Побег шиповника: Часть I - Lama Lieutenant
— Ты хорошо в этом разбираешься, — отметил он с интересом.
— Я была проституткой, — с вызовом заявила Изабель. Если после этого отношение Джулиана поменяется, она подсыплет ему в суп слабительное.
Джулиан выглядел шокировано, но презрения Изабель в его глазах не уловила. «Пока что», — подумала она.
— Дочь лекаря и проститутка? Неужели тебя продали в рабство?
— Именно так.
— И долго?..
— Может быть около года. А потом я попала сюда. Элтыр взял меня, потому что за год рабства у меня было только трое мужчин. Это оттого что я талантлива.
— В сосании члена? — усмехнулся Джулиан.
— Придурок, — парировала она. — Скоро и ты будешь хорош в сосании члена. Если не хочешь, чтобы тебе задницу на лоскуты порвали.
Улыбка принца не померкла.
— Возможно, не придётся. Возможно, меня выкупят.
— Возможно. — Изабель пожала плечами. — А возможно, нет.
Они помолчали. На лагерь уже опускались сумерки, и через открытый вход в шатёр было видно, как темнеет летнее небо. Воздух пах сиренью и цветением с водоёма, что раскинулся в каких-то метрах от остановки имперского войска.
— Ты не ревнуешь? — внезапно спросил Джулиан.
Изабель посмотрела на него удивлённо и даже снисходительно.
— Нет. Я не люблю его.
— Но ты кажешься всем довольной. Разве женщины не мечтают о любви?
Изабель пожала плечами.
— У меня есть кров над головой, красивая одежда. Я ем мясо каждый день. — Она посмотрела на Джулиана, лицо которого в свете сумерек казалось старше и серьёзнее. — У меня регулярный секс. Не только с ним. У меня полная свобода. Захочу — уйду. Но, как видишь, я тут.
— Ты тут. Мажешь мне жопу мазью. — Джулиан весело расхохотался, и Изабель не могла не улыбнуться в ответ.
«Вот бы встретиться с ним лет так через пять или десять. Когда он станет мужчиной. Хотя бы глазком взглянуть…»
* * *
Джулиан проснулся ночью, словно от удара. Тело дёрнулось, глаза распахнулись, впиваясь в темноту.
Его рука онемела, потому что на плече мирно посапывала Изабель, и онемела задница, потому что они уснули сидя.
Джулиан осторожно сместил девушку с плеча, отложил книгу сказок, лежавшую на коленях, и поднялся, разминая затёкшие мышцы. В груди сидела какая-то неясная тревога.
Он огляделся вокруг. Стражники недавно сменили пост, кое-где горели факелы, но в шатре было темно и тихо.
Джулиан снял с кровати одно из одеял и укрыл им наложницу. Он мог бы запросто поднять её — Изабель практически ничего не весила — однако вчерашняя ночь давала о себе знать неприятным покалыванием, да и куда отнести её Джулиан не имел понятия.
Он метнул взгляд на незакрытый вход, отмечая про себя, что стражники не заглядывают внутрь, и тихим шагом обошёл весь шатёр по периметру, пытаясь приподнимать тяжёлую ткань, но та оказалась слишком хорошо вбитой в землю. Можно было попробовать отыскать нож или другой острый предмет, разрезать ткань, выбраться наружу и… затеряться в ночи? Вряд ли получится. Шатёр генерала (да ещё и с пленником внутри) хорошо охраняем. А если Джулиана поймают, то могут и к кровати кверху задом привязать. Чтобы сбежать, ему придётся дождаться правильного момента. Заварушки, паники… или чего-то ещё. Джулиан бы сейчас многое отдал, чтобы просто выглянуть наружу и оценить обстановку. Есть ли заграждения? Сколько стражников охраняет периметр? Как хорошо работают факелы? В какой стороне риддийская крепость?
И сколько сейчас времени?
Джулиан принялся шастать по шатру, аккуратно заглядывая в шкафчики и сундуки. Он искал оружие или то, чем оружие можно заменить. Искал что-то, что помогло бы ему выбраться из плена. Джулиан хорошо осознавал, что для отца он гроша ломаного не стоит. Если не вступится Эстебальд. А Эстебальд может быть мёртв. Или в плену, как и он. Произойти могло что угодно, и Джулиан, хоть и надеялся на лучшее, учитывал разные исходы, вплоть до самых неприятных.
Присутствие хозяина шатра Джулиан не столько услышал, сколько почувствовал. Он замер в позе крысы, что повар застал за поеданием зерна, и лишь усилием воли не дал мышцам скрючить себя в дугу. Тело подчинилось, но, ещё помня прикосновения этого человека, с большим трудом.
Элтыр Дар был зол. Не из-за Джулиана. На его одежде толстым слоем лежала грязь, от него пахло кровью… Но именно Джулиану, судя по всему, придётся отдуваться за плохое настроение имперского генерала.
Не говоря ни слова, Элтыр Дар приблизился к принцу почти вплотную.
Джулиан не сдвинулся с места. Они были почти одного роста, и юноша мог созерцать гнев в чужих глазах так отчётливо, как если бы смотрелся в карманное зеркало.
Джулиан смотрел на него, ловя малейшую реакцию тела врага, и знал точно, как знал, что солнце встаёт на востоке: генерал сегодня будет беспощаден, и не поможет ни послушание, ни флирт, ничего. Однако страха не было. Джулиан ощущал спокойствие, словно всего лишь одна ночь лёгких пыток и насилия закалили его, как стальной меч, сделав бесстрастным орудием для бесконечного, терпеливого ожидания.
— Как твоя дырка, принц Джулиан? — спросил Элтыр Дар, выдав ему злой, нарочито-весёлый оскал. — Не болит?
— А как твоя дырка, генерал? Кажется, Нарчка её знатно потрепала сегодня. — Джулиан вернул генералу ухмылку, и тот скрипнул зубами.
Внезапная боль обожгла лицо, и Джулиан попятился назад, едва устояв на ногах. Удар Элтыр Дара сложно было сравнить с ударами случайных партнёров по спаррингу или ударами ревнивых аристократов. Это был тот Удар, от которого в глазах заплясали звёзды, а сознание на мгновение помутилось.
Джулиан открыл и закрыл рот, проверяя, не сломана ли челюсть, проверил языком ряд верхних зубов. Болело нещадно, но, кажется, все кости целы. Он поднял глаза на Элтыр Дара и снова выпрямился.
Генерал наблюдал за ним с восхищением. Восхищением, которое ни капли не умаляло гнева. Настоящий безумец. Неужели все гении такие?
— Твой папаша и козы за тебя не даст, ты знаешь это? — Элтыр приблизился, вплёл пальцы в волосы принца и потянул, заставляя запрокинуть голову.
— Нашёл, чем пугать бастарда, — выдохнул Джулиан, не отводя глаз. — Зато наследный принц за меня тебя живьём сожрёт.
Элтыр Дар только усмехнулся криво. Они с минуту смотрели друг на друга молча, застыв в этой странной позе, и Джулиан видел вожделение в глазах противника так же отчётливо, как ощущал своё собственное, такое неуместное и глупое желание.
— За что ты меня
