Мрачный Жнец (ЛП) - Йон Ларисса
Призрак с такой силой вцепился в стойку, что побелели костяшки пальцев, словно готовился к тому, что собирался сказать.
— Потому что это вызывает гибель плода через самопроизвольный выкидыш.
— Что? — Она почувствовала, как кровь отхлынула от лица. — Ты сказал, что с моим ребёнком…
— С ребёнком всё в порядке. Тебе повезло. Я смог устранить повреждения матки, но твоё тело нуждается в исцелении. Мы не смогли удалить токсин, но наложили сдерживающее заклинание, чтобы токсин концентрировался в крыльях, где не сможет повлиять на ребёнка.
Эта новая информация, а также столкновение со смертью подорвали её силы. Лиллиана обняла себя и откинулась на успокаивающую мягкость подушки.
— Как долго будет действовать заклинание?
— Оно продлится всю беременность, так что тебе не нужно беспокоиться.
Тебе не нужно беспокоиться. Она знала, что Призрак хотел, чтобы эти слова прозвучали утешительно, но прямо сейчас она была напугана до смерти.
— Кто-то пытался убить моего ребёнка. — Она крепче обняла себя. — Думаю, что беспокойство оправдано.
— Я знаю, — мягко сказал он. — Мне жаль.
Чувствуя себя виноватой за резкость, она закрыла глаза и взяла себя в руки.
— Мне тоже. Я просто потрясена. И хочу, чтобы Азагот был здесь, — Она подняла на него глаза. — А он знает?
— Идесс сообщила ему, что вы с ребёнком вне опасности, и сказала, что я позвоню с подробностями позже. — Он помолчал. — Я хотел подождать, пока ты не проснёшься.
Телефон Мэддокса казался холодным и тяжёлым в руке. Лиллиана и ребёнок здоровы, но всё могло обернуться иначе. Кто-то пытался убить её нерождённого ребёнка. Кто-то, кому Азагот доверял. Скорее всего, этот кто-то живёт в Шеул-Гра, прямо у них под носом.
Страх за своего ребёнка и гнев из-за предательства потрясли до глубины души.
— Что бы это ни было, как мне его дали?
— Скорее всего, орально. Вероятно, было добавлено в еде или напитке.
Хотя это немного сузило список подозреваемых, она съела много еды, которую ей давали почти все, кого она знала. Хотя… был шанс, что еда, принесённая извне, могла быть испорчена кем-то, кто знал, что предположительно блюдо предназначалось ей. Итак, была надежда, что никто из тех, кому они с Азаготом доверяли, не был замешан в этом деле. Пожалуйста, пусть это будет так.
— Не мог бы ты, пожалуйста, сказать мальчикам, чтобы они вернулись?
Призрак позвал Джорни и Мэддокса, а затем остался рядом, словно защищая, его острый, задумчивый взгляд перемещался между ними двумя.
— Что происходит? — Мэддокс остановился рядом с кроватью и уставился на Призрака с подозрением.
Не было никакого смысла скрывать от них информацию, не тогда, когда ей понадобится их помощь.
— Кто-то подсыпал мне токсин, который должен был убить ребёнка, — прямо сказала она, немного удивлённая тем, что голос не дрогнул.
Последовало несколько мгновений ошеломлённой тишины, а затем раздалось множество ругательств. Джорни выглядел так, словно хотел биться головой о стену. Мэддокс взял её за руку и успокаивающе сжал. Её поразило, что он никогда раньше не прикасался к ней. Он определённо был сыном своего отца, его хватка была крепкой, кожа ледяной, такой же, какой у Азагота, когда она впервые прибыла в Шеул-Гра.
— Я клянусь, мы найдём того, кто это сделал, Лиллиана. — Джорни отвернулся от стены, от гнева у него заалели щёки. — Доктор, как скоро она сможет вернуться в Шеул-Гра?
— Как только будет готова, — сказал Призрак, прежде чем бросить на неё многозначительный взгляд. — Но спешить некуда. Оставайся столько, сколько захочешь.
Она хотела вернуться домой. Ей так сильно хотелось уйти, что было больно, и она прикрыла живот рукой, словно защищаясь.
— Я… боюсь, что не могу.
— Не можешь что? — спросил Джорни. — Вернуться домой?
— Кто-то пытается причинить вред моему ребёнку, — произнесённые слова сделали это реальностью и облегчили принятие решения. — Возможно, кто-то внутри Шеул-Гра. Если они добрались до меня один раз, смогут сделать это снова. Я не могу вернуться, пока не буду уверена, что это безопасно.
