Испытание чувствами - Кащеев Глеб Леонидович
– Посмотрим! – Глеб выбежал из гостиной, громко хлопнув дверью.
Мать обернулась к Жанне, которая даже не подумала выполнить приказ и пропустить такую сцену.
– Вот почему ты – бездарность, а он – избранный? Лучше бы было наоборот! – сказала мать и вышла из комнаты, не обращая внимания на то, что у ее дочери на глазах выступили слезы.
* * *
Санкт-Петербург, наши дни.
У особняка загрохотал мотор подъехавшего автомобиля, и Глеб встрепенулся в кресле. На вид казалось, что ему около сорока лет, но по печальным уставшим глазам можно было дать ему и больше. Одет он был в потертый твидовый пиджак, винтажную жилетку и рубашку – все приглушенных серо-коричневых оттенков, подходящих к его слегка взъерошенным темно-русым волосам с первыми признаками седины. Было видно, что он тщательно подбирает одежду, руководствуясь одному ему известными правилами, но в целом не особенно следит за внешним видом.
На подоконнике просторной, но аскетичной комнаты, больше похожей на мастерскую художника с рисунками, набросками и цветовыми схемами на стенах, сидела красивая стройная женщина, которой можно было дать «немного за тридцать». Она поймала встревоженный взгляд Глеба, лениво, как пантера, повернулась и посмотрела во двор.
– Вера, кто там? – не выдержав ее молчания, спросил он.
– Это не она, – спокойно ответила женщина. – Денис привез очередного самородка.
Глеб разочарованно откинулся на спинку кресла.
Вера продолжила:
– Хватит себя мучать глупой надеждой. Ты так себя убиваешь. Мы даже не знаем, жива ли твоя дочь, а ты вздрагиваешь от каждой приезжающей машины.
– Жива. Я знаю! Я чувствую! – энергично возразил он, погрозив пальцем. Глеб часто говорил короткими, рубленными, но крайне эмоциональными фразами.
– Ты просто хочешь так думать, потому что если это не так, то все твои усилия не имеют смысла, – горько усмехнулась Вера.
Глеб покачал головой, отгоняя от себя эту мысль.
– Ты не права! Ладно. Пойдем посмотрим, кого там Денис выловил.
* * *
Рыжий сидел на стуле в центре большого зала и испуганно озирался. С разных сторон к нему приближались странные на вид молодые люди, одетые пусть не в новую, но яркую одежду в совершенно невероятных сочетаниях, отчего у любого могло создаться ощущение, что он попал в логово сумасшедших фриков.
– Кто вы? Что вы от меня хотите? – испуганно спросил Рыжий.
Денис стоял рядом и придерживал его за плечо, чтобы тот от испуга не попытался сбежать.
– Новенький! – с аппетитом сказал кто‑то из группы собравшихся эмеров.
– Хорошенький! – добавил девичий голос.
К Рыжему приблизился парень в длинном шафрановом балахоне, похожем на одежду буддийских монахов.
– Добро пожаловать. Не бойся. Здесь ты можешь расслабиться. Ты нашел своих. Ты – один из нас.
– И…и… из вас – это из кого? – Рыжий обеспокоенно ерзал на стуле и все время озирался по сторонам, как будто опасался, что сейчас эта толпа накинется на него со всех сторон.
– Тебя называли эмоциональным вампиром? – улыбнулся косящий под буддиста парень.
Рыжий вздрогнул. Вопрос попал в точку.
– На чем он сидит? – спросил кто‑то из толпы.
Денис посмотрел на экран смартфона:
– Оранжевый с примесью красного. Что это у нас? Ревность, по‑моему.
Он сунул экран Рыжему под нос, и того сразу же замутило от вида электроники.
– О! Такого у нас еще не было! – сказала брюнетка в белом, с высветленным, как у гейши, лицом. Она подошла к Рыжему, присела рядом с ним на корточки и заглянула в глаза:
– Тебя всегда тянуло к ревнивым. Ты от них подпитывался, да? Пока однажды не всосал чужую ревность без остатка и не словил кайф? И с тех пор без этого тебе становилось очень-очень плохо, да?
Рыжий испуганно смотрел на нее.
– Иначе говоря, у тебя наступала ломка, – усмехнулся парень в шафрановом.
Девица, раскрашенная под вампира, приблизилась к Рыжему сзади и внезапно впилась длинными острыми когтями ему в плечо. Тот обернулся и удивленно посмотрел на нее.
– И боли ты тоже не чувствуешь. Как и мы все, – усмехнулась «вампирша».
