Огонь для Проклятого - Айя Субботина
— И я бы прошла через все это снова, — продолжает Дэми. — Прошла бы, несмотря ни на что. Но благодарить тебя не стану. Уж извини.
Пожалуй, мы вполне поняли друг друга. Я в ее понимании — малое зло, бездушный мясник, но без моих знаний у нее не было бы ребенка. Она — израненная и избитая душа, пределом чьих мечтаний было тихое одиночество или геройская смерть с кинжалом в руке после убийства Имперского генерала.
— Береги его, — говорю, начиная проваливаться в забытье. — Не позволь поселиться в его голове идиотским мыслям и свободе Севера. Знаю, что в твоей голове они есть. Это твое дело — и проблема Тьёрда. Но если твой сын пойдет по твоим же стопам — это тоже станет проблемой для Тьёрда. Не подводи своего мужа к трудному выбору.
Дэми порывисто поднимается и снова подходит ко мне. Почти шипит прямо мне в лицо.
— Считаешь, я должна рассказывать ему, что вот эти люди, закованные в железо, — это наши господа и хозяева? Им мы должны подчиняться и вылизывать зад?
В ее словах неприкрытая неприязнь. Если уж на чистоту, то позволять себе разговаривать в подобном тоне со мной — решение из ряда вон паршивое. Неужели она так надеется на защиту Тьёрда?
— Просто подумай о будущем: своем, твоего сына, всей этой земли. Без возвышенных гимнов и зова крови предков. Подумай, кем может и обязательно станет твой сын, если не станет ломать дров и выберет правильную дорогу. Где у него больше шансов подняться так высоко, что, возможно, когда-нибудь собственный отец станет преклонять перед ним колено?
— Тьёрд вообще не любит кланяться, — фыркает она. — Я услышала тебя, заклинатель. Поверь, услышала. А также поверь и в то, что для собственного сына я хочу только лучшего. Каким бы оно ни было.
— Будет жаль, если подобный экземпляр сгинет из-за мальчишеской глупости и необдуманных слов матери.
— Главное, чтобы ты нашел правильные слова для своего сына, Кел’исс.
На какое-то время в зале повисает тишина, нарушаемая лишь потрескивание дров в камине.
— Прости, что ты сказала? — усталость вроде бы даже немного отступает.
Еще мне не хватало бабских наставлений, к тому же не имеющих под собой вообще ничего, кроме дикарских предрассудков и воли предков.
— О твоем сыне, заклинатель.
Она не отводит взгляд, не мнется.
Что за морок посетил ее голову? Или я ошибся в умственных способностях этой северянки? И она такая же «сорока», как и прочие женщины, кого хлебом не корми — дай распустить слухи.
— У меня нет детей, женщина, — говорю, вероятно, несколько более резко, чем надо бы.
— У тебя нет жены — это верно. Но не детей.
Мой разум все еще крепко не в себе, чтобы разгадывать глупые головоломки.
— Ну же, Кел’исс, — она говорит почти снисходительно. — Или я собственными ушами не слышала ее криков наслаждения, когда вы гостили в этом замке? Или ты всегда спускал свое семя ей в рот или на живот?
— Хёдд… — проговариваю одними губами.
Нет, я ее не забыл, разумеется, не забыл. Моя маленькая преданная Хёдд, моя чувственная женушка, моя…
— Ты отвечаешь за свои слова, женщина?
Я даже пропускаю мимо ушей ее совсем уж откровенное неуважение
— Отвечаю, заклинатель, — снова этот вздернутый подбородок. — Хёдд родила совсем недавно, с месяц назад. Насколько я знаю, роды были очень сложными и чуть не стоили матери жизни. Но, слава богам, все обошлось добром. У тебя сын, Кел’исс.
Ее слова проходятся по мне, точно наждачная бумага, только вместо каменного крошева на ней — стальные лезвия.
— Она одна?
Выдавливаю из себя, заранее зная ответ.
Дэми отрицательно мотает головой.
Ну, разумеется, Император наверняка выждал положенные три месяца скорби и снова выдал ее замуж. Ничего личного — только политическая целесообразность.
— Прости, — голос Дэми становится будто виноватым, а лицо настолько несчастным, будто не мне, а ей сообщили, что ее супруг делит ложе с другой. — Ты же еще можешь вернуть ее, правда? Если люди любят друг друга…
Она обрывается на моем каркающем смехе. То ли смехе — то ли кашле, я и сам толком не знаю.
— Любят? Дэми, тебе ли не знать, что в браках, заключаемых по уговору, чувствам места нет. Тем более, когда речь идет о политике и распространении своего влияния. Думаешь, чем руководствовался Эр, когда выбирал в жены Тьёрду твою сестру?
Вижу, как сильно Дэми сжимает челюсти — она отлично знает.
— То, что в итоге все немного переигралось, значения не имеет. Почему я тебе все это рассказываю? В ваших же традициях, когда родители сговариваются за своих детей, зачастую, когда те еще под себя ходят.
— На Севере женщина никогда не выйдет замуж по принуждению!
Ох уж мне эта гордость.
— Ну да, как же, то-то ты бежала вслед за Тьердом и падала, уговаривая его взять тебя в жены. Правда, потом на свадебном пиру вела себя так, будто аршин проглотила.
— Мы с Тьёрдом — дело другое. Я должна была защитить своих людей, должна была защитить свой замок, — она начинает злиться — и это чертовски приятно.
Терпеть не могу возомнивших о себе баб. Если тебя выбрал достойный мужик — это вовсе не делает тебя умнее в глазах других. Успешной, везучей, пробивной, но не умной. Иногда всего-то, что и нужно, так это вовремя раздвинуть ноги — и вот ты уже на самом гребне волны.
И это нормально, так заведено эволюцией. Женщина выбирает сильнейшего из тех, кто обратит на нее свое внимание. Ее задача — родить ему крепкое и здоровое потомство. Его задача — позаботиться о том, чтобы весь этот выводок был сыт, одет, обут и под защитой. И все довольны — она рожает, поддерживает очаг и развлекает; он — обеспечивает пропитание, защиту и воспитание потомства.
Не хочешь быть частью этого правильного цикла — будь готова поголодать и померзнуть, а к тому же никто не поручится за твою безопасность.
Где во всем этом любовь? Лишь рациональный выбор и логика, поиск наиболее удобного партнера. Любовь и прочие глупые чувства лишь мешают и сбивают с верного выбора как тех, так и других. Дураков много по обе стороны.
— Что ж, прости, что думала о тебе лучше, чем ты заслуживаешь, Кел’исс, — неожиданно тепло улыбается Дэми. — Знаешь, а Хёдд действительно казалась счастливой рядом с тобой. Немного неуверенной, даже опасливой, но счастливой. Каждый раз, когда ты одаривал ее своим вниманием, она расцветала. И это не было