Мэддокс съёжился.
— Отцу это не понравится.
— Он поймёт.
— Он распсихуется.
Да, но не потому, что она отказалась возвращаться в Шеул-Гра. Он соглашался с её доводами до тех пор, пока верил, что она в безопасности. Но он перейдёт на следующий уровень Жнеца, когда узнает, что случившееся с ней было преднамеренным.
— Эпично распсихуется, — пробормотал Джорни, а затем посмотрел на неё, его взгляд был безумно жёстким и холодным. — И я его не виню. Кто-то, с кем мы живём, кому доверяем, убил, по крайней мере, одного из его детей и пытался убить другого. Смерть от рук нашего отца будет слабым наказанием, кто бы это ни был.
Она вздрогнула, уловив угрозу в тоне пасынка. Так говорил Азагот, и впервые Лиллиана увидела эту сторону в Джорни. Ушёл в прошлое тот непринуждённый дурачок, который любил заниматься сёрфингом и играть в Подземелье и Драконы с Сайфером. На его месте появился воин. Он сильно повзрослел за те месяцы, что её не было.
— И где ты остановишься? — спросил Мэддокс. — Здесь? В грёбаной больнице для демонов?
— Эта грёбаная больница для демонов защищена чарами против насилия, — спокойно сказал Призрак. — И грёбаные демоны, которые здесь работают, — обученные профессионалы, которые…
— Извините, доктор. — Джорни вскочил и сильно хлопнул Мэддокса по плечу. — Мэд придурок эпических масштабов, и сожалеет, что оскорбил вашу больницу. Мы ценим всё, что вы сделали. Он хотел спросить, Лиллиана, где бы ты чувствовала себя в безопасности?
Редкая попытка Джорни проявить дипломатичность вызвала у неё улыбку. Обычно он из тех, кто пьёт пиво и устраивается удобнее, чтобы понаблюдать за напряжённой перепалкой, как будто это спорт. Неудивительно, что в последнее время ему доверили присматривать за большим количеством Праймори, включая мужа Сюзанны.
— Если Кара и Арес не против, я снова останусь с ними, — сказала она. — Я не могу вообразить места, более безопасного, чем секретный, хорошо защищённый остров, принадлежащий Всаднику Апокалипсиса, известному как Война.
Явно всё ещё уязвлённый упрёком Джорни, Мэддокс угрюмо пожал плечами.
— Не знаю. Секретный замок в Гренландии, принадлежащий Всаднику, известному как Смерть, тоже вполне сойдёт.
В его словах был смысл, но она плохо знала Танатоса и его пару. И, кроме того, в любой день предпочла бы тёплый, пышный греческий остров замёрзшей тундре.
— Отец плохо это воспримет, — повторил Джорни.
Мэддокс фыркнул.
— Да, ну, представь, насколько хуже он воспринял бы, если бы она умерла в Шеул-Гра.
Напряжённая тишина воцарилась в палате из-за холодной реальности ситуации. Она и ребёнок могли умереть, вернись она домой. И даже если бы поехала к Каре и Аресу, кто-то всё равно хотел смерти ей и/или её ребёнку. Что хуже, Азагот будет в ярости, а когда Мрачный Жнец сердился, никому не было пощады. Даже ему самому. У него была склонность к саморазрушительному поведению, которое приводило её в ужас.
Судорога свела пальцы Лиллианы, и она поняла, что держала телефон Мэддокса так крепко, что тот грозил треснуть. Этот звонок будет не весёлым. В животе у неё всё сжалось, она глубоко вздохнула и набрала номер.
Глава 6
Ярость текла по венам Азагота подобно расплавленной лаве, бурлящей прямо под поверхностью, сдерживаемая тонкой, хрупкой ледяной оболочкой. Каким-то образом он не взорвался. Каким-то образом его зверь не вырвался на свободу. Каким-то образом кто-то отравил его пару и пытался убить его ребёнка. В его собственном доме.
— Азагот? — Лиллиана говорила успокаивающим тоном, без сомнения, пытаясь облегчить боль и сдержать его внутреннего демона. — Я не могу вернуться домой, понимаешь? Я могу отправиться на остров Ареса. Но до тех пор, пока Шеул-Гра не будет безопасен.
— Я могу обезопасить его за пять минут, — поклялся он. — Я избавлюсь от всех и никогда больше никого не впущу внутрь.
