Мэгги Шайн - Темные фантазии
Откуда такие сентиментальные мысли в такую чудесную снежную ночь?
Я не буду дважды звать тебя, не опоздай.
Роланд! Эрик поднял голову, почувствовав прилив сил. Солнце зашло за горизонт. Он быстро встал и, отперев многочисленные запоры, поспешил по коридору к лестнице. Эрик распахнул входную дверь в тот самый момент, когда Роланд уже стоял на верхней ступеньке. Они обнялись, как два старых друга, и прошли в жилище Эрика.
Роланд остановился посреди комнаты, покачивая головой в такт музыке великого Моцарта.
— Что это? Определенно не запись! Такой отличный звук, словно играет оркестр.
Эрик покачал головой, вспомнив, что Роланд еще не был у него с тех пор, как он установил новейшую стереосистему с колонками в каждой комнате.
— Сейчас покажу.
Они подошли к полке с аппаратурой, и Эрик достал диск. Роланд покрутил его в руках, любуясь переливами всех цветов радуги на блестящей поверхности.
— В прошлый раз у тебя такого не было. — Роланд вернул Эрику диск, и он положил его на полку.
— Где ты был? Мы не виделись двадцать лет.
Роланд не постарел ни на день. Он, как и раньше, выглядел бодрым тридцатидвухлетним мужчиной с прекрасной фигурой атлета.
— О-о-ох, это был рай. Небольшой остров на юге Тихого океана. Никаких сумасшедших смертных рядом, лишь одни крестьяне, которые верят тому, что видят, не пытаясь найти ненужные объяснения. Поверь мне, Эрик, это рай для таких, как мы. Пальмы, сладкий, пьянящий аромат ночи…
— Как же ты жил? — удивленно спросил Эрик. Он всегда с сомнением относился к стремлению Роланда к одиночеству. — Только не говори, что пил кровь невинных местных жителей.
Роланд нахмурился:
— Там много животных. Дикий кабан практически…
— Кровь свиньи? — не смог сдержать крик Эрик. — Не иначе солнечный луч проник в твой гроб. Пить кровь свиней! Фу!
— Диких кабанов, а не свиней.
— Огромная разница! — Эрик жестом предложил Роланду сесть на старинное канапе, обитое бархатом. — Садись. Приготовлю что-нибудь, чтобы охладить твои чувства.
Роланд проводил Эрика взглядом, пока тот огибал барную стойку и открывал холодильник.
— У тебя там припрятана парочка мертвых девственниц?
Эрик откинул голову и захохотал, отметив про себя, что уже давно не смеялся. Он достал из холодильника пакет и разлил содержимое по стаканам. Протянув один Роланду, Эрик поймал его пытливый взгляд.
— Тебя совсем замучили ночные крики этой девчонки?
Эрик удивленно моргнул:
— Ты тоже их слышишь?
— Я слышу их, когда погружаюсь в твой мозг. Поэтому я здесь. Расскажи мне.
Вздохнув, Эрик опустился в кресло рядом с камином, в котором тлело несколько поленьев. Надо бы разжечь его посильнее, но люди могут заметить валящий из трубы дым и поднимут панику.
— Я сам сделаю, ты рассказывай, — произнес Роланд, прочитавший его мысли.
Эрик опять вздохнул. С чего начать?
— Когда ты уехал в прошлый раз, я узнал о ребенке, девочке с прекрасными черными вьющимися волосами, свежим румянцем и красивыми карими глазами, горящими словно два уголька.
— Одна из Избранных?
— Да. Она из тех людей, которые обладают способностями поддерживать контакт с возвращенными в этот мир после смерти. Однако, как и многие, она не подозревала об этом. Я выяснил, что у нас есть возможность следить за Избранными.
Роланд, возившийся с камином, повернулся к Эрику:
— Правда?
Он кивнул в ответ:
— У всех этих смертных, подходящих для трансформации, как мы говорим, Избранных, один предок — князь Влад Третий[2]. — Он пристально смотрел на Роланда. — Ведь он был первым?
— Я знаю, как ты любишь научные объяснения, но есть вещи, которых лучше не касаться. Продолжай свой рассказ.
Эрик почувствовал волны раздражения, исходившие от Роланда, но сдержал недовольство такой реакцией друга.
— Кроме того, в их крови содержится антиген. У нас он тоже есть, как и у живых. Его еще называют белладонна. Только обладатели двух этих вещей могут стать вампирами и зовутся Избранными.
— Не могу сказать, что услышал от тебя что-то новое, Эрик. Мы всегда могли поддерживать связь с Избранными.
— Да, но люди этого не чувствовали, а теперь некоторые обладают теми же способностями, что и мы. Отдел знает об этом. Они вычисляют Избранных и следят за ними, пока кто-то из нас не вступит с ними в контакт. Уверен, что именно так и случилось с Тамарой.
— Я бы посоветовал тебе не лезть в это, дружище, — мягко сказал Роланд.
Эрик провел рукой по длинным, черным как смоль волосам, расчесывая спутанные пряди.
— Я не мог просто так расстаться с ней, Роланд. Видит бог, я пытался. Что-то в ней притягивало меня с невероятной силой. Я привык изучать ее мысли, пока она спит. Ты бы видел, какая она была красивая — густые ресницы, нежный румянец и губы словно бутон розы. — Эрик смотрел куда-то вдаль с отсутствующим выражением лица. — У меня и мысли не было причинить ей вред, ты понимаешь? Я боготворил этого ребенка.
Роланд нахмурился:
— Это не должно тебя беспокоить. Такое иногда случается между нами и Избранными. Было время, и я также наблюдал за тобой, когда ты был маленьким мальчиком. Правда, ты мало спал, чаще всего дразнил сестру.
Эрик слушал его с живым интересом.
— Ты никогда об этом не говорил. Я думал, наша встреча в ночь перед казнью была первой.
— Извини, что не рассказывал об этом раньше, Эрик. Как-то не пришлось к слову. Понимаешь, просто ты видел меня, когда попадал и беду. Буквально несколько мгновений, когда карета тебя чуть не раздавила или когда я вытянул тебя из воды.
— У тебя была со мной такая же связь, как и у меня с Тамарой?
— Да, я чувствовал огромное желание помочь тебе, но это было не совсем то, что происходит с тобой. Я не мог читать твои мысли. Эрик, многие люди за прошедшие века жили под покровительством вампиров и понятия об этом не имели. В конце концов, мы же не за тем к ним приходим, чтобы причинить вред или трансформировать, а для того, чтобы помочь и защитить.
Эрик наклонился вперед, немного расслабившись. Он покачал головой и продолжил рассказ:
— Проснувшись однажды ночью, я постарался настроиться на Тамару. Она спала так безмятежно, что я даже не сразу смог понять, что она чувствует. — Воспоминания были такими явными, что его охватила боль, которую он испытывал в тот момент. — Я обнаружил ее в больнице, — продолжал Эрик сдавленным голосом. — Она лежала такая хрупкая и беззащитная, лицо было белее наволочки на подушке, а губы… синие. Я услышал, как врач объяснял родителям, что девочка потеряла слишком много крови, чтобы выжить, а группа крови такая редкая, что они не могут найти донора. Она умирала, Рональд.
