Я за тебя умру - Светлана Щуко
Пробуждение было мучительным, можно даже сказать, кошмарным! Открыв глаза, я поначалу не могла понять, где я нахожусь. Я прикрыла глаза, подумав, что это всего лишь сон, и вся эта доисторическая обстановка мне лишь снится. Это сон, сон, чудный сон, сейчас в душ, кофейку и на пробежку. Я блаженно потянулась и приоткрыла один глаз. Да нет! Я вскочила с кровати. Да чтоб тебя!
— Доброе утро, баронесса, — я резко повернулась на голос, с другой стороны кровати лежал виконт.
— Вы? Как вы здесь оказались? Где Молли? Молли! — Мысли вихрем проносились в моей голове, которая отказывалась соображать. Я стояла в одной мужской рубашке, едва прикрывавшей мой зад, из-под неё виднелись мои голые, босые ноги. Заметив пристальный взгляд Эвана, я в волнении сдёрнула с постели простыню и завернулась в неё.
— Что вы себе позволяете вообще? — вопросила я с вызовом, вскинув голову. — Немедленно покиньте эту комнату!
— А если не покину? То что? — Виконт присел на кровати.
— Да кто вы такой, чтобы разговаривать со мной в таком тоне!
— Вот и я, баронесса, задаюсь тем же вопросом! Кто вы такая?
Он подошёл ко мне, взял за подбородок и, слегка приподняв, начал поворачивать голову в разные стороны.
— С первого взгляда становится очевидным, что вы — особа благородного происхождения. Даже шрам, оставшийся на виске после падения с лошади в детстве, свидетельствует, что это вы. На этом всё! Всё остальное: манера поведения, знания, речь, о которых настоящая баронесса просто не могла знать и тем более уметь! Кто вы? — Виконт пристально уставился на меня.
Я внимательно вглядывалась в глаза Эвана, лихорадочно пытаясь найти выход из положения. Сказать правду? Но это было бы верхом абсурда, даже я, дитя века высоких технологий, не поверила бы в это, не то, что человек Средневековья. В лучшем случае меня сочтут безумной, а в худшем — признают ведьмой и предадут огню на костре. Перспектива, прямо скажем, незавидная в любом случае.
Внезапно в дверь комнаты раздался стук. Дверь слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Молли.
— Прошу прощения! — Увидев меня, практически обнажённую, в обществе виконта, служанка, смутившись, поспешно захлопнула дверь.
— Приведите себя в порядок, баронесса, — произнёс Эван, — после завтрака мы отправляемся в путь. Сейчас я позову Молли.
С этими словами он направился к двери, но перед тем, как выйти, обернулся и добавил:
— Разговор наш ещё не завершён, госпожа Виктория. Я буду ожидать от вас ответов.
И он покинул комнату.
— Чёрт побери! — воскликнула я, отбрасывая простыню, и, рухнув на кровать, схватилась за голову. Мысли лихорадочно метались, но ни одной стоящей идеи не приходило в голову.
В комнату вошла Молли, и её щёки пылали румянцем, а голова была опущена.
— Прошу прощения, моя ледушка, за то, что оставила вас одну, но господин виконт прогнал меня, заявив, что вам необходимо поговорить.
Я сделала жест рукой, словно говоря: «Не стоит об этом размышлять!»
— О, помоги мне, пожалуйста, одеться, — попросила я.
Служанка поспешила исполнить мою просьбу.
— Я приготовила для вас тёплую воду, может быть, вы захотите принять ванну? — от этого предложения у меня сразу же возникло непреодолимое желание окунуться. Я с радостью кивнула.
В смежном помещении была маленькая каморка, в которой стояла небольшая деревянная бадья, от неё шёл пар. Скинув рубашку, я с наслаждением села в воду. Воды было мало, она едва доходила мне до пояса, но и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя на седьмом небе от счастья!
Молли нанесла на мои волосы некий пахучий состав и принялась намыливать голову.
— Молли, что за противный запах? — я сморщила нос.
— Так щёлок, госпожа, другого тута и нету, это-то с трудом у хозяйки выпросила, чуток травок туда добавила, чтобы не так воняло.
Вспомнила, что в эпоху Средневековья мыло было предметом роскоши, доступным лишь состоятельным людям. Большинство же довольствовалось щёлоком и мыльным корнем, причём последний использовался чаще, поскольку щёлок вызывал сильное раздражение кожи.
— Так, Молли, быстренько ополаскиваемся и одеваемся! Мне ещё для полного счастья аллергии не хватало!
— Чей-то вы, ледушка, всё слова какие-то непонятные говорите, — удивлялась служанка, поливая меня чистой водой.
— А давеча вы что учудили? Срам какой! А ежели кто в вас даму признал? Ой, позору не оберётесь. Господин виконт жутко злился! — вздохнула она, подавая мне чистую простыню.
— А братья что?
— Ну, господин барон сильно хохотал, а граф вас такой не видел, спаси Господи, он в карете спать остался. Песнь-то ваша дюже всем понравилась, до глубокой ночи её мужики горланили. Менестрель всё к вам рвался на разговор, так его виконт ночью с лестницы спустил, во как!
А чего хотел менестрель-то?
— Да кто ж его знает, но денег он с помощью вас много заработал, это точно, сама видела, полна плошка была. И хозяйка тоже дюже довольная, сама велела воды вам нагреть за счёт заведения.
Завершив свой утренний туалет и тщательно убрав волосы под головной убор, мы с Молли спустились к завтраку. За столом уже собралась вся наша компания. Смит что-то оживлённо рассказывал брату, и они оба громко смеялись, в то время как виконт выглядел весьма мрачно.
— Доброе утро, господа! — поприветствовал я мужчин, намеренно не смотря на виконта. Присела за свободный стул. На столе стояли деревянные плошки с ароматной кашей, в которой расплывались большие куски масла. В кружках было что-то по запаху непонимающее компот.
— О, мой милый мальчик! — за моей спиной послышался голос хозяйки харчевни. Я обернулась. Рядом со мной стояла широко улыбающаяся женщина и держала большой поднос, на котором лежали пироги, источающие изумительный аромат.
— Юный господин, позвольте преподнести вам сии пироги в знак нашего почтения! Благодаря вашему искусству мы имели небывалый успех: за один вечер мы заработали больше, чем за целый месяц. Теперь вы — наш самый почётный и желанный гость. Ужин, ночлег и завтрак — всё за наш счёт. — хозяйка поклонилась.
— Благодарю! — я растерянно оглянулась на мужчин. Смит подмигнул, граф довольно кивнул а виконт демонстративно отвернулся.
— Ещё, мой господин, если, конечно, будет на то соизволение ваших братьев, я покорнейше прошу за менестреля. Он в великой надежде испросить дозволения переговорить с вами.
— Что? — Виконт, уже готовый было вскочить, был остановлен графом, который положил
