Холли внутри шторма (СИ) - Алатова Тата
— Простите, — проговорила она голосом человека, который привык за все извиняться. — Это Нью-Ньюлин? Я правильно приехала?
Она обнимала за плечи двух совершенно одинаковых рыжих девочек лет этак двенадцати.
— Что? — закричал раздосадованный Холли. — Опять? Разве на мне написано: туристический указатель? Почему все новички липнут именно ко мне? Разве непонятно, что я не какой-то там дружелюбный бездельник, готовый отвечать на всякие дурацкие вопросы? Нас что, внесли в каталог «Сто самых гостеприимных деревень Британии»? Почему вообще Нью-Ньюлин принялся пускать в себя всех подряд? Я…
Тут ему пришлось замолчать, потому что шарф на его шее вдруг ожил, приподнялся и плотно замотал ему рот.
Рыжие девчонки одинаково захихикали.
Переполошившись — не каждый день на тебя нападает собственный шарф, — Холли приготовился упасть в обморок. Изящно так.
Но тут неизвестно откуда появилась Тэсса (кажется, от домика невыносимой Бренды), и шарф тут же присмирел, опал и прикинулся тряпочкой.
— Вот ты где, — сказала Тэсса деловито, небрежно кивнув женщине, — мне нужна твоя чековая книжка. Бренда хочет оплатить альпак прямо сегодня.
Она вела себя так, будто ничего не произошло. Возмутительно! Неужели Тэсса не поняла, какой опасности Холли подвергался?
— Простите, — снова заговорила женщина виновато и нервно. — Мне нужно в Нью-Ньюлин.
— Ну разумеется, — терпеливо проговорила Тэсса с интонациями железнодорожного служащего, в сотый раз объясняющего, как пройти на нужную платформу. — Чековая книжка, Холли!
Девчонки уставились на Тэссу с явным злорадством, земля у их ног сама собой слепилась в шарик на ножках и побежала вперед. Тэсса опустила на нее взгляд, усмехнулась, и шарик помчался обратно, плюхнулся на ботинок одной из девчонок и там распался на мелкие комья.
Рыжие близняшки обиженно засопели.
— Простите, — сказала женщина, понурившись, — это просто невыносимо… Я не знаю, что с ними делать. Это дети моей сестры, и я совершенно с ними не справляюсь. Все время то одно, то другое!
— Как вы это сделали? — с вызовом спросила левая близняшка. Она прищурилась, и шарф Холли слабо трепыхнулся на земле и бессильно замер. Тэссе даже смотреть на него не пришлось.
— Понимаете, — бормотала женщина, которая, кажется, была совершенно не в себе, — наша машина по дороге сюда все время подпрыгивала и виляла. Хот-доги сбегали из закусочных прямо в наши карманы. А однажды дорожный указатель сорвался со столба и просто улетел в небо. И я… просто в ужасе. Что такое Нью-Ньюлин? Приют для особенных детей? Господи, скажите мне, что он где-то рядом! Я так устала. Наверное, вы считаете меня сумасшедшей и думаете, что я все придумала? Все так думают! Все вокруг уверены, что я просто не хочу присматривать за племянницами, ведь даже их родная мать не захотела! Но я говорю правду — эти дети одержимы дьяволом. Возможно, нужно было отвести их к священнику, а не на край земли, где даже асфальта нет.
— Я покупаю альпак, — ответил Холли. — Чтобы постелить асфальт, нужно продать еще парочку фрэнков. Нельзя получить все сразу, знаете ли.
— Что? — женщина посмотрела на него с непониманием, а потом вдруг заплакала.
— Фу, — испугался Холли, — тут нужна Фанни. Код красный!
— Напиши ей, — кивнула Тэсса, — бедняжку надо уложить в кровать и дать поспать несколько суток.
— Вы не понимаете! — закричала женщина. — Мне нельзя спать! Кто знает, что они еще сотворят, если я не буду за ними присматривать.
— Больно много от вас толку, — хмыкнула Тэсса, подошла к девчонкам и склонилась над ними. — Вот что, милые мои. Я шериф этой деревни, и я — инквизитор. Хотите узнать, на что способен боевой инквизитор, однажды разнесший Лондон?
Холли, судорожно набиравший сообщение Фанни, едва не выронил телефон — вокруг похолодало, и ему захотелось склониться в книксене или отдать честь. Что-то из этой области. Потому что Тэсса сейчас была не просто запутавшейся в собственном раскаянии женщиной, она была властью. Законом. Чем-то устрашающим.
