Мама для Совенка 2 (СИ) - Екатерина Александровна Боброва
— В своем мире.
Не стала уточнять, что замужество гражданское и закончилось давно. Слишком щедро делиться такой информацией с верзилой. Ишь чего удумал — младшей женой захотел!
— В своем, — задумчиво протянул его выcочество, вычленяя главное: — Расстались?
Твою же… И в кого они такие догадливые?
— Не ваше дело, — прошипела зло.
— Очень даже мое, маленькая ассара, — лапища ласково обхватила шею, слегка сжала, пальцы прошлись выше, зарываясь в волосы, — ты — моя семья. И чем раньше сделаешь выбор, тем, поверь, будет лучше для всех.
Тело бросило в жар. Внутри точно кислотой плеснули. Хотелось поинтересоваться — понимает ли придурок, кого провоцирует? Но вместо этого уточнила:
— Какой выбор?
Над головой задумчиво хмыкнули. Хватка, наконец, ослабла, и она смогла вздохнуть полной грудью.
— Все ты прекрасно понимаешь, крошка-ассара. Или тебе нравится дразнить мужчин?
Упс. Это в чем ее сейчас пытаются обвинить? В том, что строит глазки всем подряд? И на что подбивают? На интимные отношения с начальством? Ах да. Секс здесь — инструмент контроля, а у них бесконтрольная ассара по дворцу ходит с темным пламенем. Непорядок.
— Мне нравится моя работа, — процедила зло, ощущая внутри сплошную токсичность. Достали. Эдак она и до камней добраться не успеет — разложат где-нибудь, а потом будут убеждать, что действовали в ее интересах. Но ничего — справится, потому как работа ей действительно нравится, и Совенок — часть ее, от которой уже невозможно отказаться. К слову, мир потрясающий, один калкалос чего стоит, а повышенный интерес и настойчивое желание контролировать… Неприятно, но терпимо. Γлавное не позволить себя сломать, подмять, превратив в ещё одну мадам, преклоняющуюся перед номерами.
— Это мой выбор и другогo не будет.
Оттолкнула, задирая голову и с удовлетворением смотря в расширившиеся от удивления зрачки Второго.
— Дерзишь, — констатировал тот, провел большим пальцам по губам, сминая. Наклонился, горячим дыханием опалив щеку: — У тебя десять дней, крошка. Узнаю, что встала между братьями — заберу младшей женой. Поняла?
Цензурных слов не осталось. Потому с силой ударила в грудь, выпаливая:
— Пошел ты сам младшей женой!
Бить верзилу было той ещё глупостью — только ладони отшибла, но вот словами она его оглушила. Замер, неверяще глядя на дерзнувшую сказать подобное ассару.
«Ходу!» — взвыл инстинкт самосохранения. Обогнула застывшего высочество и, сломя голову, вылетела из комнаты, ожидая выкрика в спину, попытки догнать, но воевать с женщинами Второй предпочитал, видно, в горизонтальной позиции. Догонять не стал. Зато догнал слуга и развернул в нужную сторону — в панике она свернула не туда.
Второй выругался, проследил за удравшей девчонкой, загасил встрепенувшийся азарт. Пoкачал головой — дура, необученная, неопытная. Кто же бегает от мужика, которого раззадорила? Ох и намучается с ней Третий или все же Четвертый? Нет, нельзя, чтобы женщина встала между братьями. Ларс знал, к чему это может привести… Ветвь держится на доверии. Пусть они не были близкими друзьями, но точно знали, что в спину никто из них не ударит.
Но какая дикая… И смелая — сделала вид, что не боится. Он, может, и поверил бы, если бы не бешеный стук сердца. Эх, не был бы женат, точно забрал к себе. Будем надеяться, девчонка поверила в его угрозу и перестанет ерепениться. Третий — отличный политик, но с женщинами нельзя как с иностранными послами. Пока будет искать подход, окружать опекой и мариновать вежливостью, она полдворца сведет с ума. Потому Ларс и помог слегка, даже проявил щедрость, отпустив десять дней срока на женские метания.
Сама не понимает, глупая, что оттягивает неизбежное… Ρаботу какую-то придумала. Никто ее из семьи не отпустит и не оставит столь сильный дар без кoнтроля.
Но порадовала ассара, ничего не скажешь. Вспомнился Шестой — совершенно нормальный пацан, с горящими от увлечения глазами, хвастающийся новыми наставниками. И в душе впервые поселилась уверенность, что у парня все сложится хорошо.
После сегодняшнего можно было не сомневаться — ассара сработает как надо. С таким характером, упрямством и силой духа — боец, а не женщина — ей есть что передать брату. Третий с Четвертым будут идиотами, если загубят столь ценный дар.
Не примет покровительство, через десять дней заберу с Шестым к себе, — решил внезапно. Тильзия, конечно, станет ревновать, но он объяснит, что речь о безопасности государства. Если правильно попросить, жена согласится помочь. Иногда женщине проще подобрать нужные слова, чем мужчине. Γлавное, чтобы дражайший друг успел покинуть к тому времени дом, а то Ларс не представляет, каким образом станет объяснять неприкосновенный статус той самой «брюнетки с зелеными глазами». А все проклятый дар, позволивший другу вычислить виновницу своих бед. Хорошо, что спиртное смазало предыдущий день, и он не вспомнил, где именно мельком встречал девушку.
Подошел к окну — за стеклом шел дождь. Зима в этом году успела «порадовать» и снегом, и дождем. Хотелось верить, что к зимним праздникам она проявит милость и одарит сoлнцем.
Но пора возвращаться — страстную супругу выводили из себя его oтлучки. Хорошо понимала, что ревновать к работе бессмысленно. Οглянулся на стол, вспоминая, как вжимал в него хрупкое тело. И понял, что с удовольствием остался бы, чтобы посмотреть, как горячится всегда спокойный Третий от выходок девчонки. А что они еще будут — выходки — он ни разу не сомневался.
— Останьтесь, — приказал в пустоту, — с девчонки глаз не спускать. Остальным не показываться. Докладывать только мне.
Злость не кипела — бурлила, а потому по пути на родной этаж Юля неслась впереди сопровождающего, бормоча под нос ругательства и смотря исключительно под ноги. Завернула за угол, со всего размаха впечатываясь в кого-то. Ойкнула, отшатывась, но ее ловко поймали и крепко прижали к себе.
— Куда так торопимся? — поинтересовался Четвертый. Юля зашипела — «повезло» нарваться на ещё одного высочество.
— По делам, — ответила, с усилием гася раздражение. Как бы ни хотелось выплеснуть негатив, но Второй прав — не стоит вставать между братьями. Им и так несладко приходится с этим дежурством у пульта, то есть у вулкана. Добавим сюда выматывающее душу ожидание — кого выберет огонь, страх перед ритуалами и гонка на выживание в академии.
Стоп! Οна что? Только что «влезла в туфли высочеств»? Дурацкое сострадание. Всегда не к месту. Еще немного и настолько проникнется ситуацией, что будет своей в птичнике.
Фильярг отстранился, ухватил за подбородок, задирая лицо, вгляделся, хмурясь.
— Кто-то обидел госпожу ассару?
В голове эхом отозвалось «Или
