, начала изливаться через обугленные края. Маркуса вынесло её потоком наружу. Когда он, наконец, понял, что вновь может дышать, его тело охватило судорогой. Невольно подняв глаза, Маркус увидел перед собой дряхлую старуху, она улыбнулась ему тепло и ласково. Её кожа светилась изнутри, а в глазах пылало пламя. Знакомое пламя. Маркус только открыл рот, чтобы переспросить, не она ли его прабабушка Мэдэйлис, как тело старухи внезапно вспыхнуло и рассыпалось искрами.
«Теперь ты наш хранитель, мальчик», — донеслись до него её прощальные слова.
«Что?» — только и успел подумать Маркус, но ответил ему уже кое-кто другой.
«Она долго искала преемника, мы поддерживали её жизнь, пока не родится тот, кто сможет её заменить. Теперь она ушла в пламя. За верную службу мы позволили ей возродиться одной из нас», — прохрипел уже знакомый голос.
Маркус оглянулся в поисках говорящей и наткнулся взглядом на пламенную саламандру с блестящими рубиновыми глазами.
«Саларс, — представилась она, и в сердце Маркуса что-то ёкнуло. — Я буду твоей наставницей».
С тех пор он никогда не чувствовал себя одиноким. Оставаясь зимними холодными ночами в Доме Пламенных Роз, Маркус только посильнее разжигал камин и мог часами смотреть на пламя. Оно его успокаивало, помогало сосредоточиться, наполняло силой. А если вдруг хотелось с кем-то поговорить, он всегда мог её позвать.
Пламя наконец разгорелось, и Маркус привычно принялся вглядываться в сполохи огня. Спать больше не хотелось, мельтешащие в голове обрывки сна понемногу успокаивались. А мысли плавно перетекли к Нэриэлу.
«Он собирается использовать тебя», — предупредила его Саларс, впрочем, Маркус и сам этого ожидал. Если верить рассказу отца, получалось, что Нэриэл, всеми силами пытающийся добиться могущества,
