Великий князь и я. Театр (СИ) - Васева Ксения
- Верданские - традиционные язычники, - прилетело мне в спину, - да, старший князь не попал в историю с заговором, но новую политику императора он не одобрил. Ту самую, которая ставит законы империи выше языческих законов. Я уверена, его сыновья воспитаны в подобном ключе. Елизар тебе не пара.
Учитывая все обстоятельства, скорее уж я Елизару не пара.
- Может, они готовы к переменам?..
- Перемены?! - отчего-то вновь взвилась маменька. - Женская половина - это перемены?! Языческое приветствие - это перемены?! Вы с Павлом наивные, право слово! Язычник останется язычником, и природу его не изменить!..
- Зачем же мы ввязали в смотрины?! - тоже не выдержала я. - Ведь ты поддержала дядюшку!
- Я не знала, что речь идёт о Верданском! Впрочем, к чему ссоры!.. Завтра князь выставит нас вон, поверь мне!
Выставит?.. Я бы поспорила. У князя был такой довольный вид, когда он нёс маменьку - я бы назвала его ребёнком, предвкушающим шалость. Да и Елизар выказал своё расположение, хоть мы толком и не общались.
- Я пойду спать, маменька, - бросила через плечо. От усталости уже качало, да и спорить не хотелось.
- Стой! - она (не прошло и года!) очнулась. - Как тебя встретили в театре?!
- Нормально, - ответила и захлопнула дверь.
* * *
До утра меня одолевали какие-то безумные сны. "Язычники, язычники..." - билось в голове. Мелькали обрывки дня, знакомые и незнакомые лица. Неожиданно картинка изменилась - из чернильной темноты я шагнула к храму на обрыве. Ветер толкнул меня в открытые ворота. Внутри не было никого, кроме статуи богини-матери в длинной исподней рубахе. Глаза статуи горели, а губы шептали. Сначала неразборчиво, но с каждой фразой слова обретали смысл.
Точнее, почти обретали.
- Вкусивший крови вернётся. Он рядом, он рядом, он похож на зверя, на которого объявили охоту. Останови его! Отныне ты моё правосудие! Да будет так!
- Да будет так, - эхом поизнесла я... и проснулась.
Лучи утреннего солнца вовсю нагревали постель - перед сном я не задвинула шторы. Окна на восток... Я любила встречать рассветы, особенно в конце весны. Свежесть перед знойным днём, птичий щебет и всеобщее цветение - красота! В Григорьевском это время, наверное, волшебное.
Но я и представить не могла, насколько.
Хвойный запах у самого окна прогнал дурное настроение. Внизу были высажены маленькие пихты, а вдалеке виднелся соседний дворец в окружении белых шапок яблонь.
Сварить бы сейчас кофе, с ногами залезть на широкий подоконник и, выдыхая бодрящий аромат, читать новинку от мадам Кофф. Но в двенадцать мне следовало быть в театре, а до этого - позавтракать с Верданскими.
Внизу зашуршала свежая трава, и я машинально сдвинулась в тень. Под моим окном через хвойные посадки пробирался... младший Верданский, Феликс! Его мелкие, явно накрученные горячим прутом кудри запомнились мне с первого взгляда. Ну, просто мужчины в Ладанье подобным не страдали. Язычник провёл ладонью по высокой изгороди - и ветви, охваченные зелёным, покорно разошлись. Ух! Надо взяться за роман про язычников - столько практического материала под рукой! Елизар вряд ли способен на ярмарочные фокусы, а вот Феликса можно и расспросить.
Ветви сомкнулись, и княжич исчез где-то в соседнем парке. Через пару минут послышалось тонкое женское хихиканье. Из природного любопытства я высунулась во весь рост, но увы, изгородь плотно закрывала парочку.
Похоже, романтик намечается не только у старшего брата!..
Запоздало смутилась, вспомнив, что за "романтик" у Елизара отвечаю я. С одной стороны, он был молодым, приятным внешне мужчиной с воинской статью. Наивная провинциалка рисковала голову потерять от его мужской силы!.. Но Елизар - язычник, и это отрезвляло. Традиционные языческие семьи меня пугали.
Изначальную Северную империю создали верующие - последователи Великого Бога. Княжества язычников имели своих богов - опасных, древних, склонных к смертельным шуткам и играм. Эти княжества вели постоянные войны друг с другом и людьми. Но... тонким ручейком, а затем и полноводной рекой язычники переходили в состав империи. Большая часть - добровольно, но были и захваченные земли. Людям помогали светочи церкви - наши "боги на земле".
