Кейт Тирнан - Вечная жизнь
Когда первое изумление прошло, я вдруг поняла, что где-то уже видела это лицо. Кто же он такой? Супермодель? Может быть, это он сверкает нижним бельем с огромного рекламного щита на Тайме Сквер? Или он актер? Герой какого-нибудь сериала?
Так и не вспомнив, я опустила стекло, мечтая, чтобы мой знакомый незнакомец оказался изголодавшимся по сексу извращенцем, задумавшим похитить меня и сделать своей наложницей.
— Да? — сипло спросила я.
— Это частная дорога, — ответил бог, укоризненно глядя на меня. Сколько ему лет? Двадцать? Двадцать два? Интересно, ему нравятся молоденькие девушки? Я захлопала глазами, и снова где-то на грани сознания мелькнуло едва уловимое воспоминание. Нет, я определенно уже видела его раньше!
— А... Вот что... Я ищу Ривер. Вы мне не поможете? Риверз Эдж?
Его золотистые глаза распахнулись от изумления. Мне вдруг впервые пришло в голову, что Ривер могла скрывать свое местожительство от соседей. Если, конечно, она вообще тут жила.
— Вы знаете, где это? — настойчиво повторила я.
— Вы знаете Ривер? — вопросом на вопрос ответил он. — Где вы с ней встречались?
Да какое ему дело? И вообще, кто он такой — ее личный охранник?
— Я встретилась с ней очень давно. Она пригласила меня приехать сюда, — твердо ответила я. — Вы не знаете, есть здесь такое место — Риверз Эдж?
И тут случилось вот что. Не успела я даже дернуться, как сильная рука просунулась в окно машины и дотронулась до моей щеки. Рука была теплая, твердая и нежная одновременно, но мою щеку опалило ледяным холодом.
Бог был бессмертным, и теперь он узнал, что я тоже из их числа.
Отстранившись, я склонила голову набок и спросила:
— Слушайте, мы не знакомы? Я не могла вас где-то видеть?
Если бы мы с ним встречались, мои воспоминания, вне всякого сомнения, были бы более живыми и намного более яркими. Такое лицо, такой голос забыть просто невозможно! С другой стороны, за прошедшие столетия я столько раз пересекла каждый континент... Может быть, он намного моложе? Или...
Или он был одним из тех, из другого вида бессмертных. Из тех, кого я обхожу за версту, с кем у меня никогда не было ничего общего, от кого я бегу, как от чумы, и над кем потешаюсь со своими друзьями. Из тех, кого я презираю так же сильно, как они презирают меня.
И теперь я надеялась, что эти бессмертные смогут... спасти меня. Помочь. Защитить. Я приехала искать помощи у тех, кого называют тахти.
— Нет, — сказал он, убирая руку. Мне вдруг стало еще холоднее, и я невольно поежилась.
— Поезжайте по этой дороге, — с явной неохотой добавил незнакомец. — Вниз, до развилки. Там повернете налево. Потом увидите дом.
— Значит, Ривер все еще здесь?
Как я ни вглядывалась в его лицо, оно оставалось для меня закрытым.
— Да.
Глава 3
Я наблюдала в зеркало заднего вида, как он уходит по дороге. Он был высоким и широкоплечим, а зрелище его туго обтянутой джинсами задницы было поистине деликатесом для гурманов. По мере того как его спина удалялась, чувство узнавания испарялось, поэтому я наморщила лоб, роясь в памяти. К сожалению, при этом я случайно увидела собственное отражение в зеркале и даже застонала от досады — серая кожа заядлой посетительницы ночных клубов, почти такого же оттенка губы, кислотно-синие контактные линзы, придающие взгляду слегка диковатый вид, и жесткие черные волосы, торчащие во все стороны, как иглы у дикобраза.
Зеркало наглядно показало мне самое главное: я была полной противоположностью скандинавскому богу. Если он был идеальным мужчиной, то я была первой с конца женщиной. Измученной, нездоровой и некрасивой. Ну и ладно, мне-то что? Мне плевать.
Еще четыре минуты прыжков по изрытой колеями дороге, и я остановилась перед длинным двухэтажным зданием, больше похожим на школу или студенческое общежитие, чем на жилой дом. Это было огромное прямоугольное строение, выкрашенное целомудренной белой краской, с зелеными жалюзи на каждом аккуратном окошке. По бокам к нему примыкали по меньшей мере три каменные пристройки, а дальше тянулся бесконечный каменный забор, за которым, как Мне показалось, находился большой сад.
Я припарковала свою машинку на клочке сухой осенней травы рядом с видавшим виды грузовиком. Меня угнетало ощущение неимоверной важности следующих нескольких минут, от которых зависело мое будущее. Выбраться из машины означало признать, что вся моя предыдущая жизнь была растрачена впустую. Что я жила неправильно.
Выйдя из машины, я признаю, что боюсь своих друзей, боюсь самой себя, своей тьмы и своего прошлого. Всем своим существом я хотела поднять стекла, заблокировать двери и навсегда остаться в машине. Будь я простой смертной, для которой «навсегда» означало бы каких-нибудь шестьдесят лет, я бы, наверное, так и поступила. Но в моем случае это было бы слишком долго. Как видите, мне не оставили выбора.
Я неслучайно приехала сюда. Я не просто так бросила своих друзей и перебралась на другой континент. В самолете я поняла, что еще до того, как Инки искалечил таксиста, до моего отвратительного бездействия, до страха перед тем, что Инки видел мое клеймо, были сотни, если не тысячи других случаев, неумолимо подталкивавших меня к нынешней катастрофе.
Каждый из этих эпизодов забирал у меня что-то важное, пока я не превратилась в пустую оболочку, под которой не осталось ничего живого. Пусть я не убивала людей и не сжигала дотла деревни, но я слишком долго шла по пути разрушения, и теперь с тошнотворной ясностью видела, что мне удавалось испортить все, к чему я прикасалась. Несчастные люди, разрушенные дома, искореженные машины, погубленные карьеры — все новые и новые воспоминания безостановочным ручейком жгучей кислоты текли в мой мозг до тех пор, пока мне не захотелось кричать.
Теперь я знала, что это было у меня в крови. ТЬМА. Моя тьма. Я унаследовала ее вместе с бессмертием и черным цветом глаз. Когда я была помоложе, я пыталась ей сопротивляться. Делала вид, будто ее нет. Но в какой-то момент опустила руки, сдалась и с тех пор просто жила с этим знанием. Но прошлой ночью тьма, сопровождавшая меня четыреста лет, вдруг вырвалась на свободу и с такой силой обрушилась на меня, что я возненавидела саму себя.
Будь я простой смертной, я бы, наверное, Попыталась убить себя. Но я была сама собой, поэтому только истерически захихикала, сообразив, что даже если я ухитрюсь как-нибудь оттяпать себе голову, то все равно не смогу обеспечить два следующих необходимых условия — находиться вдали от собственной головы настолько далеко и настолько долго, чтобы успеть умереть. Какие еще варианты? Броситься головой вперед в лесопилку? А вдруг ее заклинит в тот момент, когда она пережует только половину моей непутевой головы? Представляете, как будет выглядеть процесс отрастания? О нет, только не это!