Девушка в белом обхватила лицо Рыжего ладонями, повернула к себе и сочувственно произнесла, растягивая слова:
– И ты никогда никого не любил.
– Но это мы скоро изменим! – раздался голос Глеба со стороны парадной лестницы.
Эмеры обернулись и послушно расступились. Денис отпустил плечо новичка и отошел в сторону. Все, на этом его функция была выполнена, и теперь новеньким займется тот, кто многократно умнее и опытнее.
Глеб подошел к Рыжему.
– Ты всегда думал, что ты урод и что ты такой в мире один. Но это не так! Добро пожаловать домой. К таким же, как и ты.
На лице Рыжего появилась робкая улыбка.
– То есть вы все… тоже питаетесь эмоциями?
– Да. Мы – эмеры. А ты новый оттенок в нашем спектре. Необходимый и незаменимый элемент в достижении нашей цели. Смотри! – воодушевленно воскликнул Глеб и подошел к стене зала, на которой был установлен большой цветовой круг. Он, как мозаика, состоял из разноцветных кусочков стекла, расположенных так, чтобы образовывать непрерывный спектр. Однако на круге оставались пустоты.
Глеб включил подсветку за этой цветовой мандалой:
– У тебя же ревность, я правильно услышал? Оранжевый… с легким красноватым оттенком…
Он энергично перебрал стеклышки на столе рядом с кругом, нашел нужное и прикрепил его туда, где белело пустое пятно.
– Тебя нам как раз и не хватало! Осталось найти всего нескольких, и круг замкнется!
– А… зачем? – неуверенно спросил Рыжий.
– Тогда мы совершим чудо! В каждом из нас как будто зияет дыра: не хватает определенной эмоции. Она над нами не властна, и поэтому мы можем ей управлять: впитывать от других, перебрасывать от одного человека к другому. Но из‑за этого эмеры не способны любить. Любовь – чистый белый свет, который рождается, только если все остальные оттенки на месте. Выдерни хоть один, и белого уже не получится. Можно испытывать влюбленность, обожание, жажду обладать, даже страсть – что угодно, кроме любви. Но если собрать все цвета вместе, то смотри, что будет!
Глеб крутанул круг, и все оттенки на нем слились. Разноцветные стекла быстро мелькали, и мандала от этого казалась практически белой.
– Вместе мы сможем подарить друг другу то, чего нам недостает. Осталось найти сильного проводника-универсала, который усилит наши эмоции, и тогда мы все обретем способность любить!
Рыжего заметно вдохновила речь Глеба. Денис видел это по его глазам. Так было с каждым новичком. Глеб каким‑то образом подбирал нужные слова для любого. Потому он и был лидером.
– А где вы найдете такого проводника? – спросил Рыжий.
Глеб запнулся.
Денис посмотрел на Веру. Та грустно вздохнула и отвернулась. Новичок невольно наступил на самую больную мозоль.
Глава 4
Точно такой же цветовой круг, но на фоне логотипа ЭМРОН отображался на большом экране, возле которого стоял Макеев. В этот момент он буквально излучал уверенность и успешность. Настал самый важный день в истории его компании, к которому он шел столько сложных лет. От реакции инвесторов зависела возможность разместить акции на открытом рынке, а следом выйти на международный уровень. И тогда еще через несколько лет его имя окажется в одном ряду с Цукербергом и Маском.
Сорокапятилетний бизнесмен уверенно ткнул в один из оттенков красного на круге:
– Это гнев.
Красный стал ярче и заполнил весь экран. Постепенно он сменился на более темный бордовый оттенок.
– Это тоже гнев.
Оттенки красного начали мелькать один за другим.
– И это. И это. Слово одно, но чувства и нюансы разные. Нет гнева вообще, как и радости, горя, ревности, страха. Каждый раз это что‑то уникальное. Поэтому любые системы управления гневом бессильны. Вы готовите человека к одному виду злости, а он испытывает совершенно другой оттенок. Поэтому люди не могут контролировать свои эмоции. Они дарят нам минуты радости, но сколько судеб было разрушено под воздействием эмоций? Сколько браков распалось? Сколько проектов навсегда остались незавершенными, потому что их создатель пошел на поводу чувств? Нейросеть приложения ЭМРОН действует по принципу визуальной обратной связи. Вместо того чтобы пытаться научить людей бороться с абстрактным гневом, мы предлагаем попробовать уменьшить оттенок красного в личном спектре, который отображается на экране смартфона или умных часов.