По легендам, божественный дар светочей разил нечистивых язычников наповал. Поэтому они и стали главным объектом охоты - и за сто лет светочей почти не осталось. К несчастью, языческие кланы были организованы намного лучше, чем казалось с виду. Куда бы церковь не прятала малюток с даром - они находили.
Но захватить власть в империи язычники не смогли. Династия Лесовских обладала особой защитой от языческих чар. Однако ж... всегда есть исключения. Отец нынешнего императора был убит язычником-заговорщиком - и его величество, Данимир, начал своё правление с жёстких мер. Были казни, преследования, новые правила без учёта языческих традиций... Я наивно верила в перемены, но судя по Верданским, не так уж сильно поменялись языческие семьи.
- Сена! - вклинился в мои мысли крик маменьки. - Ты ещё спишь?
Взгляд невольно упал на часы - девять утра. Интересно, во сколько в этом доме просыпаются?.. Я читала, что сейчас в моде ранние пробуждения, якобы из-за положительной энергии утра. Но чую, князю Верданскому нет дела до "рассветных эманций для красивой кожи".
Авторитетно заявляю - для красивой кожи нужны не рассветы, а жизнь без нервозностей!..
- Иду, маменька! - грустно отозвалась я, слезая с подоконника.
Вихрь ворвался в мою комнату ещё до того, как я открыла дверь. Растрёпанная женщина, бледная, с синими тенями под глазами, имела лишь отдалённое сходство с моей маменькой.
- Сена, это ужасно!..
- Я вижу! - вырвалось у меня. Мама растерянно замерла.
- Что ты видишь?..
- Ужас! Разве можно так доводить себя, маменька?! Да ты на кладбище всех язычников Мары соберёшь как главный упырь!..
Про язычников Мары я тоже читала в очерках сыскной полиции - там они назывались ловцами нечисти. Традиционно на кладбище служил хотя бы один язычник, посвящённый Маре - богине смерти, зимы и холода.
Маменька со стоном повалилась в кресло. Охнув, я схватила газету и принялась усиленно обмахивать эту бедовую женщину.
- Господи, я не спала пол ночи! Всё думала о том, что надеть, что заплести... уйти из дома Верданского графиней, а не кошкой, которой дали пинок под зад!
- Мама! Не выражайся!
- Ой, Сена, я в абсолютном помешательстве! Моя пудра не справится с синяками! Верданский увидит всю ту же пустоголовую девчонку, это невыносимо...
Рука с газетой застыла в воздухе - и покосившись на меня, маменька торопливо умолкла.
Пауза затягивалась. Мама упрямо поджала губы и до побелевших костяшек вцепилась в подлокотник кресла. Честно говоря, я впервые сталкивалась с таким ослиным упрямством!.. До этого дня маменька не имела от меня секретов - по крайней мере, она отвечала на все неудобные вопросы.
- Ты действительно знакома с Верданским, мама? - выпалила я, желая узнать хоть что-нибудь. - Как тебя вообще угораздило?..
- Ума не было, вот и угораздило, - зафыркала она, приходя в себя, - я работала в аптеке, известной на всю Руссу. У язычника. Верданский тоже посылал к нам лакея - его старший сын в детстве часто болел. Однажды князь приехал лично... Ох, Сена, дурацкая в итоге вышла история!.. Вспоминать стыдно! Надо же, столько лет минуло, а он не забыл!.. Испортила я тебе смотрины, дорогая.
- А мне показалось, не держит князь зла на тебя - пробормотала я, присаживаясь на подлокотник. Но маменька лишь покачала головой:
- Зла, возможно, не держит, да только знает он многое. Это папенька твой граф, а я... сирота с окраин. Снежан не допустит такой связи. Слишком "грязненькой" ты будешь для княжеского сына.
Наклонившись, я обняла маму. Она накрыла мои руки своими и поцеловала в щёку. В детстве я часто приходила к маменьке - посидеть вместе, успокоиться. Смерть отца мы перенесли стойко, пусть со слезами, но без истерик и завываний. Другое дело - переезд... Ветхая усадьба в Ладанье, тёмная, холодная, рядом с лесом, встретила нас неласково. После блестящих люстр и мягкой постели мне было сложно привыкнуть к каменным коридорам, воющим ветрам и одиночеству.