Он уже видел подобные перемены раньше, и каждый раз они казались ему неумолимыми. В такие моменты Холли пугался, что другая Тэсса, та, что шутливо спорила с ним за ужином и видела его картины по-настоящему, никогда больше не вернется.
— И если вы хоть кому-то в моей деревне причините вред, — веско проговорила она, — сломаете забор или, например, отправите в небо скамейку, то я оттаскаю вас за уши. А теперь поднимите этот шарф, почистите его и отдайте Холли.
— Инквизиторы не имеют права угрожать людям, — подала голос правая близняшка, напуганная, но упрямая, — только чудовищам.
— Но люди, которые заткнули мне рот моим собственным шарфом, и есть чудовища! — воскликнул Холли.
— Будешь знать, как хамить, — безжалостно отрезала Тэсса.
Вообще-то это было обидно. Холли никому не хамил, хамят ведь того, чтобы обидеть кого-нибудь. А ему было плевать на эту женщину и ее племянниц, он просто хотел торта и не хотел возиться с незнакомцами.
И Тэсса должна быть на его стороне, не так ли, а не отчитывать при посторонних?
Холли и сам не заметил, как заразился традиционной для жителей Нью-Ньюлина нелюбовью к чужакам.
Они не какой-то там фестивально-туристический городок, как Ньюлин, например.
Надувшись, он никак не отреагировал на то, что его шарф взлетел с земли, отряхнулся, как собака, и снова обвил его шею.
Тэсса же одобрительно на это посмотрела, а потом широко улыбнулась троице на дороге.
— Ну, привет, — сказала она, возвращаясь в свое обычное состояние, — добро пожаловать в Нью-Ньюлин, меня зовут Тэсса Тарлтон, и я мэр этой деревни.
— Значит, — разочарованно произнесла женщина, — Нью-Ньюлин — это не спецприют с высоким забором и санитарами?
— Как посмотреть, — засмеялась Тэсса и замахала рукой Фанни, которая спешила к ним от магазинчика Кенни.
На нее приятно было посмотреть: теплые желто-салатовые гамаши, фиолетовый плащ в оранжевую крапинку и ярко-розовый бант в волосах.
Фанни была самым уютным и дружелюбным жителем деревни, но и самым разрушительным тоже. Просто не нужно было ее расстраивать, вот и все.
— Меня зовут Джулия, — сказала женщина, — Джулия Красперс. А это Лагуна и Мэлоди. Если честно, я так и не научилась их отличать друг от друга, мы знакомы около двух месяцев.
— А я Фанни, — затараторила Фанни, чьи глаза светились, как у любопытной кошки.
— Уложи Джулию спать, — сказала ей Тэсса, — в пансионате полно свободных номеров, но третий занял Уильям Брекстон, он прибыл вчера.
Фанни моргнула.
— Нас что, внесли в каталог «Сто самых гостеприимных деревень Британии»? — спросила она озадаченно.
— Вот! — ликующе возопил Холли. — А я о чем!
— Но я не могу… — снова принялась было возражать Джулия, но Фанни уже обняла ее за плечи, заворковала, замурлыкала, словом, включила свое фирменное обаяние на полную катушку.
— А вы, юные леди, — скомандовала Тэсса, — идете со мной. Так кто из вас кто?
— Какая разница? — буркнула правая. — Все равно никто не различает.
— Я — различу, — холодно заверила их Тэсса.
— И я, — проговорил Холли, все еще обиженный.
— Да? — левая близняшка прищурилась. — В таком случае, я Мэлоди. Посмотрим через полчаса, поймете ли вы, кто из нас кто.
И она демонстративно зевнула, даже не попытавшись прикрыть рот ладошкой.
— Нет, — закричала Мэри Лу, стоило им появиться на пороге ее пекарни, — на двери черным по белому написано: Холли Лонгли вход запрещен.
Какой-то шутник добавил на табличку одну букву и получилось «с Холли Лонгли вход запрещен», как будто он был каким-то пуделем.
— Перестань, — сказал Холли надменно, — я полностью безоружен: ни красок, ни кистей, ни карандашей. Да при мне даже кусочка угля нет!
— Ох, — другая близняшка, не Мэлоди, Лагуна, так ведь ее звали? — вдруг шагнула вперед, разглядывая стену, из-за которой Мэри Лу подняла такой сыр-бор. — Это горы? Мэл, посмотри, это горы!
