В другой мир от проблем - Мила Маламун
— Опаньки, каждый день заниматься одним и тем же?! Воистину, ужасный мир! Я к такому не готова, — заверила я.
На лбу у меня выступил пот, и это вовсе не от полыхающего пламени, а от активного мыслительного процесса. Все клеточки моего мозга сплотились, чтобы ответить на главный вопрос, как выпутаться из этой ситуации. Но ответ этот никак не хотел находиться.
— Ты можешь избежать этого только одним способом — верни Справедливому Герцогу похищенную статуэтку, — сказал Молиб.
— Да пусть забирает, жалко что ли! — в тот момент я даже не подумала о том, что если отдам статуэтку, то и титул тут же у меня отнимут. Я думала о розовых соплях… в смысле, об острых когтях злотышей. — Я ему могу еще и мешок овса добавить.
— Овес мой, не отдам, а вот прошлогоднего навоза отвалить могу, — вмешался Бруснич.
Ну и жадный же у меня братик! Припомню ему потом… Если у меня в жизни наступит это «потом».
— Бунталина, ты должна прийти в замок Герцога, вернуть украденное и просить прощения, — продолжил Молиб, клянусь, он наслаждался ситуацией. Он ликовал. Его просто распирало от осознания собственной силы.
Подавив в себе все чувства и желания, кроме желания выжить, я решила ответить.
— Это не по законам нашей гильдии, но, пожалуй, я соглашусь. Еще даже и раскаяться смогу, уже если это так сильно нужно для…
— Разумеется, тебя никто не простит, и утром тебе отрубят голову, — перебил меня Молиб.
Отчаяние, словно моль, вылетело из моего сознания, а ему на смену, подобно длинноногому страусу, примчалось удивление. Обычно в сделке должен быть хоть один приемлемый вариант, но мне определенно пытались подсунуть нечто неудобоваримое.
— Ну не знаю, я очень привыкла к своей голове.
— Отрубить голову — это великая милость, по сравнению с тем, что с тобой сделают в Черном мире. Поверь мне, злотыши еще не самые страшные его обитатели, — ответил Молиб.
Где-то в дальнем углу двора начали делать ставки, Герцога я предпочту или злотышей. Страх страхом, а азартные игры никто не отменял. Я бы и сама парочку монет поставила, если бы в тот момент знала, что выберу, а так, увы, осталась я без выигрыша. В смысле — вообще без выигрыша, я теперь даже свою собственную жизнь выиграть не могла.
— Какие обитатели самые страш… — начала было я, но запнулась. Спрашивать Молиба об остальных обитателях Черного мира бесполезно, достаточно было взглянуть в перекошенное от ужаса лицо Аганы, как становилось понятным, что мои самые жуткие кошмары и в подметки не годятся кошмарам того мира.
— Сроку я даю тебе три часа. Не объявишься в замке за это время, пеняй на себя, мы выпустим злотышей.
— Так ведь темно во дворе, не стану же я вас среди ночи беспокоить, — я попыталась хоть как-то потянуть время. Зачастую выигранные минуты спасают жизнь, увы, в этот день такого не случилось.
— Уже побеспокоила! Даю тебе три часа! — Светящаяся голова исчезла с неба.
Вновь воссияли звезды. Без сомнения, такой небосклон мне нравился намного больше.
И все остальные тоже вздохнули, расселись поудобней на своих камешках, даже летучие мыши на чердаке крепости и те, проснулись, закурлыкали, крылышками захлопали, на охоту собрались. С исчезновением Молиба, жизнь продолжалась, но вот продолжение моей жизни грозило быть крайне недолгим.
— Ну что ж, Бунталина, ты решила забрать статуэтку и отнести ее Герцогу? Тогда титул Признания и Уважения достанется другому, — провозгласил Одноглазый Кизляк. — Давай, решай быстрей, мне нужно церемонию продолжать.
— Эй, меня казнить собираются, я бы хотела услышать слова утешения, — обиделась я.
— Их тебе Герцог скажет, — усмехнулся Деанир.
— Нет, Герцог не знает таких слов, — восторженно заявила Тилис.
— Ради нашей Бунталины выучит, — сказал Деанир.
— Дорогие родственнички и прочие твари, когда голова Молиба висела в небе, что-то вы молчали, а теперь вдруг смелыми стали, — и в самом деле неприятно.
— Это был ваш магический диалог, мы не имели права вступать в него, — пояснил Кизляк. — Я как глава гильдии отъявленных свято блюду все традиции. Все должно быть по уставу.
— Ладно, — мне пришлось поверить, все равно я ничего в магических диалогах не смыслю. — Но Бруснич-то влез.
— Брусничу можно, он забавный, — отмахнулся Кизляк. — Ну, скажи, наконец, что ты решила.
— Ты уходи, тогда приз мне дадут, — прошептал на ухо забавный братик и похлопал меня по плечу.
Люблю я свою семейку. Милые, приятные люди, могут поддержать в нужный момент, а если не поддержали, то получается, что момент был ненужный.
— Решила поступить правильно, решила не подставлять под удар тех, кого люблю, — я замялась. Герцог практически не оставил мне выбора, и впереди меня ожидала печальная участь, а на том свете деньги и титулы не нужны. И вон как мои братики с сестренками готовились к сегодняшнему дню, чтобы приз получить. Все они большие профессионалы. — Несите сюда мои золотые, не по-воровски это, от денег и титулов отказываться.
— Молодец, доча, правильно мы тебя воспитали, — подал голос отец.
— Не сдрейфила, сестренка, — пробормотал Деанир.
— Своим ответом, ты еще раз подтвердила титул Признания и Уважения, — Кизляк Одноглазый слез со своего трона, вошел к нам в огненный круг и протянул мне кожаный мешочек с золотыми монетами.
— Тебя, Бунталина, мы признаем тебя лучшей. Прими эти деньги, отныне тебе принадлежит титул самой признанной и уважаемой воровки, — сказал он традиционные слова.
— Спасибо, глава гильдии отъявленных, — дала я традиционный ответ, и поспешно пересчитала монетки, все же знала, с кем имею дело.
— И продлится наше уважение совсем недолго, или еще меньше, — заверил Кизляк уже без всяких традиций.
— Злотышам, чтобы найти тебя, понадобится несколько часов, — промолвила сестрица моя Агана.
— У меня еще есть шансы спастись, — сказала я. Впрочем, как это сделать, я не знала, единственное, в чем была уверена, так это в том, что мне ужасно хочется жить. Кстати, поправочка, жить в своем мире, а не в Черном.
— У тебя нет шансов. Ты оставила им кровавый след! — сказала Агана. — Ты была так неосторожна! Неужели ты не помнишь уроки магии?!
Конечно, когда мы были детьми, нас, как и прочих воришек, учили разным необходимым наукам, среди которых была, разумеется, и магия. Да уж я совсем неспособной оказалась, пожалуй, даже Бруснич в этой
